Елена Михайловна Егорова

Я родилась в 1948 г. в том же доме в центре Москвы, где родилась и выросла мама и где жили ее родители. Там же жила и наша семья; там я училась в школе и потом поступила в Институт (МХТИ им. Менделеева, инженерный физико-химический факультет). После окончания Института (в 1973 г.) поступила на работу в Институт электрохимии АН СССР, где проработала 30 лет, Потом несколько лет работала в частных компаниях, и последние 10 лет – в НИИ общей патологии и патофизиологии РАМН; после реформы Академии Наук (2013 г.) он вошел в систему институтов РАН.
По натуре мы с мамой были очень разные. Я была менее общительной, более закрытой, рано начала читать «взрослую» литературу, глубоко погружалась в переживания героев своих книг, жила в основном в мире «идеальных» впечатлений, позже также размышлений о том, как устроен мир, о смысле жизни, о смерти, о любви, читала и писала стихи, увлекалась разными научными открытиями, классической музыкой, песнями Окуджавы, участвовала в разговорах маминых друзей и не испытывала особой потребности в общении со сверстниками. Правда, у меня были свои друзья, и в школе, и во время учебы в институте, и на работе, но их было немного и эти связи, как правило, не были прочными; меня больше интересовали науки, чем школьные и институтские вечеринки и корпоративные мероприятия на работе. Было и то, что обычно именуют «личной жизнью», но об этом писать я не считаю возможным. Самым близким мне человеком была мама; она меня понимала лучше всех других, вникала в мои проблемы и давала мне правильные советы, хотя я не всегда умела их оценить.
Когда мама познакомила меня с Учением (в 1979 г.) мне было 30 лет;. К этому времени я пришла к выводу, что существует явное несоответствие между реальной жизнью и тем, что я тогда называла своим естеством или своей совестью, поскольку все мои попытки приспособиться к этой жизни и следовать общепринятым правилам кончались неудачей и более или менее глубокими разочарованиями. У меня было ощущение абсолютного тупика, бессмысленности дальнейших усилий по встраиванию себя в этот мир. К этому прибавлялся еще груз тех испытаний и потерь, которые мы переживали с мамой уже вместе, особенно предшествующие 10 лет. Для иллюстрации я даю здесь свою фотографию, сделанную в 1978 г. (фото 1) и на 4-5 лет раньше (фото 2);

Фото 1. 1978 или 1979 г.

Фото 2. Не ранее 1974 г.

мне кажется, они отражают не только внешнюю, но и внутреннюю перемену, которая произошла за эти несколько лет. Теперь я жила как бы по инерции, втайне надеясь на чудо, которое должно все изменить. И оно пришло – для меня сначала в виде текстов «Надземного», потом писем Е.И.Рерих. В течение 1979 года открылся новый мир – и вне, и внутри; и сразу же начались новые испытания, еще более тяжелые для меня, чем те, что были раньше. Но в них я уже видела смысл и главное, знала, что мое естество соответствует истинной жизни, которая устроена прекрасно, целесообразно, разумно. А то, что я раньше считала реальной жизнью – есть лишь видимость, иллюзия, в которой пребывает большинство людей, не понимающих, откуда они пришли, не отдающих себе отчет в действительных причинах того, что с ними происходит, и неспособных победить страх смерти – и своей, и своих близких.
И это новое видение жизни дало мне силы для недопущения компромиссов с совестью – и в личной жизни, и в научной работе. Здесь, я думаю, стоит кратко упомянуть события, которые явились для меня вехами, отмечавшими этапы борьбы за свои убеждения, за те новые идеи, новое знание, ценные результаты, которые мне удалось получить.

Первый этап – работа над кандидатской диссертацией в лаборатории биоэлектрохимии мембран, в ходе которой я должна была доказать и отстоять свои выводы, соответствующие действительности, но противоречащие модному тогда «тренду» в зарубежных работах по этому направлению биофизики мембран. Поэтому я защитила диссертацию на три года позже, чем могла бы (только в 1985 г.), но это была работа, которая утверждала пусть небольшой, но реальный шаг вперед в понимании механизма взаимодействия мембран.
Второй этап – работа над статьей (по жанру, скорее эссе) «О регуляции функций в клетке», в которой выдвигалась идея о том, что причинами ряда процессов в клетке могут быть изменения в системе связанных с клеткой электромагнитных излучений (позднее получившей название «электромагнитного тела»), причем эти изменения могут быть обусловлены воздействиями извне, а не процессами в веществе клетки. Это была моя первая попытка применить знание, данное в Учении, для расширения представления о живом организме и предложить соответствующие изменения в методологии исследования на примере живой клетки. В 1986 г. статья была предложена на обсуждение коллегам (как в лаборатории, так и вне ее). Реакция почти у всех была однозначно отрицательной; лишь двое высказались положительно в личной беседе, но не в публичном обсуждении. В итоге я поняла, что подобные идеи в принципе невозможно выдвигать в ученой среде даже для обсуждения, не говоря уже о применении в научном исследовании.
Третий этап – с 1987 г. работа над докторской диссертацией, в которой предлагалось решение одной из проблем в исследованиях двойного электрического слоя на границе заряженных липидных мембран с водным раствором соли. Работа продолжалась почти 10 лет в очень трудных условиях, поскольку мое стремление найти решение проблемы было встречено в штыки заведующим лабораторией; поэтому результаты публиковались за рубежом. В итоге была написана диссертация, которая получила положительную оценку вне Института электрохимии (в ИФХ РАН, 1996 г.), но защитить ее не удалось из-за активного противодействия зав. лабораторией и некоторых ее сотрудников. Таким образом, полученные здесь ценные результаты фундаментального характера, несомненно выходившие за рамки моей специальной области. остались фактически неизвестными в нашей стране и не могли найти применение в разных направлениях исследований липидных и биологических мембран и объектов коллоидной химии. Я считаю это преступлением против науки, и оно по сей день остается на совести моих бывших коллег.
Четвертый этап – с 1998 г. работа в области нанотехнологий (синтез и исследования свойств металлических наночастиц). Здесь мне посчастливилось сделать изобретение (метод биохимического синтеза наночастиц металлов), который лег в основу нового направления исследований и открывал широкие возможности практического применения. Первое время были трудности, связанные со скудным финансированием и моей зависимостью от руководства, поскольку работа велась в другой лаборатории того же Института электрохимии (фото 3).

Фото 3. В Институте электрохимии 1998 — 99 г.

Однако, поскольку новый метод синтеза был привлекателен для предпринимателей, уже в 1999 г. была создана фирма и лаборатория для получения красок с наночастицами, которую финансировала частная компания, производившая краски; теперь работа велась параллельно – в Институте и в новой лаборатории, которая была с успехом представлена на всероссийской выставке «Технология живых систем»; на фото 4 – мои коллеги по фирме и институту и я на нашем стенде на этой выставке (1999 или 2000 г.).

Фото 4. На выставке Технология живых систем 1999 или 2000 г.

Этим было положено начало развитию нового направления на средства частных инвесторов, и благодаря им оно избежало печальной судьбы многих полезных научных разработок в государственных институтах. В 2003 года я ушла из Института электрохимии и продолжала работу в собственной лаборатории, финансируемой последовательно несколькими другими частными компаниями. Но появились проблемы другого рода; главная из них – стремление руководства компаний быстро извлечь прибыль из внедрения наночастиц при минимуме затрат, в результате нужно было срочно решать чисто прикладные задачи, но фактически невозможно было проводить на должном уровне необходимые научные исследования. Так что и в этот период я находилась в состоянии борьбы за качество работы. Наконец (в 2007 г.) представилась возможность создать лабораторию в академическом Институте — НИИ общей патологии и патофизиологии РАМН (фото 5).

Фото 5. В НИИ ОПП РАМН. 2009 г.

Здесь я смогла защитить докторскую диссертацию по результатам работ с наночастицами металлов (2011 г.), опубликовать ряд статей в зарубежных научных изданиях, монографию на русском и английском языках; для лаборатории созданы оптимальные условия для научных исследований, есть реальные перспективы получения эффективных лекарственных средств на основе наших наночастиц. За все это я весьма признательна руководству Института. Но и здесь есть трудности, общие для всех академических Институтов, связанные с так называемым «реформированием», а фактически разрушением фундаментальной науки, которым государство начало заниматься еще с начала 90-х, но особенно активно — с 2013 г.

Остается добавить еще несколько слов о моем участии в рериховском движении и об основных трудах, в которых выражено мое стремление поделиться Знанием, почерпнутым из Высоких Источников и применить это Знание в науке. Среди событий рериховского движения для меня особое место занимают два момента: встреча с С.Н.Рерихом (1984 г.) и участие в Учредительном собрании СФР (1989 г.). Встреча с С.Н. была в Москве, в номере гостиницы на Ленинградском проспекте, где остановились он и Девика Рани и куда он пригласил только нас двоих – маму и меня. Я не могу говорить о подробностях этой встречи, скажу только, что она оставила очень глубокий след в моей внутренней жизни. На Учредительном собрании СФР в Советском Фонде Культуры я вела протокол за столом вблизи президиума и это давало возможность хорошо видеть и слышать всех главных лиц этого собрания – и членов президиума, и выступающих. Главное, что мне хотелось бы упомянуть – мое впечатление о Раисе Максимовне Горбачевой, когда она выступала с отводом своей кандидатуры на пост Президента СФР. Она запомнилась мне как человек очень светлый, искренний, честный, стремящийся творить добро; и это впечатление подтвердилось позднее, уже после ее ухода с Земли. Я была свидетелем событий, связанных с превращением СФР в МЦР, которые описаны в маминых воспоминаниях, недавно опубликованных в журнале Дельфис (см. краткую биографию М.Н.Егоровой) и участвовала во многих мероприятиях, проводившихся в 90-е и 2000-е годы. Плоды моих трудов в этой области – доклады на конференциях и семинарах, статьи в основном в журнале «Дельфис» и изданиях МЦР, а также книги: «Азбука Индуизма» Д.С.Шармы и «Новая наука о жизни» Р.Шелдрейка, вышедшие в моем переводе с английского (2005 г.), моя книга «О близости Высших Миров или на пути к новой науке» (2006 г.) и записи Н. Смирнова «Послания Братства в Россию. 1995-1999» (2009); в последнем издании я участвовала в качестве составителя и автора вступительной статьи. Эти публикации представлены на сайте. Последние два года моей главной задачей стало оформление и научное обоснование идейной основы Учения Жизни. Для этого был организован семинар под моим руководством, который работает с января 2017 г., а также создан этот сайт. Подробнее о задачах сайта и содержании отдельных разделов можно узнать из Общей характеристики сайта, и Вводной статьи. Работа семинара будет освещаться в разделе Наш семинар.
Е.М.Егорова
Москва, 10.02.2018 г.  

За три года, прошедшие с публикации моей краткой биографии, я много думала о том, стоит ли и мне опубликовать здесь некоторую часть моих собственных записей, которые я вела, как и мама, с самого начала своего знакомства с Учением Живой Этики, всем миром Рерихов, теософией  —  словом, с тем океаном Знания, которое я теперь называю Учением Жизни.  Но все сомневалась, стоит ли обнародовать эти записи, не принесет ли это для нынешних участников рериховского движения скорее вред, нежели пользу, поможет ли лучше понять, на моем примере, какие процессы происходят в сознании человека, прикоснувшегося к истинам Учения Жизни и стремящегося следовать им. Но в последнее время,  в связи со многими событиями в мире, в нашей стране, и в моей жизни, я пришла к выводу, что хотя бы некоторые части этих записей стоит опубликовать на этом сайте, для тех пока немногих читателей, которые его посещают.  Эти записи я буду публиковать как Приложение 2 к своей биографии.

Москва, 26.11.2021 г.