Записи М.Н.Егоровой
Список сокращений:
Рерихи:
Е.И. – Елена Ивановна,
Н.К. –Николай Константинович,
Ю.Н. – Юрий Николаевич,
С.Н. – Святослав Николаевич
Ты – обращение к Елене Ивановне Рерих
СФР — Советский Фонд Рерихов
Л.В.Ш., Л.Ш., Ш. – Людмила Васильевна Шапошникова
Мая, М.Б. – Мая Петровна Бекрицкая
Р.Б.Р., Р.Б., Р.Р. – Ростислав Борисович Рыбаков
Зоя – Зоя Михайловна Плискевич, двоюродная сестра М.Н.
М.С.Г. – Михаил Сергеевич Горбачев
М.Е. — Маргарита Николаевна Егорова
Т.Г. — Татьяна Петровна Григорьева
Р.П. — Ритта Александровна Поповкина-Коллонтай
Джанаки – Джанаки Кришнан, знакомая М.Н. в Индии
Вместо предисловия пусть будет несколько констатаций.
В октябре 1978 г., в Бангалоре, я была счастлива познакомиться со Святославом Николаевичем Рерихом и Девикой Рани. Все 8 дней пребывания там я бывала у них, впитывая подробности их жизни. По моей просьбе С.Н.Рерих дал мне адрес П.Ф.Беликова (к Л.Ш. после нашей встречи незадолго до отъезда я не хотела обращаться) и от него я получила в подарок три книги: «Иерархию», «Братство» и «Аум» первых рижских изданий. Но моей первой книгой было «Надземное»; его мне дала Л.Ш., ибо П.Ф. все же посоветовал обратиться за материалом к ней. Мое отношение к Л.Ш. стало самым сердечным.
В октябре 1981 года ко мне пришла Елена Ивановна Рерих во плоти. Это реальность. Но я не узнала Вестника. И это нанесло сильнейший ущерб делу, ибо я лишилась возможности принимать полноценную информацию свыше. Такая информация, как мне стало ясно позднее, была прежде всего необходима для корректировки действий ядра практических организаторов Советского Фонда Рерихов.
Основателем же и фокусом в России рериховского движения, как факта общественной значимости, был, конечно, С.Н.Рерих. Очень важна была поддержка М.С. и Р.М.Горбачевых. Святослав Николаевич утвердил двух своих доверенных: Р.Б.Р. и Л.В.Ш. Подчеркну, доверенных было двое и это было не случайно.
Полагаясь на предсказание В.Шибаева о том, что руководителем движения будет женщина 26-го года рождения, Л.Ш. верила, что это есть ее предназначение. Стремясь к осуществлению его, она сделала немало важного, нужного и полезного для популяризации Учения Живой Этики (а это, прежде всего, создание музея Н.К.Рериха), а также в деле координации и распространения движения в России и, в то же время, — много ошибочного и недостойного, наносящего вред всему этому единому процессу.
Возможно, не мне, пропустившей Вестника, рассуждать обо всем положительном и негативном в деятельности Л.Ш., ибо, быть может, не будь моей оплошности, все было бы по-другому. Но не могу не сказать главное.
Л.Ш. разрушила и баланс сил в лице двух доверенных и, как я считаю, ядро или «круг» организаторов СФР, наподобие «круга» в Америке. Это были: Р.Р., Л.Ш., Т.Г., М.Е. и Р.П. Полагаю, что в «круг» вошли только те, кто участвовал в отстаивании принципов создания СФР на совещаниях в Ф.К. Вообще же, и тогда и потом, всем было хорошо известно, что самым близким С.Н.Рериху из всех нас был Р.Р. Когда речь шла о назначении доверенных, за него не надо было просить – это было само собой разумеющимся; а за Л.Ш. – надо было. И мы просили: и я, и А.Ю. и другие. А ведь, именно Р.Р. не только договорился со С.Н. об основах создания СФР, но и в 90 году в Бангалоре спас, при передаче наследия, ситуацию, заостренную Л.Ш. и неприемлемую для С.Н.Рериха. И тогда и потом Л.Ш. не следовала правилам такта. Она вообще как будто никогда и не помышляла о том, что цель и средства – одно.
Изгнав недостойным образом Р.Р. и М.Е. из правления СФР, Л.Ш. добилась полной монополии в МЦР. Ее целенаправленные действия по отстранению Р.Р. от руководства движением, а затем и длительное нагнетение против него антагонизма среди рериховцев, было не только огромной несправедливостью по отношению к нему лично, но главное, нанесло серьезный ущерб делу. Л.Ш. извратила принцип Иерархии и, что немаловажно, пренебрегла сущностью Учения, как явления синтеза заветов Великих Учителей мира. Ведь не случайно в «Круге» были и Р.Р. и Т.Г. Всем этим она исказила и умалила возможности движения.
На вопрос о том, было ли совершено Л.Ш. великое кощунство у постели тяжело больного С.Н.Рериха, когда она предлагала ему поставить подпись под некоторыми из «апрельских документов» 1992 года, быть может, никогда не будет ответа. А возможно, увы, ответ будет. Но какие бы версии не выявились, самый действенный ответ уже есть – важно строить и строить дальше. Ибо влияние «Живой Этики» растет и будет расти, несмотря на кощунства и все препятствия. Ведь все, искренне обратившиеся к этому Учению – ценнейшие люди, устремленные к целям высочайшего благородства и самоотверженности ради Общего Блага России и человечества. Но при этом, переживая последствия своих прошлых накоплений, хороших и дурных, неизбежно ответят за все, содеянное в этой жизни. Там, наверху, видят и знают все наши помыслы, действия и мечты, пробивающие единый (со всеми истинно духовными силами) путь Света в общем котле Кали Юги. Рано или поздно, этот путь – будущее России.
Но, думая о будущем, нельзя не учиться на ошибках. Стиль руководства, который утвердила Л.Ш. – заразителен. Нельзя, ни в МЦР, ни в любом другом рериховском обществе, растить властолюбивых мнимых иерархов. Коллектив МЦР должен избавиться от вируса сектантства и лжи.
Притом, что Н.К. и Е.И.Рерихи всегда могли помочь советом, в своих обществах они выступали за атмосферу демократии и сотрудничества в коллективе. Они помогали и выбору руководителя… Как сочетать оба условия? Ясно, что устремлением каждого к полному отрицанию самости! Обладающий чувствознанием руководитель тем более не будет оставлен и не забудет, что «честность превыше всего» и высокие цели достижимы лишь чистыми средствами. И такие очаги есть.
*********
2.
В Учении «Живой Этики» советуется записывать все необычное, что происходит во сне и, особенно, на пороге сна или пробуждения. Как это делать, мне было поначалу неясно, и это видно по характеру записей. Только со временем стала обращаться к фактам, избегая комментариев. К сожалению, немало осталось не записанным. При перепечатке текст сохранялся без изменений; ведь сознание мое претерпевало свой путь раскрытия к свободе, к правде, от фанатизма к самосознанию. И этот путь не прост.
М.Н. Егорова (февраль 1998 г.)
P.S. В принципе материал – для архива!. Если использовать, то только выборочно. Главное – не повредить Общему Делу.
Октябрь 2004 г.
Хотелось добавить вот о чем. Главное, конечно, это борьба ведомственных структур за наследие, за те «сокровенные» чемоданы, что хранит Л.Ш. у себя, за наставления о методах управления психической энергией. Верю, убеждена, что Великие Учителя Братства Света примут лучшее решение и в нужный момент
Февраль 2005 г.
И самое последнее. Все-таки, у меня такое чувство, что эти «Записи» увидят свет, пусть выборочно… И еще: много было дано и слишком много было, увы, упущений и ошибок… Наверное, потому, эти «Записи» и могут быть полезны.
М.Н.
Часть I
О связях с Высшими Руководителями (главным образом, с членами семьи Рерихов); также о прошлых воплощениях и важные сведения свыше
Начало Записей
29 мая 1979 г.
Однажды вечером, незадолго до отъезда в д/о, когда чувство единения с тобой, дорогая, было особенно волнующим, я сказала всем сердцем: «Покажи, прояви, удостоверь, что Ты слышишь и знаешь о моем существовании!». И последовал ответ – я увидела Глаз! Прекрасный, невыразимо чудесный, в золоте кожи, черный, большой и ясный глаз. Он был перед моими глазами, я широко открыла их, продолжая его видеть и меня охватил такой восторг и трепет и благоговение… Ибо я думала, что это Твой глаз, и я, кажется, заплакала от радости. Но и потом, когда я закрывала глаза, я всегда видела глаз, но не такой большой, ясный и не всегда широко открытый; чаще он смотрел либо прямо на меня, либо вбок (в ту или другую сторону), сменяясь и снова наплывая. У меня даже наступило некоторое разочарование, так как стало ясно, что это был не Твой глаз, Дорогая. Но затем я снова была счастлива, ибо если тот чудесный глаз был и есть именно мой собственный, то он проявился под Твоим лучом и Ты, Любимая, Ты так ответила на мой призыв..
В д/о я наслаждалась мудростью Великого Учителя, автора «Надземного». Мне сразу стало ясно, что без этого текста мы не можем быть, и я стала его переписывать. Это было великое наслаждение. Я жила бурной и прекрасной внутренней жизнью, полной чудесных образов и простых и мудрых откровений, волнующих сознание и питающих его новыми открытиями. Каждый день я читала и писала по 3-4 часа, и каждый такой день был для меня новым счастьем. Я стала замечать, что я преображаюсь. К концу пребывания, мое лицо светилось радостью, и я видела, что людям приятно на меня смотреть. Старая литераторша из «Коммуниста» мне так и сказала: «мне очень приятно смотреть на ваше лицо» и вроде бы даже поблагодарила.
Я говорила, что я работаю, и уходила от пустых, праздных разговоров. «Эта работа доставляет мне удовольствие», — добавляла я. А вечерами глаз иногда становился очень ярким и круги и светящиеся точки возникали почти все время. И сердце мое ликовало.
За день до отъезда была очень беспокойная ночь: то возникал мой сосед по столу – рыжий пьяница (в его сторону я почти не поворачивалась из-за паров, исходящих от него постоянно), а то вдруг явилось злобное и искаженное лицо журналистки из журнала «Здоровье» и меня пронзило слово «Рак». Я отгоняла эти образы, особенно этой внешне приятной и обычно приветливой дамы, но слово это вползло в меня как нечто мерзкое и наполнило меня тревогой и тоской. Видимо, она позавидовала моей, я не побоюсь этого слова, — лучезарности, и насылала на меня свои злые, клейкие и горестные проклятия. Только два месяца назад ей сделали тяжелейшую операцию: удалили одну грудь, сняли много «ремней» со спины и она приехала в д/о, чтобы подкрепить силы перед предстоящим облучением. Вела себя очень суетливо и мне иногда казалось, что она бежит от самой себя, таким ужасом и безысходностью казалось ей ее собственное будущее.
Я не говорила об этой ночи даже Лене. Я отгоняла от себя это искаженное злобой лицо, но у меня было такое ощущение, что и она и я, мы обе знали на следующее утро, что она посылала мне что-то очень зловредное. Я не подходила к ней. Это она сама подошла и спросила меня, как я спала и как я себя чувствую… Все нормально, спасибо, — был мой ответ.
Но та мерзкая ехидна во мне забилась внутрь и временами подымала свою мерзкую голову и тогда тоска и ужас снова наползали… На второй или третий день после приезда домой, как уже всегда перед сном я молилась, но вопреки обычному выражению моих чувств, взмолилась с просьбой о помощи, чтобы меня избавили от этого, что я не могу заболеть, что я должна выполнить свое задание… И мне приснилось в ту или следующую ночь, что была Ты. Ты пришла, села около меня на кровати, а несколько маленьких человечков в светлых одеждах, по твоему знаку начали копать маленькими лопатками в нескольких местах в моей груди изнутри и выбрасывать из нее что-то. Затем они взяли кисточки и замазали горло и другие места чем-то белым. И меня охватил такой восторг и благодарность к ним и к Тебе, что я проснулась и это чувство оставалось во мне с ощущением, что опасность заболевания ушла.
Когда я стала засыпать снова, остатки злобной тоски опять, хотя и приглушенные, зашевелились во мне и снова эти маленькие человечки стали копать своими лопаточками и что-то опять повыбрасывали. И там, во сне я уже окончательно и облегченно почувствовала, что с этим уже все. И радость, и благодарность и любовь к Тебе и моим маленьким друзьям наполнила меня. И действительно, после этой ночи я совершенно освободилась от страха и того злобного облика и знала, что Ты, дорогая и любимая Урусвати, оказала мне эту помощь. А потом еще как-то приснилось, что Ты, дорогая, мой мудрый и справедливый Учитель, склонилась над моим телом на диване и что-то вынимаешь и что-то сглаживаешь… а я где-то сверху смотрю на это… Поначалу я даже не узнала Тебя. Ты как будто похожа на свое изображение в зрелом возрасте и даже в чем-то тоже лиловом, но без сияния и у тебя, любимая, несколько уставший вид. И, не взглянув на меня (на ту, которая где-то сверху, в стороне!) , Ты удалилась.
Я проснулась, преисполненная благодарности и в то же время несколько пристыженная, как это я сразу тебя не узнала! И почему Твой облик не был в сиянии? Но при этом во мне была твердая уверенность, что и на этот раз Ты помогла мне, и кажется, даже помассировала сердце, а значит, оздоровила и укрепила его. Дивная моя, прекрасная Урусвати, рука водящая! А может быть, в то время я и не могла узнать тебя, так как как будто раздваивалась: ведь я молилась сначала Ему! Великому Путнику!!. Но Ты, Ты ведь тоже поклоняешься и чтишь Его и восхищаешься Им! Но и все же у Тебя есть свой Учитель, как и я имею Тебя, ибо Ты мне ближе, несказуемо ближе…
И снова, когда я снова заболела перед своим визитом к Ш., явились ко мне мои добрые друзья и дали мне совет, которым я воспользовалась и в один день вылечилась от простуды.
Нелегко создать в себе спокойное и уравновешенное состояние, а главное сохранить связующую нить не только с Тобою, но при этом наполненную прекрасным и чистым трепетом сердца… Тем более, когда физически угнетена, как то было в дни подготовки к переезду и в первые дни устройства на даче. Вот почему я сегодня весь день говорю с Тобой, и я заслужила этот день общения с Тобой перенапряжением последней недели. Надеюсь, что сегодняшний день будет началом моего ровного горения, любимая. Прими мою любовь и готовность к служению…
Слава Иерархии Света!
13.01. 80 г.
Сегодня ночью, после долгого перерыва, Ты сказала мне: «Я приду к тебе через 648 дней!»
Радостная я проснулась и посчитала – это должно случиться 21 октября 1981 года. Надо проверить еще мои вычисления. .. Утром было так радостно, что мы с Рамом потанцевали… Когда пошла в магазин, удивило совпадение (совпадение ли?). Передо мной в кассу человек платил за несколько бутылок растительного масла. Кассирша почему-то громко и четко произнесла: « шесть сорок восемь!» Эти цифры как бы пронзили меня. Еще знак – подтверждение?
Февраль 1981 г.
«Найти отправную точку для самоотверженности, значит построить прямой путь к Огненному Миру». А у меня, в чем она?
С этой мольбой я обратилась к Тебе и было три сна, по-своему ясно и просто пояснившие мою неподготовленность!!!
Был сон: я пришла и легла на чистую постель (кровать не моя!), на белоснежные простыни… в ботинках!! Это было нелепо и я смутилась. Ты, любимая, ласково взглянула на меня… а я даже не узнала Тебя тотчас же… Но стало ясно и понятно тогда – накопление знания, расширение сознания, вот что мне необходимо.
Ночью испытала вибрацию, короткую и сильную; была в полусне, а может быть уже и спала, но явно осознавала себя на своей постели.
- 3. 81 г.
А сегодня ночью проснулась с ощущением радости и нахлынувшей любви к Тебе, как будто вознеслась я всем существом своим… как заволновалась… И вдруг ясно зазвучали слова: «зажегся факел любви небесной…зажегся факел любви небесной…» и так много раз. Подумалось о Юрин Николаевиче. А вдруг это его луч? Очень большая уверенность в этом.
Июнь-июль 81г.
Назревали вопросы, хотя и не были окончательно сформулированы… И был сон. Сидим с Леной, кого-то ожидаем. Вдруг входит Некто – высокий, строгий (по одежде и манерам) с изящной папкой. Садится: папку поставил на колени. Обращается ко мне: «Готов ответить на ваши вопросы!» Я знаю, чувствую, что для меня это большая честь… Что это кто-то известный и мудрый в международных вопросах. Хочу сформулировать вопрос, но в это время Лена спрашивает, обращаясь ко мне, что-то очень туманное… Я пытаюсь намеком прервать ее, но Некто встает и говорит: «Судя по всему, Вы не готовы» И уходит.
Август 81 г.
Сон.
В институт ожидается приезд Первосвященницы (!?) Все собрались у входа (здание на Армянском), расстелены ковры…
Наконец приехала. По лестнице неторопливо поднимается женщина, очень приятная, стройная, чем-то мне дорогая… Она нуждается в переводчике. И переводчика избирает себе сама. Уже, как только об этом заговорили, я внутренне знала, что она изберет меня и я буду переводить и рассказывать все так, как оно есть, без прикрас. И действительно, она подходит ко мне и я, счастливая этим выбором, иду с ней по институту. Что-то перевожу и говорю так, как оно есть… Прощаясь, Она надевает мне на 4–й палей кольцо (маленькое желтое колечко, золотое?) со словами: «это кольцо безбрачия, любви небесной…» Помедлив немного. Она надевает на этот же палец такое же кольцо. Два кольца безбрачия!! Сердце, запомни это!
… Как я ликовала, читая «Т.Д.»! Как радостно было вспомнить утверждение: «Зажегся факел любви небесной!» Обет принимаю! Сердце, возьми это в «чашу»!
30 августа 81 г.
После чтения «Т.Д.», о третьем глазе, сказала перед сном: « Хочу знать, в чем мое служение, покажи мне это!»
Что-то снилось, а потом вдруг неожиданно проснулась: смотрю перед собой с чувством необычайной легкости… Передо мной купол огромного, ночного звездного неба… Звезды не очень яркие, но ясное ощущение объемности…И вдруг что-то снизу, как бы изнутри меня, вроде оранжевого бутона (похожего на головку мака!) не яркого, отрывается от основания и воспаряет вверх, туда, в звездное небо. Там какие-то всполохи, стрелы… Когда бутон отрывался, у основания было какое-то смятение – то ли еще какие-то оранжевые лепестки волновались, то ли еще что-то…Какое-то время вглядывалась в ночное небо с восторгом… Потом все затянулось. Очень хотелось воспроизвести, но не вышло.
23.Х.81г.
Истек срок обещанный… Ты выполнила, любимая, свое обещание… Ты пришла, а я не узнала Тебя…
Я проявила свою самость, легкомыслие, глупое самодовольство. У меня не было сострадания и тепла.. Не было ни находчивости, ни подвижности, не было истинного понимания Учения!
А ведь в этот день я торопилась сделать все дела с оплатой счетов, магазинами, бюро по обмену; знала, что надо убрать квартиру, пропылесосить ее, т.к. завтра истекал срок» (Срок, как я думала, мог охватить 2-3 дня, наиболее вероятной датой казалось 21-е). Полная любви и мыслей о Тебе, я торопилась еще зайти в аптеку, в булочную и скорее домой… На пути из аптеки, пересекая пустынный пустырь, вдруг слышу: «Девушка, а девушка! Помогите, пожалуйста, дойти до булочной!». Передо мной стояла старушка, очень опрятная, в легком шерстяном темно-синем пальто старомодного покроя, очень худая, среднего роста. Она просунула свою руку мне под руку, и мы пошли, медленно переступая. Идти ей, видимо, было нелегко, она вся напряглась и рука ее несколько дрожала. Я старалась замедлить шаг, говорить с ней не стала, т.к. подумала, что это будет отвлекать ее и она еще упадет, а ведь я так торопилась! По мере приближения к булочной думала и о том, что как бы не пришлось вести ее обратно… Она старательно и напряженно переступала. Когда дошли до булочной, она заявила, что ей надо дальше, за дом, где беленький заборчик… Пошли дальше. Подумала о том, что она, бедняга, боялась сразу сказать, что ей так далеко идти, и прибегает к уловкам… Тем лучше, не надо ее вести из булочной, доведу сразу до дома. Снова шли молча, вообще была какая-то скованность… Когда зашли за угол дома, она спросила – нет ли здесь желтенькой скамеечки и, наклонившись, стала ощупывать ее рукой. Но затем, вместо того, чтобы сесть на нее, она встала с несколько затрудненным дыханием. А я думала в это время, вести ли ее к дому, ведь ей надо будет подняться по ступенькам, что, видимо, нелегко, а если она собирается отдыхать, то тем лучше, кто-то другой ее доведет до квартиры; видимо, у нее это обычно и предусмотрено… Вокруг пусто. А она вдруг как-то легко отошла от меня на два-три шага, подняла голову и сказала: «Дай бог тебе счастья!». Сказала это очень звучно, проникновенно, молодым голосом. Глаза ее при этом стали огромные, какие-то необыкновенно голубые и сияющие… И сама она как бы выросла, стала выше. Что-то дрогнуло во мне, стало и как-то неловко принимать такую благодарность за такую мелочь и при том же мною незаслуженную… И какая-то настороженность охватила меня так, как будто не захотела я открывать нахлынувшие на меня чувства, такие противоречивые и смешанные, перед этой старушкой, и, сразу отвернувшись и не глядя на нее, довольно сухо сказала: «Не за что, не за что…» И, повернувшись и не взглянув на нее больше, быстро ушла.
Но запали в душу и эти огромные сияющие глаза и этот звучный и красивый голос. И не давали они мне покоя весь этот день.
Вечером рассказала Лене, как пример своей некоторой сухости и отсутствия сострадания и тепла к старушке. С одной стороны, мне было даже странно, ибо, возможно, если и не испытывала особого участия в таких случаях ранее, то обычно о чем-то расспрашивала и подбадривала, а здесь была какая-то общая скованность и быть может, деловитость. Но при всех этих разговорах нарастало какое-то внутреннее раздражение на себя, и я старалась его отогнать и приглушить оправданиями, что все это наследие и реакция и на мамину болезнь, Г.Г. и прочее…
Прошла ночь и следующий день. Никаких знаков не было. А 22-го октября, вечером, перед сном, меня вдруг бросило в жар – это была Она, моя дорогая и любимая, моя долгожданная… И я не узнала ЕЕ! И я не проявила ни тепла, ни сострадания, и я не думала тогда о Ней! Я пропустила, не узнала Вестника!!! А ведь и до, и после этой (встречи) я возносилась и мыслями, и мечтами.. И была мольба только об одном: «ПРОСТИТЕ меня!!!» И душевный крик об этом и отчаяние мое были столь сильны, что меня услышали… Но не сразу я узнала об этом.
Уже в ноябре ночью был сон. Какие-то люди, больше пожилые, хотя есть и молодые, все веселые и радостные, собираются в определенном месте… Каждого приходящего, тоже очень радостного, встречают с любовью… Я где-то сбоку и вижу все это как бы со стороны. Вот, с некоторым опозданием торопливо приближается Л.Ш. Ее радостно приветствуют… Взявшись за руки, по три-четыре человека, они проходят мимо меня, дружные и спаянные… А вот и главная шеренга и в центре – Она, эта старушка в синем, веселая и энергичная; не только ясно я ее вижу, но даже ощущаю, что это Она там. Вот от следующей шеренги отделяется пожилой человек с бородкой (кто это, я не знаю, похож, возможно, на П.Ф.). Он останавливается около меня (и все они приостанавливаются!) и обращается ко мне с гневным упреком. Он полон негодования, он осуждает меня и даже погрозил пальцем… Все смотрят и слушают… Мне ужасно стыдно и больно, хотя я понимаю, что заслужила эти упреки и он прав. В то же время у меня чувство, что есть и какое-то объяснение того, что случилось, но что именно я должна была бы сказать или понять я не знаю, да и слов его выговора я как бы не слышу, а ощущаю. Но главное, я мучительно сознаю, что он прав и оправдания мои уже не нужны, да и некому их говорить, так как все уходят… Они проходят мимо меня куда-то в сияющую даль и над ними, над каждой группой, овал сияния… А вот, на расстоянии от них, вышагивает Л.Ш. Она одна и вышагивает как солдат, размашисто; и какая-то молодая пара, он, похоже, армянского типа, задержалась по своим делам с малышом. Они тоже радостные и доброжелательные, о чем-то говорят между собой и что-то объясняют мне, и… торопятся за остальными.
Ноябрь 81.
О следующем дне лучше не вспоминать, да и последующие дни немногим лучше…
Дня через три снова сон: той ночью просыпалась дважды и оба раза с ощущением радости и облегчения. Но помню лишь часть последнего сна. Я сижу перед прямоугольным экраном (оранжевого или золотистого цвета!) . Рядом справа от экрана сидишь Ты, любимая, в светло-желтой блузе с обликом лица, близким «белому портрету». Подумала о той старушке, но главное, что Ты рядом, а внимание мое направлено не на Тебя, а на экран… По нему бегут ясные, четко очерченные черные печатные буквы с важным для меня текстом. Они движутся не быстро, а ровно настолько, насколько я успеваю их прочесть. Я читаю текст дважды и у меня два ощущения: во-первых, радостной надежды, что я прощена (раз дается текст!) и, во-вторых, мысль о том – неужели я смогу так получать послания? Неужели мне доверено это? С этим я просыпаюсь… Об этом я и думаю, вместо того, чтобы восстановить в памяти сам текст…В результате, когда, наконец, вспоминаю об этом, могу воспроизвести лишь начало фразы; речь шла о карме… Были слова: «желание твое понять смысл закона Кармы…» и далее фраза в 4-5 строк.
Весь день и потом было легко и радостно и хотелось скорее встретиться с Л.Ш. и поговорить о том, есть ли группы, а если нет, не надо ли создать таковую и встречаться, готовить рефераты, обсуждать тексты и т.п. Казалось, что я смогу принимать тексты для нас; на следующую ночь я даже приготовила бумагу и ручку… И, конечно, снова поняла, что самодовольство и легкомыслие мое снова отвлекли меня от главного. Как-то яснее и глубже я осознала это после разговора с Л.Ш. Она категорически отвергла какие-либо группы, вернее свое участие в них… Рассказала ей частично свой сон, что и она мне приснилась, но, конечно, не говорила ни о встрече, ни об экране. И пришло сознание – надо мной довлеет карма.
1 мая 82 г.
Еще до Лениной болезни был сон: я куда-то еду: вхожу в вагон поезда, скоро отправка. На платформе осталась Лена. Я подхожу к окну и смотрю на нее. Вдруг мне видится, что она как бы раздваивается; от нее отделяется фигура – более высокая, мужская, чем-то очень знакомая.. И я слышу голос: «Это твой брат…». Со смятением вглядываюсь в эту фигуру: это Шура! Как будто в солдатской военной форме… Но вот поезд трогается и Шура – Лена (очертания смазываются!) остается на платформе. Вот так!!
Июнь 83 г.
Сижу в «домике» на даче, льет дождь; ощущение, что подобное этому когда-то уже было. Но настроение отличное, ибо главное – одна и могу заниматься любимым делом. Хоть и задним числом, но надо записать четыре сна.
Сон первый. Храм. Я вижу только одну часть: ступени, плиты пола, сквозь которые пробивается трава, колонны и мужчин, стоящих или сидящих в глубине прохода и вдоль колонн… Они в ожидании. Одеты, вернее, обернуты, во что-то, напоминающее либо античные одежды, либо индийские. Все в белом; разных возрастов, но ближе к тому месту, откуда появимся мы, люди постарше. Мы – это вереница женщин, одетые в легкие светлые одежды. Идем торжественно. Впереди высокая, статная женщина; мне кажется, что это Мая. Она преисполнена особой значимости всего происходящего, легко и с достоинством поднимается по ступеням… Я, кажется, третья, иду с некоторой напряженностью. Вот «Майю» притягивает к себе один из мужчин и увлекает вглубь храма. Женщины идут, не останавливаясь, вот взяли другую; я уже прошла все эти колонны и вот из глубины храма кто-то (на кого я не поднимаю глаз!) страстно ждет меня, жар его страсти опаляет меня, он подхватывает меня на руки и уносит… Что это – храм Милитты? (примерный рисунок во 2-м экземпляре)
Сон второй. Плохо, что не записала сна с индийцем сразу… Впрочем, все эти сны-видения были необыкновенно яркие, очень явственные, переживания в них какие-то неотделимые от меня… Все врезались в память.
Ночь. Индия. Знакомый теплый и влажный воздух. Совсем другая его насыщенность сама по себе и ароматы другие. Ветви, чаща, буераки… Я бегу, за мной – погоня! Я знаю, что осталось немного до цели и знаю, что должна добраться до нее во что бы то ни стало… Какой-то толчок, куда-то в бок, боли не чувствую, но знаю, что попали и бегу, хотя и труднее. И часто падаю и вот уже нет сил совсем, но знаю, что надо до цели и ползу… И вижу, что «я» — это юноша, почти совсем мальчик, лет 18-ти. Он ползет и падает, и снова ползет и снова, я знаю, что надо, скорее надо доползти. Вот, наконец, хижина, нащупываю дверь, приподнимаюсь, даже встаю, вхожу вовнутрь и падаю. Из глубины выходит человек, я его знаю: это М.Н. Рой – высокий, молодой, нетерпеливый. Я что-то важное говорю ему. Он приподнимает мою голову и спрашивает что-то еще, настойчиво… И вдруг я где-то уже вверху и смотрю на все происходящее сверху; «Он умер» — разочарованно говорит Рой. Я знаю, что не досказала все, что должна была, не успела… «Жаль, такой еще мальчик… « — говорит Рой. Но мысль его работает уже в другом направлении, он спешит. И мне оттуда, сверху, немного досадно, что он больше и не думает обо мне, и не сожалеет.
* * * * * * *
Сон третий. Я в Кулу. Много индийцев во внутреннем дворе чем-то заняты. Поднимаюсь на второй этаж. Вижу Е.И. и реагирую как-то спокойно, точно бывалый здесь человек и ничего особенного в этом моем визите нет. Е.И. тоже занята своими делами, происходит даже какой-то небольшой разговор между нами, все по деловому и привычно. Затем вижу себя в другом крыле здания. Прохожу по коридору, открываю дверь и вхожу в просторную продолговатую комнату: справа окна, стены обиты деревом. Все очень строго и все предметы мне интересны… Вдруг открывается дверь и входит С.Н. и говорит: «Да, это кабинет Н.К., но сюда без разрешения входить не полагается…». Снова иду во внутренний двор: какие-то люди, собаки, козы… Просыпаюсь.
6-7 февраля 1984 г.
Услышала сказанное: «Мы (или Вы) – на пороге великих событий!!»
Ноябрь 84 г.
Вивекананда и М.Ганди как будто всегда были в сердце, также как и «Гитанджали» Тагора. Про Индиру Ганди были сны и раньше, потому что ее я всегда любила, и во время конфликта в Индии 78 года чувствовала себя частью ее друзей и сторонников. (В одном из снов, она меня обняла и поцеловала; и антологией, присланной мне вскоре после этого сна, я горжусь). А когда случилось это несчастье, в разгар переживаний, был сон с ее похоронами, и потом еще один; о нем и расскажу.
Приснилось море людей… Как будто вся Индия собралась на митинг. Те, что близко – вот они, а те, что вдали, превращаются в очертания и намеки контуров. Я где-то сбоку и сверху, довольно близко от помоста в центре. На нем – Она, в сари с каймой, слегка склонила голову, очень сосредоточенная. Луч, откуда-то из Космоса, освещает только ее. Тишина. Происходит какая-то глубокая, безмолвная, массовая медитация. Меня наполняют любовь и скорбь, и я просыпаюсь.
. Декабрь 84 г.
С(ветлана?) рассказывала об Акбаре. Все очень, очень надо было, все, все. Еще более углубилось главное понимание слияния обоих – Е.И. и Вл. В едином сознании. Криптограммы открыли мне это ранее, и радость открытия дала такой прекрасный и мощный прилив.. Сказала всем. Господи, любимые мои.. И случилось самое главное событие в жизни!!!
Через день, перед сном, было два Лика. Сначала как-то не восприняла из-за нездоровья. И было повторено. И так – дважды! Один – это Н.К., и это так важно. Ведь я его так люблю и так знаю его образ. А другой – до сих пор незнакомый, но такой прекрасный!!! Это были как бы толчки в лоб и видела только Его… Рисунок, конечно, не то… У него темные волосы и огромные удлиненные сияющие (синие?) глаза. Любовь и восторг охватили меня, когда подумала, что это он! (в каком-то высшем облике!). Именно, Неземная Красота исходила от Него… Весь Облик струился Светом!!! Ни одно изображение Его, имеющееся у нас, не приближается к этому Облику… Это Он, Владыка любимый! И светлая радость, и какая-то сила счастливая заполнила сердце… Вот Он, Облик Серебряного Вестника.. Ничего прекраснее и быть не может. Счастье-то какое.. Благодарю, Господи! Про себя назвала Его – «Струящаяся Красота»!!! (А не есть ли это облик Майтрейи?!) Чем дальше, тем большая уверенность росла именно в этом!
Декабрь 84 г.
Сон. Передо мной – прекрасная, медно-красная, бархатистая египтянка. Ее окружают восхищенные молодые люди в легких коротких плащах с пряжкой-застежкой на плече; шумной толпой все явились на открытую площадку, где стоят столики, стулья; из каменистых плит пола прорастает трава. Я сижу за одним из столиков, тоже в коротком плаще – накидка с пряжкой на плече – и с голыми ногами (колени – мужские, сильные, были голые, а ноги переплетены ремнями от сандалий). Она садится за столик напротив, корпусом ко мне, а голова повернута влево и на меня не обращает никакого внимания. Я в восхищении от ее кожи, гордого лица (на голове – что-то вроде обруча, волосы светлые, пепельные, прикрывают уши) и в то же время во мне (?) недоумение: почему у Лены голые плечи и руки? Сверху повязки, обычной для египтянок, я не видела, но для того меня – молодого человека – верно, это было привычным. И снова мысль – почему это она, обнаженная, перед этими молодыми людьми, да еще натерлась чем-то? Видимо, «работали» два сознания: одно оттуда, из прошлого, другое – нынешнее… Поняла это днем, когда посмотрела «Поэзию и прозу Древнего Востока»: там такие же египтянки и все более или менее встало на место.
Вообще, мы с Леной, видимо, давно связаны и нынешнее соединение наших воплощений для чего-то было нужно. Еще вначале, возможно в 80-м году, когда я была недовольна Леной, был сон. Зима. Еду в санях на тройке лошадей. Каменные ворота; подъезжаю к крыльцу богатой усадьбы (дом с колоннами). Вхожу в большой просторный холл. Знаю, что встречу Е.И. и радуюсь этому. Действительно, она выходит, приветствует меня, и как-то очень многозначительно спрашивает: «Где ваша дочь?» Этот вопрос определил для меня многое…
Январь 85 г.
После сна с каким-то очень неудачным выступлением Лены–Шуры, что меня очень огорчило, вскоре был другой сон. Лена и я едем в машине. Останавливаемся. К нам подходят девушки и юноши. Лена идет с ними, и я вижу ее выступающей перед ними – увлеченно и вдохновенно. А главное, я вижу ее в сверкании; серебряные нити по ауре сверкают как бы по кругу. Ко мне подходит девушка и говорит: «Поздравляю Вас, вот видите, какую вы дочку родили!» Ура! Значит у нее все в порядке и даже очень!
Январь 85г.
Снова Лена, я и некий старец. Кто Он? Я не знаю; даже во сне не посмела подумать, что это может быть Преподобный Сергий! А вдруг! Там, во сне, мы обе, а я чувствую это как-то особенно остро, относимся к Нему с чувством глубокого уважения. Облик Его как-то неясен. Он предлагает мне подойти, а Лене отойти в сторону.
«Смотри сюда», — говорит Он, показывая куда-то перед собой. Я смотрю и вижу как в этом месте появляются цветы – небольшие чудесные маленькие лужайки живых цветов: то какие-то экзотические, подобно красным шиповникам на коротких стеблях, то похожие на большие фиалки, лиловые… Меняются их оттенки, очертания, все дрожит и переливается. «Вот видишь, — говорит Старец. – это идет истинная Благодать…» Я наполняюсь счастьем и просыпаюсь. Благодарю, Господи!
Весна 1985 г.
Плохо, когда записываешь не сразу; детали стираются, что-то уходит и в общем настроении, а главное, в точности выражений, и сказанных и услышанных. Но все же нужное врезается и запоминается надолго.
Этот сон кажется значительным. Хотелось всем его рассказать, и друзьям рассказывала. Для меня он был как сон – разъяснение, и как сон-указание. Кстати, незадолго до этого сна что-то не удовлетворяло и я высказала несколько критических замечаний в адрес М(ихаила) С(ергеевича) Г(орбачева) в связи с поездкой его в Днепропетровск.
А сон такой. Я – в залах строгого и прекрасного античного здания. Просторно, мраморный пол, анфилада залов. Пройдя один из них, вхожу в зал с колоннами, тоже мраморными. То там, то здесь стоят группками по двое или трое, старцы в светлых одеяниях. Обстановка торжественная и для них, видимо, обычная. Чувствую себя несвободно, даже робко; вокруг все незнакомые люди. Но вот вижу Н.К. и радостно устремляюсь к Нему. Он стоит тоже в окружении и беседует. Приветливо мне что-то говорит, и я смелею. Н.К. подводит меня к группе; здесь, в одном из старцев, тоже в светлом одеянии, я вижу и узнаю М(ихаила) С(ергеевича) Г(орбачева) . И вдруг я начинаю ему что-то с жаром и резко выговаривать. Сначала он слушает доброжелательно и со вниманием, а потом с некоторой грустью. Все вокруг тоже слушают. Не помню, что именно говорила, но по мере того, как продолжала, все яснее ощущала, что говорю что-то не то, что-то дерзкое и неуместное, даже несвойственное мне вообще по отношению к старшему. Помню три сакраментальных слова, к нему обращенные: «Ты – старый дурак!» и т.д. И меня начинает охватывать сначала растерянность, а потом стыд за сказанное. Старец – М.С. – как-то грустно и внимательно посмотрел на меня и отошел; двое других отошли еще раньше, в начале моего монолога. Мне страшно стыдно, я чувствую, что немедленно должна извиниться, что надо сейчас же разыскать его и сделать это, но так, чтобы все слышали… Бросаюсь в другой зал, воспаленная от стыда, и… просыпаюсь.
Вот она, гипербола ощущений Тонкого Плана! И вот важная информация: М.С.Г. – с Ними, Они его поддерживают.
Лето 1985 г.
Счастье было, во-первых, в закатах. Стало потребностью уединяться в это время наверху и, сидя на коленях, (жара, окна открыты, и как-то не хотелось быть на глазах!) предаться восхищению… Густой луч солнца бил в грудь, и в нем и вокруг него вились завихрения радужных водоворотов, менялись краски, и восторг усиливался, и рождалась молитва.
А во-вторых, сдав работу, обратилась к занятиям по Акбару. Ощущение своей причастности к нему было и раньше (достаточно вспомнить мое волнение при первом посещении (в 57 г.) Фатехпур Сикри!), но теперь, при чтении, оно все более усиливалось. Иногда даже приходила в отчаяние, ибо внутренне почему-то все время возникал принц Салим, личность совсем непривлекательная. Все биографы, да и Кока (Александровна Антонова), дают о нем нелестные отзывы («пьяница и наркоман!»), а другого он и не заслуживает. Особенно смутный и какой-то местами злосчастный у него период последних лет жизни Акбара, когда этот Салим рвался к власти и совершал предательства по отношению к отцу. Много чего там происходило (высказывались подозрения даже, что он отравил отца, другие это отвергали), но особенно вероломным был факт его действительного подстрекательства, а вернее злоумышления или заговора к убийству Абуль Фазла – прекрасного, благородного, одного из наиболее образованных людей своего времени, биографа, ученого и личного друга Акбара.
Единственным светлым местом у Салима была его приверженность к «Дин-и-Илахи»(?) (но, восстав против отца, он и это предал!) и то, что не ломал, как другие наследники могольской династии, установленного отцом строя жизни страны. Во всем же остальном, как уже было сказано, был греховен, нехорош, завистлив, ревнив и с претензиями.
Несколько вечеров, наряду с леденящими чувствами, связанными с осознанием его преступлений, и даже с малодушными мыслями в поисках достоинств этой личности, вставало главное – будущая встреча с Ними, с Парамгуру и Гуру. Как все это соединить? Всплывали изречения и всплывали явственно две картины: Я – не знаю кто! – простертый у ног Парамгуру, в раскаянии, в поклонении и любви, и отсвет (ощущения) принятия этого моего раскаяния. И тогда поглощало чувство любви, благодарности и волнения любви к Нему, Акбару, моему Парамгуру, Владыке!
Иногда проскальзывала мысль – не есть ли все это выдумка, дерзость! И даже по-своему самость! Иногда начинало замирать внутри – не помешает ли это выполнить задуманное? И снова переживания о тяжести кармы…
В одну из ночей, после чтения Смита, с его подробными описаниями Фатехпур Сикри, мне снится сон, что я там, в этом времени.
Я – молодой человек в одежде знатного мусульманина (по миниатюрам!) сижу в каком-то скученном помещении на 2 этажа с друзьями и во что-то играю, здесь же и какие-то курительные принадлежности… Снаружи полно народа, люди заняты своими делами, снуют, стоит шум. Мое внимание привлекает замечание, сказанное кем-то в соседней смежной (без дверей) комнате, где сидит подобная же группа людей. Негодование охватывает меня как-то внезапно, я вскакиваю и бросаюсь к этому человеку с мыслью о кинжале, который у меня на поясе и вдруг ощущаю два момента: во-первых, что кто-то меня сейчас окликнет, позовет оттуда снизу, извне, и одновременно проникаюсь напряженным ожиданием (это во-вторых), что сейчас я услышу, кто я, как меня зовут!!! И оттуда слышится голос, обращенный ко мне и как-то очень явственно зовущий: «Рита, а Рита…». И я просыпаюсь.
Отсюда делаю несколько выводов. 1 – Я была современником тех событий (Мужчиной!), а потому следует быть внимательнее к своей интуиции.. И 2-е и главное – не следует погружаться в догадки о том, кем была; о религиозных воззрениях Акбара буду писать я – Маргарита, и все. Стало легче. (Вынуждена признаться, что работа эта не была выполнена).
Февраль (начало) 1986 г.
Пожалуй это последнее, что записываю не по горячим следам. Но очень, очень важное, так как после того, что увидела, связь, вернее, характер отношений, искренняя готовность помочь, вернее какая-то внутренняя потребность помочь, получает объяснение. Но что интересно – полная готовность быть полезной и невозможность, отсутствие путей к этому. Имею в виду Р. Р. У него замечательное развитие планов деятельности, масштабность перспектив по многим направлениям и, конечно, все возрастающая необходимость организационной помощи, а с моей стороны – какая-то скованность в действии, хотя искренне его люблю и ценю наши добрые отношения.
В начале декабря, на вечере в ЦДРИ, который Р.Б. вел точно, вдохновенно и смело, и который в целом удался и всех порадовал, тотчас же по окончании его, в фойе, когда, возбужденные и радостные, мы с М(аей.?) поздравляли его с успехом, я вдруг испытала внезапный шок: в этой небольшой группе друзей и знакомых стоял Абуль Фазл!! Живая копия его портрета, он и никто другой!!! Это было так неожиданно – узнать в Р.Б. Абуль Фазла; это была как вспышка молнии, но достаточно длительная, чтобы облик его запечатлелся в сознании очень осязаемо.
Итак, кто я – не знаю, но знаю точно, что наша связь оттуда, что знала его близко и что сейчас – ничего, кроме доброго и радостного чувства, общение с ним никаких негативных нюансов не несет.
О том что Р.Б. – Абуль Фазл свыше никто не говорил… Но это истинно так, если он сам подтвердит это; ведь он знает, кем он был. О преступлениях Салима лучше не думать (без даты)
Сон-видение (без даты)
Это возможно Англия или Шотландия. Слегка холмистая безлесная местность. По дороге растянулась длинная процессия. Все облачены в какие-то власяницы (?), перехваченные то ли веревками, то ли веревочным поясом. Идут в молчании. Впереди, несколько отделившись от остальных, группа людей во главе с королем. Он – мой отец, и я люблю его всем сердцем. Оглянувшись назад, я – молодая девушка, — вижу в ряду идущих молодую особу – это Зоя… Но я вся устремлена вперед. Вот мы поднимаемся на холм, и дорога разветвляется. Вся процессия останавливается на этой развилке. Перед нами путь к подъемному мосту к замку; я взглядываю на него время от времени и мне радостно. Мой отец берет меня за руку, ставит лицом к замку и говорит: «Он – твой! Владей им!». И я просыпаюсь в волнении и с благодарностью.
Февраль 86 г.
Сегодня прочитала из Аума (№204): «Кто может слышать музыку сфер, тот также слышит пространственные вопли. Не примите такие вопли как отвлеченные символы, они несутся и от Тонкого Мира и от Земли. Человечество может спать, но сердце его может вопить и стенать». И вспомнила, что лет пять назад мне было показано, вернее, я услышала (думаю, что не без помощи!) и музыку сфер, и эти стенания. Музыку – разную, но всегда прекрасную и незнакомую, я слышала нередко и потом; одно время это была дивная по стройности звучания симфоническая музыка, но чаще хоровое пение мужских и женских голосов. Когда это приходило, то, слава Богу, не сразу поражала сама необычность этого звучания, ибо именно тогда, до этого осознания, я и наслаждалась ею. Но когда пронзала мысль – что это, откуда, почему, кто и т.д., то все прекращалось… Настроение обычно в это время было чудесное, радостно-возвышенное, какое-то особенно легкое.
Декабрь 86г. (Сон)
Я – в каком-то удивительном пространстве. Оно из ячеек вогнутых и выпуклых величиной (в высоту) почти по грудь. Ячейки осязаемы, точно гигантские перемешанные мыльные пузыри, но очень равные по форме и величине, только одни вогнутые, а другие выпуклые и не круглые, а с чуть заостренным куполом кверху. Я – внутри их, и могу потрогать за грани этих ячеек. Но главное – это струящийся свет в них, от них, по ним… Цветовую гамму этого света описать нелегко. У нас, здесь, таких оттенков нет и если сказать, что это мягкий, непрерывно струящийся, лилово-фиолетовый с розово-синим отливом прекрасный поток, то это только приблизиться к этому. И что важно, что все неразрывно, ибо главное было ощущение счастья в соприкосновении с этим светом, как бы купание в нем… Как чисто и прекрасно там… Это Мир Тонкий или какой? Сердце, запомни это! Умножь любовь к нему!!
Без даты, 87 г.
В прошлом году подарили альбом, посвященный Куликовской битве. А там Ты – Великая Матерь Мира, Ты в Богоматери Донской… Сердце так заволновалось… И молитва рвалась к Тебе, богоматерь родная, сама как бы лилась… И так почти полгода было. И ты, и Сергий проникли в душу мою по-новому. Я видела себя воином, в кольчуге, на коленях перед Твоей иконой – темно, только свет в лампадке…
И Сергий со мной, и Русь моя многострадальная – все осветилось глубже и яснее. Ведь не случайно, еще давно, на экскурсии в Вологде, не могла оторваться от Одигитрии 12-го века. Все давно ушли, а душа моя зарыдала в ответ на полные скорби глаза Ее. Впервые тогда поняла, что такое икона…
Без даты, 87 г.
Выходит, как бы две главные родины у меня! Такая тоска иногда охватывает по тебе, пламенная и многострадальная моя Индия! Так люблю тебя, аромат твой особенный… Но чаще всего вижу себя на берегу океана безбрежного.. Сколько раз малодушно желала воплотиться там снова. Но сказано: «Помогите строить мою страну!» Значит, пусть будет как сочтут Строители кармы, или Ты сам, Кешава… Ведь все равно везде найду Тебя, где бы Ты ни воплотилась, ибо связана с Тобою навсегда, навечно. Буду в Твоей Звезде или Планете или в Мире Вашем!
8 января 87г.
Хочу заниматься истинным! Хочу постигать Твою мудрость, Прекрасный! Хочу нести это знание людям! Именно, хочу учиться твоей сокровенной мудрости, Владыка!!! Вот мое главное желание к будущему воплощению. Подлинный итог нынешнего – только это желание, да сознание, увы – потерянного времени. И я благодарна Тебе, что успела это осознать.
Январь 87 г. Без даты
И русская и хинду я в прошлом. И не только! Но та, которая есть сейчас – это главное! А об Акбаре писать надо обязательно, но подготовлено… Ключ к пониманию его религии – в «Криптограммах Востока». Он стремился определить основы духовной эволюции, нового подхода для новой духовной эпохи, эпохи восхождения духа, вне религий, ибо Истина извечна. Здесь начало «Живой Этики», возрождения учения сердца, Агни Йоги! Снова древнее и современное соединилось! Надо довести это до Индии!
Ретроспективно
Спасибо Джанаки за ее поддержку. Еще больше утвердилось чувство близости с нею и Кришнаном. И спасибо всем, кто помог с Калимпонгом и здесь, и наверху.
Помощь шла по-разному.. Поездка в Калимпонг (87 г моя культурная программа!) казалась почти невозможной, поскольку весь этот район был закрыт: действовал указ о чрезвычайном положении в связи с беспорядками и волнениями, связанными с борьбой за независимость Гуркхаланд. Свами Л. (спасибо ему!) посоветовал попытаться действовать через коммунистов – у Миссии там не было своего отделения. Среди марксистов я не имела друзей; только из среды КПИ. И они помогли преодолеть все преграды. Как благодарна я Гаутаме Ч. И его жене: я честно сказала им, что это последняя моя поездка в Индию, о том, что значит для меня Е.И.Рерих, что я должна не пропустить единственный шанс посетить эти места. О генконсульстве речи не было. Все заняло несколько дней. Написала заявление и была на приеме у госсекретаря, честно изложила свою просьбу. Похоже, что помогли также мои исследования по рабочему классу и КПИ в Индии! В Бенгалии знали о моих работах… Вскоре получила пропуск – разрешение. А друзья, их оказалась целая цепочка, помогли и с рекомендательными письмами в турагентство в Силигури и в тур-отель в Калимпонге. Всем им низкий поклон…
Конечно, и эта поездка была удачна интересными встречами, хотя многие дорогие мне связи за прошедшие 9 лет прервались. В Бангалор, увы, даже не планировала, ибо наверняка попала в какой-нибудь «черный список» (я отказалась тогда, в 78 г., отвечать на расспросы в УВС о посещении С.Н.Рериха. А там о моих визитах уже было известно стараниями некоего скользкого К. (из ИМЭМО); он приехал в Бангалорский университет накануне моего отъезда и вернулся в Москву раньше меня).
А поездка в Калимпонг оказалась нужной; ступа была без присмотра (оплата 20 руп. В месяц Мали уже давно не устраивала), добилась ясности, кто же тогда последние годы получал регулярно переводимые деньги по уходу, написала и позвонила из Дели обо всем С.Н.Р. и все затем разрешилось к общему удовлетворению.
Из записок в индийских блокнотах
18-19 апреля 1987г.
Сон. Дели (перед отъездом в Хардвар). Снилась массовая церемония в чисто индийском духе. Вот ряды многих сидящих людей, празднично одетых; первые ряды отделены от официальной просторной площадки канатами. Все в ожидании начала этого торжественного события. Я – высокий, темнолицый мужчина (порядка 40 с лишним лет) в национального покроя, синем по горло застегнутом сюртуке, откуда-то сбоку, вхожу с группой людей (все они Свами!) под небольшой навес. Я несколько волнуюсь (задрожала рука, когда я принимал переданную мне бумагу). Подхожу к микрофону, чтобы зачитать присягу (в качестве кого? Губернатора штата?). Затем подписываю бумагу со многими печатями. Публика как будто доброжелательна. Почему свами? Как только подписала – тут же проснулась и слышу как кто-то сказал: «Карна хуа!» Перевела про себя как «дело сделано…». Голос был торжествующий. Может ли так быть – почему-то было ощущение, что это картина на будущее! Надеюсь, что речь шла о движении «Общего блага». Хочу, чтобы это было делом моей жизни в Индии…
Март 86 г.
Какой прекрасный мантрам из Упанишад приведен у Неру: «Веди меня от нереальности к реальности, веди меня от темноты к Свету, веди меня от смерти к бессмертию!»
