Архив рубрики: Архив

Е.П.Блаватская. Собрание произведений в двадцати четырех томах. Том 1. 1851  — 1873. М., Прологъ РХ, 2016.

Предисловие

к серии Собрание произведений Е.П.Блаватской

Настоящее собрание является попыткой издания на русском языке всего творческого наследия Елены Петровны Блаватской (1831–1891) — нашей великой соотечественницы, оставившей ярчайший след в истории мировой философии, религии и науки XIX века. К этому наследию стоит отнести статьи, письма, дневники, переводы, литературные произведения и программные теософские труды, созданные в период активной творческой деятельности автора. Данная задача, по существу, означает, что планируется издать в хронологическом порядке всё, написанное Еленой Петровной. Предварительная оценка известного на сегодняшний день материала даёт объём 24-х томов, без учёта неизвестных пока произведений Блаватской, которые могут быть обнаружены в процессе выпуска этой серии.

В состав томов планируется включать также избранные биографические материалы, дающие читателю понимание условий, в которых протекала жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. Задачу фундаментального биографического исследования жизни Е.П.Блаватской, равно как и всеохватного комментирования её произведений, данный проект не предполагает. Это — дело будущего. Усилия издателей направлены главным образом на возможно более полную публикацию произведений самой Блаватской. Большие труды Е.П.Блаватской, уже хорошо известные читателю, заново переводить не планируется, в отличие от остальных иноязычных произведений Елены Петровны.

Произведения первого тома относятся к периоду 1851–1873 гг.; они представлены дневниками, письмами, путевыми заметками, а также впервые публикуемым на русском языке переводом Е.П. Блаватской второй (посмертной) части последнего романа великого английского писателя Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда», медиумически записанного американцем Томасом Джемсом (Джеймсом) спустя три года после ухода Ч.Диккенса с земного плана.

Том открывает биографический очерк Е.Ф.Писаревой «Елена Петровна Блаватская» в первой редакции, изданный в 1910 г. и впоследствии сравнительно редко публиковавшийся.

Аннотация к I тому

Вниманию читателей предлагается первый том большого Собрания произведений Е.П.Блаватской — выдающегося русского подвижника-духовидца, основателя международного Теософического общества, философа, принесшего в последней четверти XIX века в страны Запада Теософское учение Восточной эзотерической школы о скрытых силах Человека и Природы, о месте Человека во Вселенной, об эволюции Материи и Духа, — аспектах Единого Знания, долгие века хранимого Посвящёнными Гималайского Белого Братства в глубокой тайне. Помимо своего основного, классического труда «Тайная Доктрина», в котором изложена история зарождения и эволюции Земли и Человека, Формы и Духа, Блаватская создала многочисленные статьи, в которых вопросы, затронутые в главном труде своей жизни, освещены более подробно. Дополняют обнародованное ею Теософское учение письма родным, друзьям и коллегам, а также дневники. В данном Собрании предпринимается попытка представить в хронологическом порядке все, известные на данном этапе, произведения Е.П.Блаватской: литературные, философские, эпистолярные, переводы на русский язык, и дополнить их фотографиями, документами и биографическими материалами.

Произведения первого тома относятся к периоду 1851–1873 гг.; они представлены дневниками, письмами, путевыми заметками, а также впервые публикуемым на русском языке переводом Е.П.Блаватской второй (посмертной) части последнего романа великого английского писателя Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда», медиумически записанного американцем Томасом Джемсом спустя три года после ухода Ч.Диккенса с земного плана.

Издание предназначено для всех, интересующихся Теософским учением, философией, религией и наукой, мировой духовной культурой и будущим человечества.

_________________________________

Е. Ф. Писарева

Елена Петровна Блаватская

биографический очерк⁽¹⁾

Вся окружённая любовью и ненавистью партий,

В летописях мировой истории личность её грядёт бессмертная.

Шиллер

Глава I

Первый период жизни Е. П. Блаватской

Трудно себе представить что-либо необычайнее и несправедливее того упорного непонимания и даже враждебности, с которыми русское образованное общество продолжает относиться к своей гениальной соотечественнице, Елене Петровне Блаватской.

Прошло уже 18 лет со дня её смерти, а с основания ею Теософического Общества более 30 лет, срок, совершенно достаточный для того, чтобы вызвать серьёзные расследования относительно деятельности и трудов той русской женщины, которая боролась с такой неукротимой силой против сковавшего человеческую мысль материализма, которая вдохновила столько благородных умов и сумела создать духовное движение, продолжающее расти, развиваться и оказывать влияние на сознание современников. Плоды её деятельности на виду, и только по ним можно сделать истинную оценку Е. П. Блаватской: она первая обнародовала сокровенные учения, на которых основаны все религии, и первая сделала попытку дать религиозно-философский синтез всех веков и народов; она вызвала возрождение древнего Востока и создала международный братский Союз, в основу которого положены уважение к человеческой мысли, на каком бы языке она ни выражалась, широкая терпимость ко всем членам единой человеческой семьи и стремление воплотить не мечтательный, а конкретный идеализм, проникающий все области жизни. Перед такими плодами должны бы умолкнуть всякая вражда и возникнуть глубокий интерес к необычайным силам той души, которая смогла дать такой могучий толчок человеческой мысли. А между тем, имя Е. П. Блаватской продолжает вызывать в России по-прежнему одно недоверие, и до сих пор не нашлось ни одного значительного голоса, чтобы сказать веское слово в пользу той, которая, по справедливости, должна бы быть славой и гордостью своей родины.

Из всех её литературных трудов, благодаря которым Западная Европа впервые познакомилась с сокровенными учениями древнего Востока, в России только в прошлом году появился первый перевод её «Голоса Безмолвия», и до сих пор её литературное имя соединяется у нас только с очерками Индии, которые, под названием «Из пещер и дебрей Индостана», печатались в «Русском Вестнике», если не ошибаюсь, в начале восьмидесятых годов. И всё, что мне удалось найти в русской литературе по поводу Елены Петровны, ограничивается враждебным памфлетом романиста Всеволода Соловьёва «Разоблачённая жрица Изиды», его же статьёй противоположного характера в «Ребусе» за июль 1884 г., да двух статей в словаре Венгерова; одна из них, из третьих рук составленная биографическая статья, не имеющая никакой ценности, а другая — заметка Владимира Соловьёва, основанная на чистейшем недоразумении, о котором речь впереди. Если к этому прибавить малоизвестный биографический очерк её родной сестры Веры Петровны Желиховской, напечатанный в «Русском Обозрении» в 1891 г., её же книгу, написанную в ответ на упомянутый памфлет Всеволода Соловьёва «Е. П. Блаватская и современный жрец Истины», и две её cтатьи в «Ребусе» за 1881-82 гг. — вот и все материалы на русском языке, касающиеся Е. П. Блаватской.

Несравненно приятнее было бы совсем не касаться названной книги Всеволода Соловьёва, которая отмечена такой печатью предательства, что, читая её, становится неловко, словно сам участвуешь в очень нехорошем деле. Но она сыграла слишком роковую роль во мнении русского общества относительно Е. П. Блаватской; бойко и ярко написанная, она многими была прочтена, и так как очернённую Елену Петровну на родине совсем не знали, и защититься из могилы она не могла, — пущенная клевета обошла беспрепятственно всю Россию, и одни — из его книги, а другие — понаслышке от читавших ту же книгу, стали утверждать, что Е. П. Блаватская — уличённая обманщица, и учения её, идущие из такого мутного источника, не могут быть чистыми. Но самое опасное в этой дурной книге то, что она опирается на «документы». Благодаря этому даже разборчивые люди, возмущённые тоном книги, всё же подпадают под её влияние. Ценность главного документа, «Отчёта Общества психических исследований», мы разберём позднее, а теперь необходимо сказать несколько слов о приёмах Всеволода Соловьёва. Чтобы напасть с оскорблениями на женщину, которая — по его же словам — относилась к нему с материнской лаской, он дождался её смерти и, по странному недосмотру, издал свою статью в России и на русском языке, тогда как, по его же словам, похвальной целью этой книги было — охранить доверчивых людей от губительного влияния Е. П. Блаватской. Поэтому нужно думать, что книга его назначалась не для русских, которые совсем не знали Е.П.Б. и не могли даже пользоваться её сочинениями и по условиям тогдашней цензуры, и потому, что они были написаны на английском языке, — а для тех, которые или уже подпали, или могли легко подпасть под её губительное влияние, т.е. для англичан. Но этого мало: надеясь, что его русская книга не дойдёт до англичан, он сослался в ней на двух живых свидетелей, г-жу Купер-Ооклей и г-на Гебхарда, хорошо знавших Елену Петровну; но он ошибся в расчёте, и они утверждают, что он ссылался на них ложно⁽²⁾. Ввиду этого, нужно с большой осторожностью относиться и к главному «документу» его книги, т.е. к письмам Е. П. Блаватской, большая часть которых приведена без всякой даты. Что стоило, при таком бесцеремонном отношении к истине сделать лёгкие изменения, которые могли совершенно изменить смысл письма? Во всяком случае всех, читавших книгу Соловьёва, убедительно прошу во имя справедливости к русской женщине, горячо любившей свою родину, и к теософам всего мира, которым дорого её имя, прочесть ответ В. П. Желиховской «Е. П. Блаватская и современный жрец Истины» и книгу А. Безант⁽³⁾ «H. P. Blavatsky and Masters of Wisdom». Последняя книга — подробное, подкреплённое многочисленными живыми свидетелями расследование на месте, т. е. в Адъяре, наделавшего когда-то много шума следствия г-на Ходжсона, напечатанного в отчёте Общества для психических исследований.

Когда мне пришлось впервые познакомиться с Теософией, а затем и с главным трудом Е. П. Блаватской «The Secret Doctrine», меня сразу поразило полное несоответствие между развернувшейся передо мной большой величиной и тем до странности неподходящим представлением, которое упорно сохраняется в русском обществе, как относительно самого теософского движения, так и относительно его создательницы. Это вызвало во мне решимость как можно основательнее познакомиться с её жизнью и трудами и выяснить, насколько возможно, истинный образ той, которая сумела вызвать к себе все оттенки человеческих чувств, от обожания до ненависти, от глубокого почитания до презрительной насмешки включительно. С тех пор прошло несколько лет, и мне не только удалось познакомиться приблизительно со всем, что было написано о ней, но и лично узнать наиболее значительных из её учеников, как А. Безант, Джорж Мид, г-жа Купер-Ооклей, Бертрам Китлей, Гюббе-Шлейден и др. Одновременно с этим я продолжала изучать её сочинения и многочисленные комментарии к её «Тайной Доктрине», из которых образовалась обширная литература на трёх европейских языках. И чем более я знакомилась со всеми материалами, тем яснее становилось для меня, что для истинной биографии Е. П. Блаватской, которая передала бы её верный образ, время ещё не пришло. Её необыкновенная психическая организация, проявлявшая такие силы, которые у огромного большинства людей находятся ещё в скрытом состоянии, настолько опередила тип современного интеллигентного человека, что разгадать её вполне и безошибочно определить её свойства будет в состоянии лишь психология будущего. История говорит, что и прежде появлялись время от времени люди, одарённые неведомыми для остальных людей силами, как Калиостро, Яков Бёме, Сведенборг и др., но разница между ними и г-жой Блаватской огромная: те жили в иные времена, когда общение между людьми было медленное и трудно проверяемое, а критический анализ находился ещё в зачатке, и до нас могли дойти только смутные легенды об их чудесных силах. Елена Петровна появляется на сцене жизни в такое время, когда умственное общение обегает земной шар с необычайной быстротой, когда каждое сколько-нибудь выдающееся явление делается немедленно достоянием всего мира; и жила Елена Петровна — последовательно в трёх частях света — совершенно открыто, принимала у себя всех, кто только желал её видеть, была лично известна множеству людей всех национальностей и профессий. Её знали многие учёные Америки, Азии и Европы. И сама она, и её жизнь, и её так называемые чудеса были у всех на виду. Замолчать её или отделаться смутными легендами было уже невозможно. Но и до сих пор мало кто сознаёт, что не только принесённые ею с Востока учения, но и она сама, её личность, её необычайные психические свойства представляют для нашей эпохи явление величайшей важности. Она — не теория, а факт. И факт этот говорит слишком настоятельно, что наука должна широко раздвинуть свои границы, принять в свои пределы не только физические, но и сверхфизические явления, и рядом с эволюцией формы признать и эволюцию психическую и духовную, или же — сложить оружие и объявить себя бессильной перед явлениями высшего порядка. С этой точки зрения, т. е. как явление, по внутренним своим свойствам далеко опередившее своё время и дающее глубоко интересные указания на будущие линии человеческого развития, Елена Петровна должна бы представлять огромный интерес для современных психологов; как этот интерес проявился в действительности, мы увидим далее из отчёта «учёного» Общества Психических Исследований; иного проявления со стороны присяжных учёных во всех собранных мною материалах мне не попадалось.

Когда сталкиваешься с воспоминаниями и отзывами знавших Елену Петровну людей, как друзей, так и врагов, или когда расспрашиваешь живых свидетелей её жизни, более всего поражаешься разнообразием их мнений, словно перед вами проходит не одна, а множество личностей с одним и тем же именем «Елена Петровна Блаватская». Для одних она — великое существо, открывающее миру новые пути, для других — вредная разрушительница религии, для одних — увлекательная и блестящая собеседница, для других — туманная толковательница непонятной метафизики; то — великое сердце, полное безграничной жалости ко всему страдающему, то — душа, не знающая пощады, то — ясновидящая, проникающая до дна души, то — наивно доверяющая первому встречному; одни говорят о её безграничном терпении, другие о её необузданной вспыльчивости и т.д. до бесконечности. И нет тех ярких признаков человеческой души, которые бы не соединялись с именем этой необыкновенной женщины.

Никто не знал её всю, со всеми её свойствами. Одиночество её доходило до того, что даже самые близкие, дорогие люди относились с недоумением и даже с недоверием к её свойствам. Трагизм этого одиночества бросается в глаза, когда читаешь биографический очерк, написанный её горячо любимой сестрой: рядом с добрым чувством, сколько в нём недоумения, а порой смущения, сколько вынужденного доверия только потому, что она видела «неопровержимые доказательства»… и какое удивление прорывается у этой любящей сестры, когда она встречается с очень высокой оценкой её личности… как ей хочется извиниться и сказать: «Ну, это уж слишком!»

И это вполне естественно. Свойства её выходили из обычного уровня настолько, что были слишком чужды для огромного большинства. Кто-то сказал про неё, что «она поднималась на высоты, где способны парить одни орлы человечества, и кто не в силах был подняться вместе с ней, тот видел лишь пыль её подошв». Даже ближайший её сотрудник и помощник, полковник Олькотт, признаётся в своём дневнике, что, несмотря на многие годы совместной жизни, он до конца не мог ответить на часто задаваемый себе вопрос: кто была Елена Петровна? До того не поддавалась никаким установленным определениям её многогранная натура, до того необычайны были многие её свойства и проявления. Но в некоторых определениях сходятся все, знавшие её: все утверждают, что она обладала необычайной душевной силой, подчинявшей себе всё окружающее, что она была способна на невероятный труд и сверхчеловеческое терпение, когда дело шло о служении идее, об исполнении воли Учителя; и так же единодушно сходятся все на том, что она обладала поразительной, не знавшей границ, искренностью. Искренность эта сказывается в каждом проявлении её пламенной души, никогда не останавливавшейся перед тем, что о ней подумают, как отнесутся к её словам и поступкам, она сказывается в необдуманных выражениях её писем, она сквозит в каждой подробности её бурной, многострадальной жизни. Искренность её и доверчивость доходили до размеров совершенно необычайных для души, собравшей такое небывалое в истории разнообразие жизненного опыта: начиная с впечатлений светской русской девушки времён крепостного права и затем — совершенно сказочных переживаний в Индии и Тибете в роли ученицы восточных мудрецов, до не менее необычайного положения духовного учителя и провозвестника древней Мудрости среди высоко культурных англичан в самом трезвом из европейских центров — Лондоне.

Одна из черт Елены Петровны, которая для близких людей представляла необыкновенную привлекательность, но в то же время могла сильно повредить ей, был её меткий, блестящий юмор, большей частью добродушный, но иногда и задевавший мелкие самолюбия.

Знавшие её в более молодые годы вспоминают с восторгом её неистощимо весёлый, задорный, сверкающий остроумием разговор. Она любила пошутить, подразнить, вызвать переполох. Её племянница, Надежда Владимировна Желиховская, сообщает: «У тёти была удивительная черта: ради шутки и красного словца она могла насочинять на себя что угодно. Мы иногда хохотали до истерики при её разговорах с репортёрами и интервьюверами в Лондоне. Мама её останавливала: “Зачем ты всё это сочиняешь?” — А ну их, ведь все они голь перекатная, пусть заработают детишкам на молочишко! — А иногда и знакомым своим теософам в весёлые минуты рассказывала, просто для смеха, разные небывальщины. Тогда мы смеялись, — но с людской тупостью, которая шуток не понимает, из этого произошло много путаницы и неприятностей». Не только «неприятностей», но весьма возможно, что из тех, которые не понимают шуток, бывали и задетые её шутками, и те переходили в лагерь её врагов.

Врагов её можно разделить на две категории: на врагов её учения и на личных недоброжелателей. Из числа первых самыми ярыми были миссионеры, жившие в Индии, влияние которых подрывалось её стремлением объединить в общем эзотеризме все древнеарийские верования и доказать происхождение всех религий из единого божественного источника. Наряду с миссионерами, врагами её были и правоверные спириты, учения которых она подрывала и в многочисленных статьях, и в устных беседах, никогда не стесняясь — по своему обыкновению — в выражениях. Её личными врагами была и та часть английского общества в Индии, которую она уже по свойству своей свободолюбивой, ненавидевшей этикет натуры должна была шокировать и которые не могли ей простить, что она предпочитала презренных в их глазах индусов; кроме того, её врагами являлись и все те, которые подходили к ней с корыстными целями, и, неудовлетворённые в своём желании получить от неё оккультные знания, благодаря которым она проявляла свои «чудеса», — уходили от неё с затаённой враждой. Результатом всей этой вражды и явился нагремевший так сильно процесс Куломб–Паттерсон–Ходжсон. Но о нём речь впереди, а теперь я приведу вкратце те биографические данные, которые мне удалось проверить благодаря любезному содействию её ближайших родственников.

Всю жизнь её можно разделить на три ясно разграниченные периода. Детство и отрочество со дня рождения в 1831 г. и до замужества в 1848 г. составляют первый период; второй — таинственные годы, по поводу которых не имеется почти никаких определённых данных, длившийся, с четырёхлетним перерывом, когда она приезжала к своим родственникам в Россию, более 20 лет, начиная с 1848  г. по 1872 г.; и третий период с 1872 г. до смерти, проведённый в Америке, Индии, а последние шесть лет в Европе, среди многочисленных свидетелей, близко знавших Елену Петровну. Относительно этого последнего периода существует много биографических очерков и статей, написанных близко знавшими её людьми.

Гораздо труднее составить себе ясное представление о детстве Елены Петровны. Из двух книг её родной сестры В. П. Желиховской — «Как я была маленькая» и «Моё отрочество», в которых она описывает свою семью, нельзя вынести почти никакого представления о характере и переживаниях самой Елены Петровны в детстве. Объясняется это отчасти тем, что Вера Петровна была моложе на четыре года и не могла сознательно наблюдать за сестрой, которая, судя по её же рассказам, как старшая, жила совершенно отдельной жизнью; кроме того, в 30-х годах прошлого столетия, когда протекало детство обеих сестёр, на сверхнормальные психические силы ребёнка должны были смотреть как на нечто очень нежелательное, и от других детей той же семьи они должны были тщательно скрываться. Другой источник, книга Синнетта «Incindents in the life of Madame Blavatsky»⁽⁴⁾, даёт несколько очень интересных подробностей, но автор писал свою книгу, основываясь на случайных рассказах Елены Петровны, и насколько верно он запомнил и точно передал её слова, это проверить трудно.

Из сверстниц Елены Петровны, её родная тетка, Надежда Андреевна Фадеева, которая только на три года старше Елены Петровны и жила с ней в самой интимной близости, когда обе были ещё детьми, подтверждает необыкновенные явления, окружавшие Елену Петровну в детстве, и в письме⁽⁵⁾, помеченном «Одесса, 8-20 мая 1877 г.», она высказывается так: «Феномены, производимые медиумическими силами моей племянницы Елены, — чрезвычайно замечательны, истинные чудеса, но они не единственные. Много раз слышала я и читала в книгах, относящихся к спиритуализму, и священных и светских, поразительные отчёты о явлениях, схожих с описываемыми Вами, но то были отдельные случаи. Но столько сил, сосредоточенных в одной личности, соединение самых необычайных проявлений, идущих из одного и того же источника, как у неё, — это, конечно, небывалый случай, возможно, и не имеющий равных себе. Я давно знала, что она владеет величайшими медиумическими силами, но, когда она была с нами, силы эти не достигали такой степени, какой они достигли теперь. Моя племянница Елена — совсем особое существо, и её нельзя сравнивать ни с кем. Как ребёнок, как молодая девушка, как женщина, она всегда была настолько выше окружавшей её среды, что никогда не могла быть оценённой по достоинству. Она была воспитана как девушка из хорошей семьи, но об учёности не было даже и речи. Но необыкновенное богатство её умственных способностей, тонкость и быстрота её мысли, изумительная лёгкость, с которой она понимала, схватывала и усваивала наиболее трудные предметы, необыкновенно развитый ум, соединённый с характером рыцарским, прямым, энергичным и открытым, — вот что поднимало её так высоко над уровнем обыкновенного человеческого общества и не могло не привлекать к ней общего внимания, следовательно, и зависти и вражды всех, кто в своём ничтожестве не выносил блеска и даров этой поистине удивительной натуры…».

Физическая наследственность Елены Петровны интересна в том отношении, что среди её ближайших предков были представители исторических родов Франции, Германии и России. По отцу она происходила от владетельных Мекленбургских князей Hahn von Rottenstein-Hahn. Со стороны матери прабабушка Елены Петровны была урождённая Бандре-дю-Плесси — внучка эмигранта-гугенота, вынужденного покинуть Францию вследствие религиозных гонений. Она вышла в 1787 г. замуж за князя Павла Васильевича Долгорукого, и дочь их, княжна Елена Павловна Долгорукая, в замужестве за Андреем Михайловичем Фадеевым, была родная бабушка Елены Петровны и сама воспитывала рано осиротевших внучек. Она оставила по себе память замечательной и глубоко образованной женщины, необыкновенной доброты и совершенно исключительной для того времени учёности; она переписывалась со многими учёными, между прочими с президентом Лондонского Географического Общества Мурчисоном, с известными ботаниками и минералогами, один из которых (Гомер-де-Гель) назвал в честь её найденную им ископаемую раковину Venus-Fadeeff. Она владела пятью иностранными языками, прекрасно рисовала и была во всех отношениях выдающейся женщиной. Дочь свою, Елену Андреевну, рано умершую мать Елены Петровны, она воспитывала сама и передала ей свою талантливую натуру; Елена Андреевна писала повести и романы под псевдонимом Зенеиды Р. и была очень популярна в начале сороковых годов; её ранняя смерть вызвала всеобщее сожаление, и Белинский посвятил ей несколько хвалебных страниц, назвав её «русской Жорж-Занд».

О семье Фадеевых мне пришлось много слышать от Марьи Григорьевны Ермоловой, обладавшей необыкновенно отчётливой памятью и знавшей хорошо всю семью, когда последняя жила в Тифлисе, где муж г-жи Ермоловой был губернатором в сороковых годах. По её отзывам, юная тогда Елена Петровна была блестящая девушка, но крайне своевольная, никому и ничему не подчинявшаяся, а семья её дедушки пользовалась прекрасной репутацией, и бабушку Елены Петровны ставили так высоко за её выдающиеся качества, что «невзирая на то, что сама она ни у кого не бывала, весь город являлся к ней на поклон». У Фадеевых, кроме дочери Елены, вышедшей замуж за артиллерийского офицера Ган, и другой дочери, в замужестве Витте, были ещё дочь Надежда Андреевна и сын Ростислав Андреевич Фадеев⁽⁶⁾, которых Елена Петровна так горячо любила, что, по мнению её биографа Олькотта, они и её сестра Вера Петровна Желиховская с детьми были её единственной привязанностью на земле.

В семье своего дедушки Фадеева рано осиротевшая Елена Петровна провела большую часть детства, сперва в Саратове, где он был губернатором, а позднее в Тифлисе. Судя по тому, что дошло до нас, детство её было чрезвычайно светлое и радостное. На лето вся семья переезжала на губернаторскую дачу — большой старинный дом, окружённый садом, с таинственными уголками, прудом и глубоким оврагом, за которым темнел спускавшийся к Волге лес. Вся природа жила для пылкой девочки особой таинственной жизнью; часто разговаривала она с птицами и животными, а когда наступала зима, необыкновенный кабинет её учёной бабушки представлял такой интересный мир, который способен был воспламенить и не такое живое воображение. В этом кабинете было много диковинных вещей: стояли чучела разных зверей, виднелись оскаленные головы медведей и тигров, на одной стене пестрели, как яркие цветы, прелестные маленькие колибри, на другой — как живые, сидели совы, соколы и ястребы, а над ними, под самым потолком, распростёр крылья огромный орёл. Но страшнее всех был белый фламинго, вытягивавший длинную шею совсем как живой. Когда дети приходили в бабушкин кабинет, они садились на набитого чёрного моржа или на белого тюленя, и в сумерки им казалось, что все эти звери начинали шевелиться, и много страшных и увлекательных историй рассказывала про них маленькая Елена Петровна, особенно про белого фламинго, крылья которого казались обрызганными кровью.

Кроме особенно живой связи с природой, которую видели все, были в её детстве видения, видимые только для неё одной. С самого раннего детства перед ясновидящей девочкой появлялся величественный образ Индуса в белой чалме, всегда один и тот же, и она знала его так же хорошо, как и своих близких, и называла своим Покровителем, утверждая, что именно он спасал её в минуты опасности. Один из таких случаев произошёл, когда ей было около 13-ти лет: лошадь, на которой она каталась верхом, испугалась и понесла; девочка не смогла удержаться и, запутавшись ногой в стремя, повисла на нём; но вместо того, чтобы разбиться, она ясно почувствовала чьи-то руки вокруг себя, которые поддерживали её до тех пор, пока лошадь не была остановлена. Другой случай произошёл гораздо раньше, когда она была совсем ещё крошкой. Ей очень хотелось рассмотреть картину, висевшую высоко на стене и завешанную белой материей. Она просила раскрыть картину, но просьба её не была уважена. Раз, оставшись в этой комнате одна, она придвинула к стене стол, втащила на него маленький столик, а на столик поставила стул, и ей удалось на всё это вскарабкаться; упираясь одной рукой в пыльную стену, другой она уже схватила уголок занавески и отдёрнула её, но в это мгновенье потеряла равновесие, и больше она ничего уже не помнила. Очнувшись, она лежала совершенно невредимая на полу, оба стола и стул стояли на своих местах, занавеска перед картиной была задёрнута, и единственным доказательством, что всё это произошло наяву, был след, оставшийся от её маленькой ручки на пыльной стене, пониже картины.

Таким образом, детство и юность Елены Петровны протекли при очень счастливых условиях в просвещённой и, по всем признакам, очень дружной семье с гуманными традициями и чрезвычайно мягким отношением к людям. Замужество её на 18-м году с человеком сравнительно пожилым и нелюбимым, с которым она не могла иметь ничего общего, объясняется вернее всего желанием вырваться на волю. Если представить себе условия жизни русской девушки тех времён в провинциальном «высшем свете», хотя бы и в самой хорошей семье, со всеми предрассудками и стеснительным этикетом, каким должно было отличаться тогдашнее общество, не трудно понять, до чего эти условия должны были давить такую пламенную, рвущуюся из всех рамок, вольнолюбивую натуру, какою должна была обладать молодая Елена Петровна. Последующее только подтверждает это предположение: через три месяца после свадьбы Елена Петровна бежала от мужа, и этим бегством заканчивается первый период её жизни и начинается второй, который весь состоит из бесконечных скитаний по морям и сушам, то в одной части света, то в другой.

Глава II

Второй период

Если взять географическую карту и отмечать на ней передвижения Елены Петровны за период от 1848 г. до 1872 г., получится такая картина: от 1848 г. по 1851 г.⁽⁷⁾ путешествие по Египту, Афинам, Смирне и Малой Азии; первая неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет; в 1851 г. (дата дана в её собственных заметках) она едет в Англию, и там происходит её первая встреча с Учителем, который появлялся ей в детстве и которого она звала своим Покровителем; с 1851 г. по 1853 г. — путешествие по Южной Америке и переезд в Индию, вторая неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет и возвращение через Китай и Японию в Америку; от 1853 г. по 1855 г. или 1856 г. — странствования по Северной и Центральной Америке и переезд в Англию; от 1855 г. или 1856 г. по 1858 г. — возвращение из Англии через Египет и Индию и третья неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет. Вот здесь является противоречие: гр. Вахтмейстер, ближе всех стоявшая к Елене Петровне в последние годы её жизни, в своей речи, произнесённой в Теософическом Обществе в Лейпциге 30 сентября 1899 г., передавала, что первое её путешествие в Тибет произошло в 1856 г.⁽⁸⁾ В декабре 1858 г. Елена Петровна появляется неожиданно в России у своих родных и остаётся сперва в Одессе, а потом в Тифлисе до 1863 г. В 1864 г. она проникает наконец в Тибет, оттуда уезжает на короткое время (в 1866 г.) в Италию, затем снова в Индию и, через горы Кумлун и озеро Палти, снова в Тибет. В 1872 г. она едет через Египет и Грецию к своим родным в Одессу, а оттуда в следующем 1873 г. уезжает в Америку, и этим кончается второй период её жизни.

Всматриваясь в это 20-летнее скитание (если вычесть 4 года, проведённые с родными) по земному шару, совершенно бесцельное с виду, так как мы имеем дело не с учёным изыскателем, а с женщиной, не имевшей никаких определённых занятий, — единственным указателем на истинную цель всех этих скитаний являются снова и снова возобновляющиеся попытки проникнуть в Тибет. Помимо этого указания не существует никаких определённых сведений об этом периоде её жизни. Даже горячо любимые ею родственницы, её сестра и тётка, с которыми её связывала самая нежная дружба, и те не знали ничего определённого об этой эпохе её жизни. Одно время они были уверены, что её нет уже в живых.

В воспоминаниях Марии Григорьевны Ермоловой, лично знавшей все обстоятельства девичьей жизни Елены Петровны, есть одна подробность, не упоминаемая нигде, которая могла сыграть большую роль в её судьбе. Одновременно с Фадеевыми в Тифлисе жил родственник тогдашнего наместника Кавказа, кн. Голицын, который часто бывал у Фадеевых и сильно интересовался оригинальной молодой девушкой. Он слыл, по словам г-жи Ермоловой, «не то за масона, не то за мага или прорицателя»⁽⁹⁾.

Непосредственно за отъездом кн. Голицына из Тифлиса последовало неожиданное решение Елены Петровны выйти замуж за совершенно неподходящего для неё пожилого Блаватского. Если сопоставить эти обстоятельства и последующее бегство из дома мужа через три месяца после свадьбы, можно с большой вероятностью предположить, что в разговоре с «магом» кн. Голицыным, следовательно, с человеком, сведущим в области медиумизма и ясновидения, или по крайней мере интересующимся подобными явлениями, Елена Петровна могла получить много указаний, которые и подействовали на её решение во что бы то ни стало вырваться из стеснительных условий светской девичьей жизни. Весьма вероятно, что она рассказала заинтересованному собеседнику о своих видениях и о своём «Покровителе» и получила от него ряд указаний, может быть, и адрес того египетского копта, о котором упоминают как о её первом учителе по оккультизму. Подтверждением этому служит и то обстоятельство, что, доехав до Керчи со своими слугами, Елена Петровна отсылает их под выдуманным предлогом с парохода и, вместо того, чтобы ехать к отцу, как предполагали её родственники и слуги, отправляется на Восток в Египет и путешествует не одна, а со своей знакомой — гр. Киселёвой. Возможно, что встреча их была случайная, но возможно, что было и предварительное соглашение. Если моё предположение верно, весь характер её исчезновения на Восток совершенно меняется: вместо бесцельного искания приключений является определённое стремление к намеченной цели.

Через три года происходит самое важное событие этой эпохи её жизни — её первая встреча с Учителем. Об этой встрече, которая произошла в Лондоне в 1851 г., упоминают Г. Олькотт, гр. Вахтмейстер и г-жа Безант.

Всё значение этой встречи выясняется лишь в связи с героическим характером пламенной, никогда не слабевшей, преодолевавшей все препятствия, верной до последнего вздоха преданности её своему Учителю. Эта преданность, раскрывающая весь размер её души, и была тем ярко зажжённым маяком, который направлял все действия её последующей жизни. При свете этого маяка все её скитания, вся необычайность её переживаний, её снова и снова возобновлявшиеся попытки проникнуть в Тибет, где она надеялась приблизиться к нему, всё это получает совершенно новый, глубокий смысл.

Её враги, а также и все судящие по одним видимостям, предполагают, что таинственность её жизни скрывает за собой нечто предосудительное, иначе «почему бы её жизнь не была открытой, как у всех добрых людей»? Да, ей было что` хранить в тайне, но не пошлые искания приключений наполняли эту таинственную часть её жизни, а неукротимая тяга большой души к большой цели.

Чтобы верно понять эту сторону её жизни, необходимо знать, что такое «ученичество», в чём оно состоит, какого рода обязательства оно налагает на ученика и каково на Востоке отношение ученика оккультной школы к своему Учителю.

Без приблизительного хотя бы понятия об этих вещах невозможна верная оценка жизни Елены Петровны, которая несомненно была ученицей высоких адептов восточной Мудрости (Brahma-Vidya).

Для европейцев, утерявших всякое понятие об эзотеризме, представляется какой-то сказкой самое существование восточных Учителей, живущих совершенно особой жизнью где-то среди неприступных Гималаев, никому не ведомых, кроме горсти теософов-мечтателей. Но это представление совершенно меняется, когда начинаешь знакомиться с внутренним смыслом религиозных учений Индии. Разница умственной и духовной жизни материалистического Запада и мистического Востока очень глубока, и непонимание со стороны Запада самых существенных особенностей Востока вполне естественно. На Востоке никто не сомневается в существовании высоких адептов Божественной Мудрости. В газете «Boston Courier» от 18 июля 1886 г. как раз по поводу обвинения Елены Петровны в фиктивности её общения с несуществующими Учителями Мудрости, появился протест, подписанный семьюдесятью пандитами из Негапатама, рассадника знатоков древних религиозных учений Индии, в котором они утверждают, что «Махатмы или Садху не измышление г-жи Блаватской, а Высшие Существа (Superior Beings), в существовании которых никто из просвещённых индусов не сомневается, которых знали наши деды и прадеды, с которыми и в настоящее время многие индусы, ничего общего с теософическим обществом не имеющие, находятся в постоянных сношениях»⁽¹⁰⁾.

Это — свидетельство учёных Востока. Но и западные учёные, по крайней мере наиболее передовые, не отрицают возможности сверхнормальных психических способностей, которые у большинства людей находятся в скрытом состоянии и только со временем разовьются до полного своего проявления; а если это так, совершенно нелогично отрицать возможность всё более и более высоких ступеней психической и духовной эволюции, следовательно и появления таких «Высоких Существ», душевные силы и свойства которых ещё неведомы на нашей низшей ступени развития.

Многих смущает тайна, окружающая их. Но на это существуют важные причины, из числа которых наиболее понятной для европейского ума должно быть естественное утончение всей нервной системы; в какой степени такая утончённая организация должна страдать от наших современных условий жизни, это поймут все, обладающие «тонкими нервами». Если взять ту же чувствительность, только в неизмеримо усиленной степени, нетрудно представить себе предел, за которым шумы и вибрации городской суеты и скопления множества негармонично настроенных людей станут даже опасными для сильно утончившихся нервных проводников. В этом главная причина того факта, что люди, достигавшие святости, которая неизбежно сопровождается утончением всей нервной системы, всегда стремились в уединение, скрывались в пустынях и джунглях. Когда же человеку с исключительно тонким психическим развитием — по свойствам его жизненной задачи — всё же приходится оставаться среди многолюдья, он должен сильно страдать, а на очень высокой ступени развития без предосторожностей, известных оккультисту, он даже и не мог бы выдержать грубых шумов современной городской жизни.⁽¹¹⁾

Если рассматривать весь характер жизни Е. П. Блаватской, владея хотя бы самыми элементарными понятиями об оккультных явлениях, можно с уверенностью сказать, что весь второй период её жизни был сначала подготовлением к ученичеству, а затем и самим ученичеством; что же касается последних лет её жизни, они носят на себе ясную печать определённой духовной миссии. Доказательством служат многие обстоятельства её жизни, а также и характер её литературного творчества.

1. Во-первых, Станцы «Дзиан», к которым все три тома её «Тайной Доктрины» служат комментариями, могли быть доступны лишь ученику высокого адепта, который — по соображениям высшего порядка — нашёл своевременным обнародовать их в конце прошлого столетия. Будь это не так, Станцы эти были бы давно все известны, если не западным учёным, то, по крайней мере, восточным пандитам, а этого не было, и Станцы эти действительно впервые даются миру через Е. П. Блаватскую. Иначе в Индии давно уже поднялись бы громкие протесты со стороны учёных браманов, которые не преминули бы раскрыть самозванство женщины, к тому же из презираемой ими в душе расы варваров⁽¹²⁾, которая приписала себе первую передачу такого драгоценного древнейшего документа. Другая её книга, «Голос Безмолвия», не раскрывает её «ученичества» только для европейцев, совершенно утерявших религиозный эзотеризм; для тех же, которые понимают истинный смысл евангельского изречения: «Узок путь и тесны врата, ведущие в Жизнь, и немногие находят их», — и знают, что такое восточный религиозный «путь», для них совершенно очевидно, что Е. П. Блаватская была ученицей эзотерической школы Востока, ибо только там могла она приобрести эти изречения, насквозь проникнутые духовностью древнего Востока, которые несомненнее всяких документов говорят за то, что она соприкоснулась с этой духовностью и черпала своё вдохновение не из вторых рук, а из первоисточника. Только истинный чела, с великим напряжением перестраивающий всю свою душевную жизнь по новым линиям, сжигающий всю свою низшую природу в огне внутренней битвы, способен выразить опыт духовного подвига так, как выразила его Е. П. Блаватская в своей книге «Голос Безмолвия».
2. Вторым доказательством подлинности её «ученичества» служат её постоянные сношения с учителями Востока, удостоверенные множеством свидетелей, как европейцев, так и индусов. Сношения эти носили различный характер: реже всего они были непосредственно физические, чаще — письменные, и ещё чаще — ясновидяще-психические; в широкую область последних входят и астральные сношения (ясно виден образ и слышен голос физически отсутствующего), и внутренно психические, намёком на которые может служить «внушение».

Но на той ступени развития, которой достигали психические силы Елены Петровны, сношения последнего рода между учителем и учеником, или Гуру и челой, как выражаются на Востоке, могут достигнуть такой же отчётливости и непрерывности, как и физические общения. Между ними устанавливается нечто вроде беспроволочного телеграфа. Существует множество свидетельств, как, даже во время оживлённого разговора, когда внимание Елены Петровны было устремлено на определённый предмет, она внезапно останавливалась, как бы прислушиваясь, и вслед за тем каждый раз появлялось или письмо, или внутреннее указание, которое она и спешила выполнить. Никто при этом не слышал каких-либо звуков, кроме неё; лишь до её раскрытого внутреннего слуха ясно доносились внутренне произносимые слова Учителя, которые и передавались посредством соединявших их магнетических токов.

Все такие явления, как ясновидение и яснослышание, психометрия, телепатия, внушение и т. д., казавшиеся ещё недавно явлениями сверхъестественными, начинают регистрироваться в летописи научных наблюдений, но объяснить их современная наука не будет в состоянии до тех пор, пока не начнёт считаться с духовной природой человека, с его духовной эволюцией. До сих пор одни только оккультисты разбираются правильно во всех «ненормальных» психических явлениях, но они не считают их ненормальными, а лишь преждевременно и односторонне, поэтому и негармонично, развивающимися свойствами человеческой души. При естественном ходе эволюции силы эти будут раскрываться очень медленно и постепенно и притом в определённых взаимных сочетаниях. При ускоренной эволюции они могут проявляться или негармонично, а следовательно и нежелательно, как у большинства медиумов, у которых развитие проводников опередило развитие духа, или же они могут пройти через правильную внутреннюю культуру.

В последнем случае необходим Учитель, сам прошедший через такую культуру, необходимо то, что можно назвать посвящением в высшую область духа, и если у идущего по этому «пути» хватит душевных сил, чтобы вынести огромное напряжение сознательной внутренней перестройки всей своей психики, тогда он может чрезвычайно опередить свою расу, — и те силы, которые у остальных действуют ещё стихийно, у него будут подчиняться его собственной воле; он станет господином над ними, и вследствие этого освободит огромное количество энергии на высшую работу духа. Наоборот, те психические силы, которые развились преждевременно и остаются стихийными, не подчинёнными сознанию и воле, могут служить только во вред тому, кто обладает этими силами: не он распоряжается ими, а они владеют им и вводят в смятение. И хотя до его преждевременно развитого внутреннего слуха и зрения и достигают наиболее грубые световые и звуковые явления невидимого мира, но от этого он не становится ни духовнее, ни умнее. Он не разбирается в них и не понимает взаимной связи в фактах сверхфизического мира.

Правильная культура высших психических сил имеет свою науку, свои строго обоснованные дисциплины, свой многовековой опыт, своих учителей и свои школы; в одну из таких восточных школ и была принята Е. П. Блаватская, доказательством чему служат последние годы её жизни, когда уже совершенно ясно обнаружились результаты систематической культуры её чрезвычайно сильных сверхнормальных психических способностей. «Тогда (речь идёт о 1859 и 1860 гг.) все эти феномены были вне её власти и контроля, — сообщает её сестра В. П. Желиховская, — а когда мы снова увидали её в 1884 г., то все эти проявления сил невидимых агентов… были ей вполне покорны и никогда не проявлялись без её воли и прекращались мгновенно по её желанию. Та же перемена проявлялась и в случаях её ясновидения. Ранее она, не желая, часто видела вещи, ни её и никого особенно не интересовавшие, а двадцать лет спустя она переносилась духовным взором туда, куда хотела, и видела только то, что хотела видеть».⁽¹³⁾

III. Именно эти психические силы, развитые до полной сознательности и вполне подчинявшиеся её воле, и служат самым неоспоримым доказательством, что психическое её развитие прошло через правильную культуру оккультной школы. Силы эти можно разделить на несколько групп:

а. Внушение, вызывающее различные иллюзии — световые, звуковые, осязательные, вкусовые и иллюзии обоняния у того, кто подвергается внушению.

б. Ясновидение всех видов, чтение чужих мыслей и настроений (изменения в ауре наблюдаемого).

в. Сношения на расстоянии с лицами, одарёнными таким же или большим психическим развитием.

г. Сильно развитая интуиция (сверхсознание), дававшая ей возможность черпать знания недоступным для большинства способом (чтение космической хроники в свете Akasha).

д. Запечатление объективных представлений актом воли (осаждение — precipitation — на бумаге или ином материале). Картины, произведённые Еленой Петровной таким способом, т.е. наложением руки на чистый лист бумаги, были представлены экспертам в 1895 г., через промежуток в 17 лет, и можно было ясно различить рисунок, сделанный как бы водяными красками, голубым, красным и зелёным карандашами, чернилами и золотом. Во всех таких случаях сосредоточенное воображение является творцом, сила и материя — его работающими орудиями. Все эти способы известны только в восточных школах оккультизма, ни один западный медиум не владеет ими.

е. Явления, требующие знания первичных свойств природы, силы сцепления, образующей различные агломераты из атомов, и знания эфира, его состава и потенциальности.

Другие её психические силы излишне и перечислять, так как объяснить их мог бы только тот, кто знает столько же, сколько знала сама Е. П. Блаватская.

1. Следующим доказательством её высокого оккультного развития служит её упорное молчание относительно всех обстоятельств этого таинственного периода её жизни. Это доказательство особенно важно ввиду её характера, до такой степени откровенного и несдержанного, что она — по словам её близких — никогда не разбирала, что и перед кем говорила, и тем чрезвычайно себе вредила, сама давая против себя оружие своим недоброжелателям. Кто знаком с условиями оккультного обучения, для того подобное умалчивание не только в порядке вещей, но оно одно из самых верных показателей, что данный человек действительно ученик оккультной школы. Можно прожить с ним под одной кровлей всю жизнь и не узнать о его принадлежности к школе, и, наоборот, когда встречаются оккультисты, а такие в последнее время встречаются нередко, чуть не на улицах объявляющие через своих приближённых о своём «посвящении», можно быть совершенно уверенным, что здесь нет ничего серьёзного. Ни один истинный чела никогда, ни при каких условиях, не говорит о своей принадлежности к школе и ни о чём, относящемся к его оккультному обучению. Это — необходимое условие, которое имеет очень серьёзные основания. А когда далеко стоящие от тонких явлений высшего сознания бросают упрёки по поводу «тайны», ссылаясь на то, что всё хорошее должно совершаться явно, на этот упрёк можно ответить одно: оккультная школа действительно развивает высшие силы в своих учениках, а среди этих сил есть и такие, как способность видеть в ауре человека его истинный характер и все его скрытые свойства, а также способность внушать людям свою волю и свои мысли. Нетрудно себе представить, какие потоки новых бедствий устремились бы на и без того уже трудную земную жизнь, если бы развитие скрытых сил стало доступно для всех, вплоть до эгоистов с нечистыми намерениями!
2. Следующим доказательством служат её постоянные и неизменные заявления, что не она автор своих книг, что она только орудие, только пишущая под диктант и т. д. Если бы это было неверно, если бы за ней не стояли Учителя и она сама придумала свою «Тайную Доктрину», со всеми её бесчисленными ссылками и цитатами, она оказалась бы не только обладательницей огромной учёности, неизвестно где приобретённой, но и величайшим гением, потому что такого индивидуального творчества, как её «Тайная Доктрина», не найти ни в одной эпохе. И что могло заставить её лишать себя заслуженной славы, почёта и уважения своих современников и упорно приписывать своё личное творчество несуществующим призракам? Какие силы могли бы заставить человека, который собственными усилиями приобрёл такую массу знаний, отрекаться от них в пользу создания своей фантазии, вызывая лично к себе оскорбительное недоверие, насмешки и непонимание со всех сторон, даже со стороны близких и дорогих людей? Только одно безнадёжное сумасшествие могло бы вызвать такое невероятное положение вещей, а между тем Елену Петровну обвиняли в очень многих грехах, но в этом её не обвиняли никогда.

Приведённых доказательств, вероятно, достаточно, чтобы осветить истинный смысл второго, таинственного периода её жизни, а те немногие фактические подробности, которые близкие люди знали об этом периоде, указывают на те же черты, которыми отличались и последние годы Елены Петровны, протекавшие на виду у многочисленных свидетелей: та же железная воля, та же героическая отвага, та же беззаветная преданность идее и пламенный энтузиазм, та же неукротимая энергия. Весьма возможно, что эта вторая часть жизни Елены Петровны была богата и личными яркими переживаниями, хотя можно поручиться, что они не были ни мелкими, ни пошлыми, но всё это совершенно неважно в сравнении с тем внутренним смыслом её жизни, который раскрывается перед нами.

Один из эпизодов её путешествия по Монголии, который упоминается в «Isis Unveiled»⁽¹⁴⁾, даёт понятие о том, в каких положениях приходилось ей бывать во время её скитаний. Это было в 1855 г., когда ей было 24 года и когда она в третий раз пыталась проникнуть в Тибет. Из Калькутты она трогается в путь с тремя товарищами, и они едут через Кашмир под эгидой татарского шамана. Товарищи её уехали недалеко: двоих вернули назад правительственные агенты, а третий заболел жестокой лихорадкой, и отважная Елена Петровна отправилась далее одна с шаманом, стремясь в ту же «запретную страну». Во время отдыха в монгольской степи, под раскинутой палаткой, шаман склонился на просьбу своей молодой спутницы показать действие своего талисмана, который он постоянно носил при себе; вместо всяких объяснений он проглотил его, и почти немедленно впал в глубокий транс. Два часа провела молодая женщина с его окоченелым телом в одиночестве, среди монгольской степи, и провела, по-видимому, очень интересно, потому что заставляла астральное тело шамана путешествовать по свету и рассказывать ей, что делают её друзья. Одна из них, старая румынская дама, появилась даже собственной особой в углу палатки с письмом в руках. Впоследствии оказалось, что дама эта во время чтения означенного письма потеряла сознание и «увидала Елену в каком-то пустынном месте под цыганской палаткой». Под конец Елена Петровна отправила астрального шамана за помощью; и, действительно, через некоторое время целая партия всадников подъехала к палатке и освободила её из становившегося неприятным положения.

Прежде чем перейти к дальнейшим годам жизни Елены Петровны, приведу интересный документ, относящийся ко второму её пребыванию в Тибете, между 1866 и 1871 гг., который напечатан в недавно вышедшей книге А.Безант «H.P.Blavatsky and the Masters of the Wisdom». Документ этот был доставлен необычайным образом любимой тётке Елены Петровны, Надежде Андреевне Фадеевой, которая следующим образом описывает его появление в письме, помеченном 26 июня:

«Я писала г-ну Синнетту… по поводу письма, полученного мной чудесным образом, когда моя племянница была на противоположном конце света, или, вернее сказать, когда никто не знал, где она находилась; обстоятельство, которое повергло нас в большую тревогу. Все наши старания узнать, где она, не привели ни к чему. Мы уже готовы были считать её мертвой, когда — я думаю, что это было приблизительно в 1870 г., — я получила письмо от того, кого вы называете Учителем, принесённое ко мне самым необычайным и таинственным образом в мой собственный дом посланником с азиатским лицом, который тут же исчез с моих глаз. Это письмо, в котором меня просят не беспокоиться и уверяют, что она здорова, находится у меня, но осталось в Одессе. Когда я вернусь, я перешлю его к Вам и буду очень рада, если оно пригодится. Извините меня, но мне с трудом верится, чтобы были люди настолько неразумные, чтобы думать, что моя племянница или Вы выдумали этих людей, которых вы называете Махатмы.

Мне неизвестно, как долго Вы знали их лично, но моя племянница говорила мне о них, и очень обстоятельно много лет тому назад. Она писала мне, что возобновила отношения с некоторыми из них ранее, чем написала “Isis”. Зачем бы ей придумывать их? С какой целью? И как бы они могли сделать ей столько добра, если бы они не существовали? Ваши враги, может быть, недурные и небесчестные люди, но они во всяком случае неумные, если обвиняют Вас в этом. Если я, которая надеюсь остаться до могилы ревностной христианкой, верю в существование этих людей (хотя и не во все чудеса, приписываемые им), почему бы и другим не верить? По крайней мере, существование одного из них я могу засвидетельствовать лично. Кто мог прислать то письмо в момент, когда я так сильно нуждалась в успокоении, если не один из этих адептов, о которых они толкуют? Правда, я не знаю почерка, но способ, которым оно было передано мне, был так необычаен, что никто, кроме адепта оккультных знаний, не мог совершить ничего подобного. Оно обещало мне возвращение моей племянницы, и обещание это было исполнено. Во всяком случае, я пришлю Вам письмо через две недели, и Вы получите его в Лондоне».

Письмо было получено через десять дней, завёрнутое в письмо самой г-жи Фадеевой; оно было написано на китайской рисовой бумаге, наложенной на глянцевитую бумагу ручного производства, какая употребляется в Кашмире и в Пенджабе, и вложено в конверт из той же бумаги. Адрес был такой: Высокочтимой Госпоже Надежде Андреевне Фадеевой в Одессу (To the Honourable, very Honourable Lady Nadiejda Andriewna Fadeeff, Odessa). В углу конверта заметка рукой г-жи Фадеевой на русском языке, сделанная карандашом: «Получено в Одессе 7-го ноября об Лёленьке, вероятно из Тибета, 11-го ноября 1870 г. Надежда Ф». Само письмо следующего содержания: «Благородные родственники Е.Блаватской не должны печалиться. Она жива и желает передать тем, кого любит, что она здорова и чувствует себя очень счастливой в далёком и неизвестном убежище, которое она избрала. Пусть принадлежащие к её семье госпожи (ladies) успокоятся. Ранее, чем пройдут 18 новых лун, она возвратится в свой дом». Письмо и адрес написаны хорошо знакомым для многих почерком Махатмы К.Х.

Глава III

Третий период

Третий период жизни Е. П. Блаватской, который она, начиная с 1873 г., провела последовательно в Америке (1873–1878), в Индии (1878–1884) и в Европе (1884–1891), был настолько известен, имел такое множество свидетелей, постоянно окружавших её, что его можно проследить день за днём во всех подробностях. Как на более ценные материалы для её биографии можно указать на записки полковника Олькотта «Old Diary Leaves»⁽¹⁵⁾ в трёх томах, на книгу граф. Вахтмейстер «Reminiscences of H.P.B. and “The Secret Doctrine”»⁽¹⁶⁾, на книгу Синнетта «Incindents in the Life of madame Blavatsky» и на изданное в 1907 г. президентом Теософического Общества, г-жой А. Безант, расследование процесса Куломб-Паттерсон под заглавием «H.P.Blavatsky and the Masters of the Wisdom».

В 1873 г., по указанию своего Учителя, Елена Петровна отправилась из Парижа в Нью-Йорк. Переезд её в Америку ознаменовался на этот раз таким характерным эпизодом, что я не могу не привести его для русских читателей как образчик её совершенно необыкновенной доброты. У неё никогда не было лишних денег, и на этот раз, по приезде в Гавр, у неё в кошельке оказался только один пароходный билет 1-го класса да несколько мелких монет. На пароходной пристани она заметила плачущую женщину с двумя детьми. На её расспросы женщина рассказала, что муж прислал ей денег на её приезд с детьми в Америку, но что купленные в городе у агента билеты оказались поддельными, её не берут на пароход, и вот она — без гроша в чужом городе. Недолго думая, Елена Петровна пригласила женщину идти за собой на пароход, и там заставила пароходного агента обменять её билет 1-го класса на палубные билеты 3-го класса для себя и для женщины с детьми. Так она и переехала через океан на палубе, в толпе переселенцев.

В начале её пребывания в Америке ей пришлось порядочно бедствовать, но она никогда не унывала и, пока не получила деньги из дома, занималась то шитьём галстуков, то изготовлением искусственных цветов. Ко времени её появления в Северной Америке, в штате Вермонт, в Читтендене происходил ряд поразительных медиумических явлений, которые привлекли к себе всеобщее внимание. Они происходили в коттедже фермеров, двух братьев Эдди, людей совершенно необразованных и тёмных, но обладавших таким сильным медиумизмом, что в их присутствии постоянно происходили сильные спиритические феномены, до материализации включительно. В их доме Елена Петровна впервые встретилась с полковником Олькоттом, который с этого времени стал её верным помощником и сотрудником. Генри Олькотт служил в североамериканском войске во время войны за освобождение негров, а по окончании войны он был адвокатом и корреспондентом одной из больших нью-йоркских газет. По поручению этой газеты он и приехал в Читтенден, чтобы расследовать наделавшие большого шума спиритические явления на ферме братьев Эдди. Познакомившись с Еленой Петровной, Г. Олькотт заинтересовался так сильно её обширными оккультными знаниями и необычайными явлениями, которые постоянно проявлялись в её присутствии, что предложил ей своё сотрудничество, сперва в её литературной деятельности (он выправлял английский текст её «Изиды»), а затем, познакомившись через неё с учениями Теософии, принял деятельное участие в её разнообразной и неутомимой борьбе с царившим в то время материализмом.

Знакомясь с тем, как Е. П. Блаватская начинала осуществлять свою миссию, и следя за дальнейшей её деятельностью, нетрудно догадаться, что теми психическими проявлениями, которыми она так поражала окружавших, она надеялась достигнуть определённой цели: расшатать неверие в невидимый мир, доказать, что рядом с физическими существуют и иные, несравненно более тонкие, но не менее реальные явления. Большинство окружавших её тогда людей были уже заинтересованы спиритизмом. В 1-м томе дневника полковника Олькотта («Old Diary Leaves», I, стр. 13) помещено её письмо, в котором она говорит, что была послана из Парижа в Америку (в то время, когда явления на ферме Эдди вызвали к себе всеобщее внимание), чтобы свидетельствовать истинность спиритических явлений и обнаружить неправду спиритической теории, по которой явления эти объясняются появлением духов усопших.

Чтобы доказать, что теория эта основана на заблуждении, она производила подобные же явления при мощном сознании силою воли — и исключительной способностью сосредоточения, прибавлю я от себя. В явлениях на ферме братьев Эдди поразительно было то, что с появлением среди зрителей Е. П. Блаватской материализованные «духи» начали принимать вид жителей Кавказа, курдов, осетин, а также русских; это служит подтверждением, что материализации, которые на спиритических сеансах принимаются за духов усопших, могут принимать ту или другую форму под влиянием силы мысли того из присутствующих, который способен думать отчётливо и с большой сосредоточенностью. А Елена Петровна, по заявлению знавших её, обладала совершенно необыкновенной способностью сосредоточиваться. Она умела собирать всё своё внимание на одной вещи с такой энергией, что всё остальное для неё уже не существовало; «нужно добиваться, — говорила она своим ученикам, — чтобы, если вы думаете о коробке спичек, для вас не было бы в мире ничего, кроме этой коробки и вашего “я”». Далее, на стр. 15-й того же дневника, есть указание, что Елена Петровна примкнула временно к спиритизму для того, чтобы показать спиритам все опасности медиумических сеансов и всю разницу, которая существует между спиритическими явлениями и истинной духовностью. Она была уверена, что спиритизм, как учение, не в состоянии повлиять на одухотворение жизни, и считала своей миссией ложный западный медиумизм заменить восточной духовностью (Brahma Vidya).

К тому же её отрицательное отношение к спиритизму основывалось не на отвлечённых теориях, а на ясновидении: в связи с отделением из тела медиума астральной субстанции она видела часто такие нежелательные явления, которые легко могут объяснить всю страстность её нападений на спиритические сеансы.

Её решением бороться с развитием медиумизма можно объяснить и то обилие феноменов, которые она производила в ту пору своей жизни. Она хотела ими доказать, что опытный оккультист может творить то же, что и «духи» спиритистов. Среди различных явлений, которые она показывала с этой целью, были мгновенные исчезновения людей или предметов, например, исчезновение человека, несущего лампу, что производило впечатление, что лампа движется одна по комнате. Западные учёные⁽¹⁷⁾ отказываются объяснить подобные явления, а между тем на Востоке они известны многим. Елена Петровна объясняла это тем, что восточный оккультизм знает несравненно больше о внутреннем человеке, о том, который через физические чувства — эти «окна души» — сообщается с внешним миром, и поэтому восточный оккультист может действовать непосредственно на него; он может на время прекращать нервные токи таким образом, что передача сознания у того, на кого устремлено его воздействие, временно приостанавливается — как бы обрезаются проволоки внутреннего телеграфа, и человек перестаёт видеть то, на что направлено запрещение оккультиста.

Елена Петровна прекрасно знала, какую бурю вражды и нареканий она навлечёт на себя своим противодействием спиритизму, и всё же с обычным бесстрашием и энергией шла навстречу этой буре. Что это было так, доказывают следующие строки из её письма, помещённого в I-м томе дневника Олькотта (стр. 25): «Получила приказание сообщать публике правду о спиритических феноменах и их медиумах. И отныне начнётся моё мученичество! Все спириты восстанут на меня вдобавок к христианам и ко всем скептикам. Твоя воля, Учитель, да будет исполнена!»

Но рядом с серьёзной целью убедить людей в реальности невидимых миров производимые ею «феномены» имели и отрицательную сторону: они вызывали большой наплыв любопытных, которые разносили слухи о её «чудотворениях» и привлекали к ней не столько серьёзных людей, сколько жаждавших увидать её феномены. Сама же она относилась к ним скорей с пренебрежением, утверждая, что эти феномены лишь ничтожная и подчинённая сторона Теософии, что психологические эксперименты стоят в таком же отношении к духовной философии, в каком химические эксперименты стоят к науке химии. Но они, тем не менее, сослужили для многих важную службу, став мостом, через который люди переходили от западного спиритизма к восточному спиритуализму, и они же помогали серьёзным её последователям понимать возвышенные учения Теософии.

В 1875 году, 7 сентября, произошло открытие Теософического Общества. В скромной квартире Елены Петровны собралось 17 человек: несколько редакторов и писателей, учёный еврейский раввин, президент Нью-Йоркского Общества для расследования спиритизма, два врача и ещё несколько лиц. Один из присутствующих, г-н Фельт, прочитал доклад о «потерянном каноне пропорций у древних египтян», а затем полковник Олькотт произнёс речь, в которой очертил современное духовное состояние мира, конфликт между материализмом и духовностью, с одной стороны, и религией и наукой, с другой; их безвыходным препирательствам он противопоставил философию древних теософов, умевших слить воедино оба полюса жизни. Затем он предложил учредить Общество оккультистов и при нём библиотеку для изучения скрытых законов природы, которые были известны древним и совсем утрачены для нас. Предложение его было принято, и его выбрали президентом Теософического Общества. В тот первый вечер было выработано семь основных положений, но в них и тогда уже были ясно намечены те три главные цели, которые позднее были поставлены на знамени Теософического Общества.

Вначале развитие Общества пошло медленно, но это нисколько не ослабило энергии его русской основательницы и её американского помощника. В следующем, 1876 г., Елена Петровна начала писать «Изиду», а в 1877-м году «Изида» была уже издана в Нью-Йорке и вызвала к себе большое внимание в американской прессе. Писала Елена Петровна свою книгу всегда в присутствии Олькотта, который занимался в той же комнате и помогал ей, выправляя английский стиль каждого листа.

Он сообщает много интересного по поводу этой совместной работы, хотя наблюдения его чисто внешние и дать им какое-либо объяснение он совсем не мог. Так, в передаваемых ему для редакции листах он наблюдал четыре разных почерка, хотя общий характер письма оставался во всех четырёх один и тот же: один почерк был мельче и ровнее, другой — более размашистый, третий — средней величины и очень чёткий и, наконец, четвёртый — очень неразборчивый. И в достоинстве английского стиля замечалась большая разница, смотря по тому, которым из четырёх почерков страница была написана; некоторые страницы требовали многих поправок, а некоторые были так совершенно выражены, что не нуждались совсем в исправлении.

Каждое изменение стиля и почерка совпадало всегда или с удалением Елены Петровны из комнаты, или с определённым выражением глаз, которые поражали в такие минуты своей безжизненностью. В одном из своих писем она выражается так: «Я живу с открытыми глазами в волшебном мире видений и картин, владея при этом всеми своими чувствами… В течение нескольких лет, чтобы не забылось то, чему меня научили, передо мной постоянно возникало всё, что мне было нужно. Днём и ночью картины прошлого проносились перед моими внутренними глазами. Медленно, в скользящем движении, подобно образам в волшебной панораме, века проходят передо мной… и каждое важное, а иногда и неважное событие фотографируется в моём уме, словно отпечатанное в неизгладимых красках… Я решительно отказываюсь приписывать всё это своим собственным познаниям или памяти, потому что одна я никогда не достигла бы ничего подобного».

В 1878 г. основатели Теософического Общества решили переселиться в Индию. К этому времени у них уже завязались заочные сношения с несколькими индусскими пандитами, и они пришли к тому, что лучшей почвой для возрождения древневосточной духовности должна быть именно Индия.

Перебравшись в Индию, они поселились вначале в Бомбее, и вскоре множество посетителей из местных браманов, буддистов, парсов и др. толпились вокруг Е.П.Блаватской, слушая её эзотерические толкования древних текстов. Помощь, которую последователи различных верований находили при этом в одних и тех же теософических объяснениях, служила для всех них самым существенным доказательством, что Теософия действительно основа всех религий.

Вначале Елене Петровне приходилось терпеть от любознательности местной полиции, которой казалось очень подозрительным, что русская дама вступила в такие оживлённые сношения исключительно с туземцами-индусами. Но через некоторое время умные английские полицейские разобрались, что дело идёт о религии, и оставили её в покое.

Работа у Елены Петровны и её сотрудника с самого начала их переселения в Индию закипела такая горячая, влияние их в Индии росло так быстро, и они были так завалены письмами, что уже на другой год решено было основать свой журнал, и в октябре 1879 г. возник «Theosophist», который выходит и до сих пор в Индии, а с 1907 г., т.е. после смерти Г. Олькотта, поступил под редакцию нового Президента, А. Безант. К этому же времени относится знакомство Елены Петровны с издателем главного англо-индусского органа «Pioneer», Синнеттом, который под её влиянием из позитивиста и скептика стал теософом; сочувствие г-на Синнетта было чрезвычайно полезно для зарождающегося теософического движения, так как он занимал почётное положение среди местного общества и пользовался всеобщими доверием и уважением.

Результатом посещения Елены Петровны его летнего дома в Симле была первая книга по оккультизму, написанная Синнеттом, «The Occult World»⁽¹⁸⁾, в которой он подробно описывает необыкновенные явления, происходившие в присутствии Елены Петровны в его доме. Несмотря на её резкие внешние приёмы, которые очень не нравились Синнетту, так как представляли полный контраст со сдержанным самообладанием леди его среды, он описывает свои впечатления от тогдашней Елены Петровны в таких выражениях: «она владеет великолепными психическими дарами и несокрушимым мужеством, которое выносит её из всех подавляющих испытаний, а её духовный энтузиазм так велик, что он превращает все её страдания и весь напряжённый труд в пыль и прах по сравнению с её непоколебимой верностью невидимому Учителю». Через неё Синнетт вступил и сам в сношения с «невидимыми Учителями», и плодом этих сношений была его книга «Esoteric Buddhism»⁽¹⁹⁾, которая представляет первую попытку дать систематический очерк эзотерической космогонии.

Здесь будет уместно упомянуть, какие нежелательные последствия повлекло за собой неудачно выбранное название этой книги и неправильная орфография слова «Buddhism». Именно эта книга и пропущенная в её названии ошибка вызвали распространившееся повсюду мнение, которое разделял и Владимир Соловьёв, когда писал свою статью в словаре Венгерова, что принесённая Е. П. Блаватской теософия есть замаскированный буддизм. А между тем, слово «Buddhism», которое стоит в заглавии книги Синнетта, должно означать вовсе не учение Гаутамы Будды, а эзотерическую Мудрость, от Budha, Мудрость (санскритский корень budh — знать). Эта ошибка вызвала совершенно неверное представление, что те эзотерические религиозные учения, которые впервые обнародованы Е. П. Блаватской, принадлежат Буддизму, религии, исповедуемой на Востоке. В действительности, божественная Мудрость, Теософия, Brahma Vidya, доступную для современного сознания часть которой Е. П. Блаватская старалась изложить в своей «Тайной Доктрине», является общим для всех религий эзотерическим учением, той «твёрдой пищей», о которой Апостол Павел упоминает в своём Послании к Коринфянам (I посл. III, 2), одинаково присущей и Брахманизму, и Буддизму, и Зороастрианизму, и Христианству. Статья Владимира Соловьёва написана — если не ошибаюсь — 17 или 18 лет назад; с тех пор духовное движение, созданное Е. П. Блаватской, продолжало расти и развиваться, и в настоящее время, когда вся обширная теософическая литература на деле доказала, с какой серьёзной любовью теософы изучают эзотеризм всех религий, подобный упрёк в замаскированной проповеди Буддизма был бы уже невозможен.

Следующие пять лет до 1884 г. прошли в энергичной пропаганде Теософии внутри Индии. Оба основателя Теософического Общества разъезжали по всей Индии, стараясь везде возбудить интерес к высокой красоте древне-индусских верований и вызвать воспоминание о былой славе великого народа.

Такое отношение Е. П. Блаватской и Г. Олькотта, полное любви и энтузиазма к религии угнетённого народа, произвело огромное впечатление среди населения Индии. Когда основатели Теософического Общества явились на Цейлон, им была устроена такая восторженная встреча, словно их приезд был народным событием, и всё духовенство острова с Первосвященником во главе приветствовало и благословляло их.

В конце 1882 г., благодаря сырому климату Бомбея, оказавшемуся очень вредным для здоровья Елены Петровны, она тяжко заболела. Это была первая из её смертельных болезней, когда доктора давали ей жить лишь несколько часов и затем признавались, что её быстрое выздоровление, при таком состоянии организма, было для них совершенно непостижимо. И этот раз доктора объявили её безнадёжной; но в самый разгар болезни она исчезла из своей комнаты, где лежала в бессознательном состоянии, а затем, дня через три или четыре — вернулась домой совершенно здоровая. Исчезновение её объясняют тем, что она без ведома своих домашних была увезена на север от Дарджилинга в место, никому из них не известное, и там была вылечена своим Учителем. Её сестра, Вера Петровна Желиховская, получила от неё как раз около этого времени письмо из Дарджилинга (на границе Тибета), в котором подтверждается это предположение близких ей людей.

В одном из многочисленных передвижений по Индии, ещё до болезни Елены Петровны, ей и Олькотту очень приглянулось небольшое поместье, по нашему вернее — усадьба, в окрестностях Мадраса, расположенная на морском берегу; с помощью местных индусских членов Теософического Общества место это было куплено для Общества и в нём был устроен постоянный приют для его представителей. Это и был Адъяр, хорошо известная «главная квартира» (Headquarters) Общества, в которой до самой смерти прожил первый президент, а в настоящее время живёт его преемница, А. Безант, в промежутках между своими путешествиями в Европу и Америку⁽²⁰⁾; как раз в начале текущего года владения Адъяра расширились: благодаря стараниям нового президента приобретены два участка, примыкающие к прежнему владению Адъяра, которые в честь основателей Теософического Общества названы «садами Блаватской» и «садами Олькотта». На этих участках, по инициативе госпожи А. Безант, построено в тени деревьев несколько домов для приезжих теософов, чтобы дать возможность серьёзным работникам воспользоваться всеми преимуществами Адъяра, между прочим — прекрасной адъярской библиотекой, наполненной редкими книгами всех веков по вопросам восточных религий, философий и по оккультизму.

После переселения в Адъяр, 19 декабря 1882 г., здоровье Елены Петровны оставалось настолько неудовлетворительным, что потребовалась перемена климата, и она переселилась «на время» — как тогда все думали — в Европу. 7 февраля 1884 г. покинула она Адъяр, провела лето того же года в Лондоне, осень в Эльберфельде у своих друзей Гебхардов, и только и думала о том, чтобы скорей приняться за свою «Тайную Доктрину», когда из Адъяра получилось известие о состоявшемся против неё заговоре, к изложению которого мы сейчас и перейдём. Получив это известие, Елена Петровна отправилась в Индию, чтобы защитить своё доброе имя от возведённой на неё клеветы. Но новая болезнь вынудила её снова покинуть Индию и, по настоянию доктора, вернуться в Европу. Здесь, едва оправившись от перенесённых волнений и болезни, она с жаром принялась за свою «Тайную Доктрину». Чтобы работать над ней без помехи, она выбрала уединённый Вюрцбург. На эту работу она смотрела как на главное дело своей жизни. Она была уверена, что человечество подошло к нравственному кризису, что всё усиливавшийся материализм мог закристаллизовать сознание в такой степени, что возврат к духовности становился бы всё труднее и труднее. Нужно было помочь ему пробить окно в духовный мир, раскрыть перед людьми невидимые для них дали. Так понимала Елена Петровна порученную ей задачу и со свойственными ей энергией и энтузиазмом принялась за дело. Зиму 1885 г. она провела в Вюрцбурге сперва одна, а потом вдвоём с графиней Вахтмейстер, которая взяла на себя заботу о её материальных нуждах. Совсем больная, страдающая от острого ревматизма, который грыз все её измученное тело, она с неослабевающим самоотвержением сидела за своим письменным столом с раннего утра и до вечера, не давая себе никакого отдыха среди дня. В разгаре этого труда, поглощавшего её всю без остатка, на неё неожиданно обрушился второй страшный удар, который наверно раздавил бы каждую менее сильную душу.

Вот как граф. Вахтмейстер описывает это страшное для Елены Петровны утро в декабре 1885 г.: «Никогда не забуду я словно застывшего на лице её выражения неописуемого страдания, с которым она взглянула на меня, когда я вошла к ней утром и застала её с только что полученным отчётом г-на Ходжсона в руках.

“Вот, — воскликнула она, — какова карма Теософического Общества! Она обрушивается на меня, и я — козёл отпущения! Я должна нести на себе грехи Общества, и теперь, когда меня заклеймили величайшей обманщицей, да ещё русской шпионкой вдобавок, кто будет слушать меня, кто будет читать “Тайную Доктрину”? Как буду я продолжать дело Учителя? О, проклятые феномены, которые я делала, чтобы удовлетворить друзей и поучать окружающих! Как я вынесу такую страшную карму? Как переживу всё это? Если я умру, пострадает дело Учителя и Общество погибнет!”»⁽²¹⁾

Отчёт, который потряс её таким образом, принадлежал следователю Ходжсону, посланному Лондонским Обществом для Психических Исследований в Индию с целью проверить на месте обвинения Куломбов в поддельности всех необычайных явлений, которые происходили в Адъяре. Отчёт признавал все эти явления результатом мошеннических подлогов, совершённых Еленой Петровной с помощью помощников и при посредстве проделанных отверстий и задвижных дверей. В таком виде результат следствия был представлен Совету Общества Психических Исследований и, санкционированный этим Обществом, был напечатан в его протоколах. Теперь, когда прошло столько времени и когда выяснились все подробности этого процесса, в котором на одной стороне были: ясно обнаруженный подкуп (миссионер Паттерсон не скрывал, что платил Куломбам за доставленные ими письма, приписанные Е. П. Блаватской), подложные письма и, в качестве единственных обвинителей, двое рассчитанных за дурное поведение слуг, а с другой стороны свидетельства всех ближайших сотрудников Е. П. Блаватской и Г. Олькотта, д-ра Ф. Гартманна, Джеджа, Ледбитера, Броуна, Домадара, Субба-Рао и др., большинство которых жило в адъярском доме, затем — всеми уважаемых г-на Синнетта и генерал-майора Моргана, бывшего секретаря министерства по делам Индии господина Лэн-Фокса⁽²²⁾, инженера Четти и др. вплоть до инспектора полиции и множества известных и уважаемых индусов, которые все единодушно утверждали, что обвинения мужа и жены Куломб — ложь и вздорная клевета; когда всё это знаешь, является потребность узнать, как мог целый синклит учёных с известным Майерсом во главе не усмотреть всей несостоятельности следствия, произведённого Ходжсоном; как могли они не заметить, что всё его обвинение, налагавшее на доброе имя обвиняемой позорное клеймо мошенничества, было основано исключительно на показаниях двух лиц, которые сами признавали себя за её сообщников… Это осталось бы неразгаданной тайной, если бы всё дело не происходило в первой половине 80-х годов истекшего столетия, когда материалистический гипноз в науке был настолько силён, что всё, недоступное проверке физических чувств, отвергалось как «не выдерживающее научной критики».

Суть дела состояла в том, что после отъезда Е.П.Б. и Г. Олькотта из Адъяра в Европу, который состоялся 7 февраля 1884 г., оставшиеся в Адъяре ближайшие сотрудники их в середине мая того же года порешили удалить из дома экономку Куломб и её мужа, которые надоели им своими интригами, дурным характером и нечестностью. Взяты они были Еленой Петровной из сострадания к их бедственному положению, а когда Е. П. Блаватская уехала из Адъяра, они, под предлогом ремонта, завладели её комнатами, и зная, что их положение в доме становится всё более шатким, решились отомстить, судя же по дальнейшему их поведению, надеялись, вероятно, извлечь и материальную пользу из этой мести. С этой целью столяр Куломб принялся ломать стену в спальне Елены Петровны и делать разные приспособления, которые должны были доказать, что она производила свои феномены с помощью потайных дверей и других мошеннических приёмов. К счастью, им не удалось докончить начатого, и когда от них потребовали ключи от комнат Елены Петровны, и несколько теософов, в числе которых были д-р Гартманн, Субба-Рао, судья Сринаваза-Рао, г-н Броун, Домадар и другие, вошли в её спальню, они увидели следующее: в стене, заставленной шкафом, было пробито отверстие, которое было недоделано и должно было, по всей вероятности, пройти насквозь в соседнюю, так называемую «оккультную комнату», в которой — как раз против сделанного отверстия — висел на противоположной стороне стены небольшой шкаф, где чаще всего происходили различные феномены. Цель Куломбов была ясна: в шкафу, стоявшем в спальне, они уже устроили подвижную стенку, которая, впрочем, скрипела и плохо двигалась; вероятно, такую же стенку они предполагали сделать и в шкафу, висевшем в оккультной комнате, а стену, отделявшую оба шкафа, они уже начали ломать с целью сделать отверстие, через которое можно бы сообщаться из спальни с «оккультной комнатой» через висевший там шкаф. Но это им не удалось, и в течение всего лета 1884 г. многочисленные посетители Адъяра рассматривали и начатую дыру в стене, которая была такого размера, что 10-летний мальчик мог с трудом в неё влезть, и подвижную спинку шкафа, которая скрипела и не хотела скользить. Осенью 1884 г., следовательно до возвращения Елены Петровны и до появления в Индии следователя Ходжсона, В. Джедж, заменявший президента на время его отсутствия, решил уничтожить следы деятельности Куломбов; с этой целью он пригласил тридцать свидетелей, которые все подписались под протоколом, свидетельствовавшим о проделанном в стене отверстии, после чего приглашенный им каменщик заделал пробитую стену и комнату оклеили новыми обоями. Но всё это не помешало командированному Обществом Психических Исследований Ходжсону, который приехал в Адъяр весной 1885 г. и не мог видеть ничего, кроме гладкой стены, так как отверстие было сделано осенью 1884 г., приложить к своему отчёту план комнаты (стр. 220) с пробитой стеной, вводя читателей отчёта в заблуждение, будто он сам видел отверстие и сам набросал план, тогда как план этот был составлен Джеджем до заделки отверстия. Между тем, Куломбы, потерпев неудачу в своём первом предприятии, придумали новое: они подделали целый ряд писем⁽²³⁾, будто бы написанных Еленой Петровной к своей сообщнице г-же Куломб, в которых делаются признания в различных мошенничествах. Это предприятие удалось: письма были куплены иезуитом миссионером Паттерсоном и напечатаны в «Christian College Magazine». Но самое непонятное из этой вторичной попытки предать и продать Елену Петровну выпадает на долю самого следователя Ходжсона: несмотря на то, что Е. П. Блаватская клятвенно отрицала подлинность этих писем, несмотря на все признаки подделки (орфографические ошибки во французских словах, перепутанные имена и т. д.), несмотря на взрыв негодования всех знавших Елену Петровну порядочных людей, г-н Ходжсон не согласился показать эти письма ни ей, ни её близким, и в то же время все свои обвинения строил на них. Другое обвинение Ходжсона состояло в том, что письма Учителей писались самой Еленой Петровной, и это обвинение поддерживалось им несмотря на то, что берлинский эксперт Шютце утверждал, что «нет ни малейшего сходства между почерком этих писем и почерком Е. П. Блаватской». Но самым интересным является конечный вывод Ходжсона: отвергнув целый ряд психологических мотивов, которые могли бы заставить Е. П. Блаватскую пуститься в такие проделки, он решает, что она была агентом русского правительства и действовала в пользу русских интересов, в доказательство чего и представляет «документ» (опять-таки выкраденный г-жой Куломб из бумаг Елены Петровны). К несчастью для г-на Ходжсона редактор газеты «Pioneer» узнал в этом документе отрывок из перевода Елены Петровны «Путешествие в центральную Азию» полковника Гродекова, который она делала для его газеты. Вероятно, вышла неудачная страница и она выбросила её в корзину для бумаг, откуда «документ» и попал в руки проницательного следователя.

Я не могу останавливаться долее на подробностях этого процесса; прибавлю только, что он вызвал в своё время со стороны заинтересованных лиц новые расследования на месте, которые опровергли все выводы следователя Ходжсона. Протоколы этих расследований и многочисленные протесты, появившиеся в то время в газетах Индии и Америки, составили целую литературу. Наиболее ценные данные из всех тогдашних расследований были, после тщательной проверки, собраны новым президентом Теософического Общества А. Безант и изданы в 1907 г. под заглавием «H. P. Blavatsky and the Masters of the Wisdom». В этой книге интересующиеся могут узнать правду относительно процесса Куломбов-Ходжсона.

Как бы то ни было, а дело было сделано: клевета была пущена гулять по свету, и люди, стоявшие далеко от истинного положения вещей, долго ещё продолжали повторять невежественные обвинения Ходжсона, ровно ничего не понимавшего в восточном оккультизме. Тех же, которые старались вникнуть в дело, чрезвычайно смущал вопрос: отчего ясновидящая Елена Петровна не знала, что готовится против неё заговор? И отчего не спасли её Учителя, к которым она относилась с такой глубокой преданностью? В ответ на первый вопрос можно указать на тот случай ясновидения, который сестра Елены Петровны приводит в биографии Е.П.Б.⁽²⁴⁾ Она сильно беспокоилась за своего сына. Заметив это, Елена Петровна попросила её помолчать, закрыла глаза, и, после нескольких мгновений сосредоточенного внимания, сказала сестре, чтобы она не тревожилась, что сын её жив. Для ясновидения нужна такая же фиксация внимания, как и для физического зрения. Каждый испытал на себе, как ускользают от человека окружающие объекты, когда внимание его занято одним определённым предметом, а мы знаем, что Елену Петровну в то время занимали чрезвычайно серьёзные задачи. И она, конечно, не думала о проделках оставшихся в Адъяре Куломбов. Великодушные люди всегда доверчивы; а когда узнаёшь, каких больших размеров была душа у Елены Петровны, становится вполне понятно, что ей не хотелось устремлять своё внимание на мелкие предательства, о которых её не раз предупреждали. Она просто не останавливалась на них и пользовалась своим ясновидением для более достойных и интересных целей.

Гораздо труднее ответить на второй вопрос, так как он относится к психическим законам высшей ступени сознания, на которой многое проявляется совершенно иначе, чем на нашей низшей ступени, хотя для понимающего закон кармы нетрудно догадаться, почему Учитель никогда не пользуется своими высшими силами для изменения человеческой судьбы. Закон кармы учит, что всё, происходящее с человеком во время его земной жизни, есть результат им же совершённого в прежних существованиях, есть восстановление им же нарушенного равновесия или справедливости, что одно и то же. Поэтому Адепты Мудрости не считают себя вправе влиять на совершающуюся карму кого бы то ни было своими оккультными силами. В пределах всем доступного человеческого участия и сострадания они могут действовать, и в этих пределах они сделали всё, что можно было сделать, предупреждая неоднократно и остававшихся в Адъяре, и уехавшего в Европу Олькотта⁽²⁵⁾. Иное вмешательство было бы нарушением духовного Закона, который в «Голосе Безмолвия» выражается так: «Она (стезя отречения) приводит Архата к неизречённой душевной печали; печали за “живого мертвеца”⁽²⁶⁾ и бессильной жалости к страдающему человечеству, подлежащему всем бедствиям кармы; ибо мудрые знают, что плоды кармы не могут быть устранимы». И дальше: «Научай не создавать новых причин; но волне последствий, подобно великой волне прилива, ты не должен ставить преград, дабы завершился её естественный бег».⁽²⁷⁾ Прибавлю к этому и ещё одно указание: на тех высших ступенях человеческого духа, о которых идёт речь, мера, которой мы меряем события, не имеет значения, и то, что для нас кажется чрезвычайно важным, является совсем неважным там.

Чтобы покончить совсем с этим тяжёлым эпизодом из жизни Е. П. Блаватской, нужно сказать несколько слов о её поездке осенью 1884 г. в Индию, о которой было упомянуто лишь вскользь. Узнав о проделках Куломб и о поддельных письмах, напечатанных Паттерсоном в «Christian College Magazine», она поехала туда с надеждой привлечь Куломбов и Паттерсона к судебной ответственности, выяснить на суде всю правду и восстановить своё доброе имя. Но ей пришлось ещё раз пожертвовать собой. Комитет, состоявший из 24 наиболее уважаемых членов Теософического Общества, европейцев и индусов, решил, что иск с её стороны выдвинет на сцену вопрос о Махатмах, и они сами, а также их отношения к ученикам, станут темой для пересудов и насмешек совершенно невежественных в вопросах восточного оккультизма английских судей, а это обстоятельство может оскорбить чувства индусов. Этот мотив был для неё важнее её личной судьбы и — она покорилась. Необходимо к этому прибавить, что она обрадовалась, когда узнала, что Общество Психических Исследований посылает в Индию своего поверенного для расследования всего дела на месте, что и выражала в своих письмах. Из этого читатель поймёт, до чего неожидан был удар, который ей нанёс отчёт Ходжсона.

Чрезвычайно важным доказательством вздорности всех обвинений следователя Ходжсона и правоты Елены Петровны служат те овации и знаки уважения и сочувствия, с которыми индусы встретили Елену Петровну, когда она приехала в Мадрас уже после клевет, возведённых на нее Куломбами и Паттерсоном. Если бы в обвинениях следователя была хотя искра правды, индусы должны бы забросать не цветами, как это было в действительности, а камнями ту женщину, которая из личных тёмных целей надругалась над их священными заветами. Сама идея Махатм и сношения с ними имеют для индусов такое высокое значение, что они никогда не простили бы тому, кто сделал из этих сношений повод для подлога и шутовского маскарада, в чём обвиняли Елену Петровну Куломбы и чему поверил Ходжсон.

А между тем, индусы встретили её со всеми признаками глубокого уважения и в обращённых к ней приветственных речах определяли её деятельность совершенно иначе, чем лондонский ареопаг учёных; они благодарили её за «возрождение санскритской литературы, за старания примирить религию с наукой, за пролитие света на потустороннюю судьбу человека, за соединение различных индусских каст в одно братское чувство взаимной симпатии, за верную передачу арийской Мудрости, которая подвергалась таким искажениям со стороны европейцев».

Нужно думать, что это благодарное отношение индусов принесло некоторое утешение Елене Петровне; но нравственное потрясение было настолько сильно, что она тяжко заболела. Лечивший её доктор настоял на её немедленном возвращении в Европу, и друзья перенесли её в носилках на пароход, который и увез её навсегда из привлекавшей её с юных лет «страны чудес». В Европе она, как уже было сказано, избрала тихий Вюрцбург, чтобы без помехи писать «Тайную Доктрину», и прожила сперва в этом немецком городке, а потом в Остенде, вдвоём с граф. Вахтмейстер до своего переселения в 1887 г. в Лондон. В Остенде на глазах граф. Вахтмейстер произошло её третье чудесное выздоровление. Два доктора нашли её положение безнадёжным и только удивлялись, как она могла жить с такими сложными недугами. Ночью с ней началась агония; долго сидела около неё гр. Вахтмейстер, пока не забылась. «Когда я открыла глаза, первые утренние лучи прокрались в комнату и на меня напал страх, что я спала, а в это время Е. П. Б. могла умереть… Я с ужасом повернулась к её кровати, но вместо трупа увидела Е. П. Блаватскую, смотрящую на меня спокойно своими ясными серыми глазами. “Графиня, идите сюда“, — сказала она. Я бросилась к ней: “Что случилось? Вы совсем не та, что были ночью!” — Она ответила: “Да, Учитель был здесь; Он предложил мне на выбор: или умереть и освободиться, если я того хочу, или жить ещё и кончить “Тайную Доктрину”. Он сказал мне, как тяжелы будут мои страдания и какое трудное время предстоит мне в Англии — я ведь должна буду туда поехать. Но когда я подумала о тех людях, которым мне разрешено передать мои знания, и о Теософическом Обществе, которому я уже отдала кровь своего сердца, я решилась пожертвовать собой”… Окончила она свою речь весёлой шуткой, а когда пришли доктор и ещё несколько лиц и она встретила их на ногах и завела с ними шутливый разговор, удивление их не знало границ».⁽²⁸⁾

И она «промучилась» ещё пять лет, потому что с земной точки зрения тот напряжённый труд, который она несла до последнего часа, несмотря на жестокие физические страдания, нельзя назвать иначе, как мученичеством. За эти пять лет многое было сделано: написаны три тома «Тайной Доктрины», из которых два были напечатаны при ней, а третий после её смерти; написаны: «Ключ к Теософии» и «Голос Безмолвия» и множество статей в журнале «Lucifer», который она начала издавать немедленно после водворения в Лондоне. Кроме этого литературного труда, который брал у неё, по показаниям многочисленных свидетелей последних лет её жизни, по 12 часов в день, она по вечерам была окружена посетителями, в числе которых было много литераторов и учёных. В это время английский отдел Теософического Общества был уже вполне сформирован, и по четвергам собиралась первая Теософическая Ложа, которая и до сих пор носит название «Blavatsky Lodge»; на этих вечерних собраниях всегда присутствовала Елена Петровна, давая ответы на многочисленные вопросы, с которыми члены ложи обращались к ней. К этому же времени относится появление среди теософов, окружавших Елену Петровну, г-жи А. Безант, ставшей после её смерти главой и сердцем теософического движения.

В мае 1891 г., почти без всякой предупреждающей болезни, Елена Петровна скончалась в своём рабочем кресле, как истинный воин Духа, каким она была всю жизнь. Её тело было предано сожжению и пепел был разделён на 3 части: одна часть сохраняется в Адъяре, другая в Нью-Йорке, третья оставлена в Лондоне. День её успокоения чествуется в трёх частях света под названием «Дня Белого Лотоса». Теософы всего мира стараются ознаменовать этот день добрыми делами. В Бомбее, Адъяре и Калькутте в этот день дают обеды тысячам бедняков и раздают им Бхагават-Гиту; в Нью-Йорке, Филадельфии и ещё в нескольких городах Соединённых Штатов происходит то же самое, но особенно горячо чествуют её память на Цейлоне, где всё население чтит её имя.

Глава IV

Мировое значение Е. П. Блаватской

Чтобы верно оценить мировое значение принесённых Е. П. Блаватской откровений, необходимо знать, насколько они были нужны и своевременны именно для нашей эпохи, а для этого следует охватить общий смысл всего переживаемого человечеством на наших глазах. Но несчастье современного европейского сознания в том, что оно раскололось на такое множество точек зрения, ничем не связанных между собой, с которых рассматривается и оценивается вся текущая действительность, что прийти к чему-либо общему и согласованному для него чрезвычайно трудно. Необходимость объединения на чём-либо общем — едва ли не важнейшая духовная потребность нашего времени, и хотя две главные системы мысли, одна — приводящая все явления к материальным процессам, а другая — к духовным, и служат к известному обобщению, покрывая своим знаменем множество противоречивых теорий и воззрений, но, развиваясь в противоположных направлениях, они раскалывают сознание и неизбежно будут все более удаляться от полноты истины, если не найдётся нечто связывающее, какая-либо общая основа, которая примирила бы их и соединила в одну цельную согласованную систему. А между тем, это связывающее нечто существует, и сама европейская наука подошла уже совсем вплотную к тому объединяющему началу, которое проникает одинаково и материальную жизнь, и жизнь духовную. Это объединяющее начало, эта скрытая пружина всякой жизни есть эволюция, развитие из простого в сложное, из несовершенного в совершенное, как в мире форм, так и в мире духа, ведущее нас к разумной и благой цели. Приняв одновременную эволюцию формы и жизни за мерило человеческого прогресса, мы сразу поднимемся над всем противоречием современной мысли и станем на такой наблюдательный пост, откуда возможно окинуть весь процесс жизни в его целом.

Если мы захотим отыскать корни всего, что совершается на наших глазах, мы должны искать их очень глубоко, в той древности, которая служила колыбелью нашей расы. В те незапамятные времена, когда арийская раса была ещё в своём младенческом возрасте, цивилизация её достигала чрезвычайной высоты и блеска; об этом всё яснее говорят раскопки последних десятилетий. Судя по сохранившимся образцам, не было той отрасли человеческого творчества, в которой древние народы не достигли бы высокого совершенства. Стоит лишь вспомнить их не поддающиеся времени колоссальные постройки, которые требовали не только знания высшей механики и математики, но ещё каких-то знаний, которыми не владеют современные инженеры; или их удивительные водопроводы, превращавшие раскалённую почву юга в цветущие сады. А по научным расследованиям последних лет не только все наши религиозные идеи и символы, но и все мелочи домашнего обихода, до игр и развлечений включительно, всё это было уже известно, всё это так или иначе проникло к нам с древнего Востока.⁽²⁹⁾

Как же объяснить это явление? Ведь несомненно, что те древние народы были родоначальниками нашей расы, несомненно, что в них выразилась её юность. Как же могли они достигнуть такого совершенства культуры и знать уже в детстве то, что знаем через многие тысячелетия мы, их взрослые потомки? Логика вещей и наблюдения над процессами природы, у которой ничего не пропадает даром и ничто не повторяется на одной и той же ступени, заставляет думать, что те древние цивилизации имели совершенно иные задачи, чем наша современная цивилизация. Учения Теософии подтверждают эту догадку; они учат, что земная жизнь всего человечества представляет из себя нечто целое, имеющее одну общую цель: развитие всех сторон сложного человеческого сознания. Для этого даётся поле действия — земля, и на этом поле все отдельные народы, в различные эпохи, путём разнообразных культур, работают — каждый над своей особой задачей, содействуя осуществлению единого, общего для всего человечества разумного плана.

В той древности, где нужно искать корни всего, что мы переживаем в настоящее время, масса человечества была ещё в состоянии детства, индивидуальное начало было ещё в зачатке, сознание работало смутно и мечтательно, создавая неопределённые мысли, лишённые отчётливых граней, какие бывают у маленьких детей, но зато человечество пользовалось огромным преимуществом: оно действовало под непосредственным наблюдением высоких Руководителей, сверхчеловеческою мудростью и великими знаниями которых и объясняется поражающая нас высокая ступень древних культур. Руководителей этих называют общим именем «Посвящённые»; имя это происходит от того, что старший «посвящал» младшего, т. е. передавал ему свои знания, если последний по своим нравственным качествам был достоин вступить в число руководителей юного человечества. В эзотерических преданиях всех древних народов есть множество указаний на то, что во главе всех отделов общественной жизни стояли именно такие «Посвящённые», поднявшиеся над эгоизмом и над личными интересами.

В сущности, мы не имеем никакого представления о тех временах, и лишь смутное воспоминание о них сохранилось в легендах о «золотом веке» человечества. Мы узнаём древние цивилизации, когда они уже заканчивали свою внутреннюю задачу — воспитать юное человечество, когда сохранились лишь внешние формы, которые всегда переживают одушевлявшую их когда-то жизнь. Оттого эти цивилизации производят на нас впечатление дряхлости. Самая раса может быть в общем очень молода, а формы её жизни будут отжившими, дряхлыми, если они уже сыграли свою роль и их поддерживают искусственно, когда растущая жизнь требует уже новых форм; по той же причине и отдельные народности, которые не ищут новых путей и слишком долго задерживаются на старых, приходят в упадок.

Когда детство арийской расы приблизилось к концу и на очередь стало развитие личного начала и самостоятельной инициативы, тогда Руководители человечества стали отступать от него всё далее, и для него настало время самому создавать свои задачи и осуществлять их по-своему.

В эзотеризме есть выражение: человечество осиротело. Это и означает упомянутый переход к самостоятельному творчеству.

Чтобы могла осуществиться главная цель земного творчества — развитие всех сторон человеческого сознания, потребовалась вся та неоглядная вереница исторического опыта, который выразился в смене господствующих народностей, в насаждении разнообразных культур, в создании различных типов общественного строя. С этим ключом вся человеческая история читается по-новому, и можно догадаться, какую задачу пришлось осуществлять и нашей западноевропейской культуре. Она развивала ту сторону сознания, которую вернее всего назвать земной разум, низший manas, она доводила его до полной отчётливости, до совершенства, и напряжённостью своих эгоистических задач, и высокими формами своих научных дисциплин отточила аналитическое мышление до полного совершенства.

На заре своей юности наша арийская раса пользовалась непосредственным руководством; мы им не пользуемся, но от времени до времени, когда сознание людей проходит через острые кризисы, когда новые начала жизни вступают в борьбу с отживающим, людям даётся высшая помощь в форме разнообразных духовных воздействий, иногда посылаются в мир ученики с совершенно определённой миссией. Такая миссия была возложена на Елену Петровну Блаватскую в конце истёкшего столетия. Если мы оглянемся на ту эпоху, когда Елена Петровна основала Теософическое Общество, мы увидим все особенности западноевропейской культуры доведёнными до своего полного расцвета: благодаря эгоистическому царству капитала и материалистическому строю мышления, внешняя жизнь приняла уродливые формы ожесточённой борьбы за существование, беспощадной конкуренции, взаимной вражды и озлобленности, а в области духа шло постепенное угасание идеала и беспощадное вытравление всякого религиозного начала…

Плоды этого расцвета созрели на наших глазах, мы присутствуем при небывалой ещё картине всемирной революции, и на наших же глазах, в бездонных глубинах мысли и сердца всего культурного человечества начинается поворот и поднятие на новую ступень сознания. Если представить себе картину европейского будущего в случае, если бы дальнейшее развитие продолжалось по тем же линиям безудержного эгоизма и угашения всех духовных запросов, станет понятным, что никогда не было такой острой нужды в высшем воздействии. В ответ на эту нужду и явилось раскрытие древних тайных учений и основание Теософического Общества. Незадолго до этого времени в разных местностях Америки и Европы начали обращать на себя внимание спиритические явления. Спиритизм появился в те годы со своими потрясающими медиумическими феноменами не случайно; он представлял собою тот таран, который пробивал первую брешь в сознании, он должен был расшатать заполонивший умы материализм и заставить людей задуматься. И мы видим, какой общий переполох в общественном мнении и какую тревогу среди учёных вызвали в то время явления спиритизма. Вера в существование одного лишь физического мира была расшатана. Но этого было мало. Вся жизнь требовала перестройки, а внешнему строительству должно предшествовать внутреннее преображение. Последнее же требует веры, энтузиазма, высокого идеала. Религиозные идеи, выросшие на европейской почве, оторванные от жизни и науки, были бессильны повлиять на сознание. Необходим был приток новой духовной энергии. Такой энергией проникнуты эзотерические учения древних посвящённых, которые вдохновляли творчество всех античных арийских народов. Раскрыть впервые их тайный смысл выпало на долю русской женщине. И, как и следовало ожидать, её миссия вызвала к себе внимание во всём мире, вплоть до американского Трансвааля, прежде, чем её признали на родине. А между тем, нигде жажда духовного обновления не чувствуется с такой глубокой искренностью, как у нас, и, может быть, ни у кого нет такой органической духовной связи с древней Индией, как у русских. Лучшие русские люди были всегда идеалисты, а древняя Индия вся проникнута высоким идеализмом своей чистой, пламенной, безбрежной религиозной философии.

Если вдуматься в те три главные цели, которые основательница Теософического Общества поставила на его знамени, мы найдём в них поразительное соответствие главным духовным нуждам нашего времени. Мы исстрадались от вражды партий, классов и народов; Теософия ставит на своём знамени всеобщее братство без различия национальности, религии и касты. Мы жаждем примирения между мыслью и сердцем, слияния идеала с действительностью. Теософия приносит нам научно-религиозный синтез древнего Востока, в котором все стороны человеческой жизни, и материальной, и духовной, представляют нечто цельное, неразрывно связанное единством религиозного сознания. Мы переросли наши психологические понятия, усложнившаяся душевная жизнь современного человека требует новых приёмов воспитания, новых методов внутренней культуры. Теософия даёт нам совершенно новую для европейского сознания психологию, опытно проверенную и научно обоснованную на законе духовной эволюции.

В состоянии ли Теософия выполнить свои обещания? Ответом на это служит более чем 30-летнее существование Теософического Общества. Такая проверка уже давно обнаружила бы её несостоятельность; но союз теософов продолжает крепнуть и расти, несмотря на то, что он не имеет никаких внешних форм, никаких догматов, ничего — с обыденной точки зрения — завлекательного, даже не требует никаких обетов; невидимая духовная связь, соединяющая её членов, оказывается настолько крепкой, что в состоянии связать в одну семью людей различных национальностей, говорящих на разных языках, принадлежащих к различным религиям и культурам. Другим ответом на тот же вопрос служит большая, блестящая теософическая литература, имеющая своих талантливых представителей во всех странах мира, хотя прошло ещё так немного времени с тех пор, как Е. П. Блаватская заложила фундамент этой литературы двумя своими трудами, написанными на английском языке: «Isis Unveiled» (изд. в 1877 г.) и «Secret Doctrine» (в 1888 г.).

В чём же сила Теософии? Приносит она новую религию или, как некоторые думали, вводит к нам в замаскированной форме буддизм?

Сила теософии в том, что она даёт сокровенные учения древних Мудрецов, знания которых обнимают весь цикл эволюции нашей расы до конца. Вот почему она в состоянии дать ответы на все запросы нашего современного сознания, вплоть до мучительных загадок жизни и смерти, которые стояли до сих пор неразрешёнными перед человеческим сознанием. Я не могу вдаваться в изложение самих учений, но могу указать интересующимся на обширную теософскую литературу, которая разрабатывает со всех сторон отдельные положения древней Мудрости: дав себе труд и время, читатель имеет полную возможность проверить мои слова. Прибавлю лишь несколько слов для тех, которые — по недоразумению — могут подумать, что Теософия зовёт человечество назад, в его младенческое состояние.

Да, она зовёт его назад, но только в том смысле, в каком каждый человек возвращается к тем высоким истинам, которые он в детстве воспринимал бессознательно, от которых в молодости отступал потому, что они были слишком глубоки для него, которые позднее пропускал через критическую оценку, а в зрелом возрасте принимал уже сознательно и добровольно. Каждый законченный эволюционный цикл обегает такой полный круг, и наше сознание близится к тому, чтобы обойти свой полный круг и, после огромного опыта, растянувшегося на многие тысячелетия, прошедшего через многие цивилизации, через восхождения и падения, расцвет и утомление, — повернуть назад к исходной точке своего отправления и слиться с ней, но уже сознательно и добровольно.

В заключение мне хотелось указать на те результаты миссии Е. П. Блаватской, которые успели уже обнаружиться. За последние два десятилетия все интересующиеся Индией наблюдают различные признаки пробуждения среди коренного населения Индии и небывалое прежде стремление к объединению. Совершенно не причастные к Теософии наблюдатели, стоящие на противоположном полюсе мысли, и те соглашаются, что в основе современного движения в Индии лежит недавно возникшая тенденция к религиозному объединению. В жизни Индии религия играла всегда первенствующую роль; множество сект и подразделений, на которые разбились шесть основных религиозных систем браманизма, и распадение буддизма на северный и южный отделы поддерживали дух разъединения и в среде индусов. Поворот к единству и толчок к внутреннему возрождению, о котором сейчас упомянуто, был дан впервые Е. П. Блаватской, её обнародованием общего всем расколовшимся религиозным верованиям единого эзотерического начала и её энергичной пропагандой — совместно с Генри Олькоттом — религиозного объединения Индии. Покойный президент Теософического Общества был выдающийся организатор; он чрезвычайно удачно работал среди индусов в пользу названного единства, создал много школ, где обучение велось в том же духе, собрал множество драгоценных манускриптов, которые благодарные индусы не переставали приносить в дар теософической библиотеке, и неутомимо популяризировал красоту и высокий идеализм древних религиозных учений Индии.

Подъём религиозного сознания, который был вызван этим непривычным для индусов любовным вниманием к их духовным сокровищам, продолжается и до сих пор, а за последние годы возрождение древне-индусской самобытности приняло очень широкие размеры благодаря неутомимой деятельности настоящего президента Теософического Общества г-жи Безант; её стремления направлены к тому, чтобы положить в основу воспитания индусского юношества лучшие заветы древней Индии, и с этой целью она создала несколько колледжей, в которых индусские юноши знакомятся с неисчерпаемыми богатствами древнеарийской религиозной мысли.

Возрождение древнего Востока и пробудившийся на Западе интерес к его духовным сокровищам сыграет великую роль в ближайшем будущем и поможет человеческому сознанию подняться на высшую ступень.

Трудно даже представить себе все последствия, которые могут произойти от слияния широких объединяющих идей древнего Востока с точным анализом европейского Запада, его высокого научного развития с глубиной религиозного сознания древности.

Начало этого слияния совершается на наших глазах благодаря эзотерическим учениям, которые Е. П. Блаватская принесла западному миру как дар от древнего Востока.

Учения эти, которые на современном языке вернее всего назвать религиозно-научным синтезом, приводят в гармонию все стороны человеческой жизни, согласуя материальные задачи человека с его духовными запросами.

А кто станет отрицать, что самая повелительная задача нашего времени, от верного решения которой зависит всё будущее человечества, есть приведение в гармонию этических проблем с проблемами социальными, нравственного идеала человека с его жизненной практикой?

Вся сила Теософии и состоит в том, что её учения в состоянии разрешить эту задачу, не убивая земных интересов. Теософия должна стать впереди человеческий мысли потому, что она соединяет в себе всю полноту опыта современного Запада и древнего Востока, полный круг сознания арийских народов, как религиозного, так и научного, дающего в соединении — Мудрость.

Если спросят, почему именно Е. П. Блаватская была избрана для такой высокой миссии? Потому, что она одна из всех современников обладала соединением той тонкой психической организации, которая необходима для общения на высших ступенях сознания, и тех нравственных качеств, без которых великие духовные задачи не могут быть доведены до конца. Она обладала исключительной отзывчивостью на духовные влияния и в то же время могучей волей и необыкновенной силой терпения; пламенный энтузиазм и преданность идее, которой она служила, соединялись в ней с безграничным самоотвержением; вот что давало Елене Петровне Блаватской право на её высокое полномочие и на глубокую благодарность всех, кто знал и понимал её.

Е.Писарева

Примечания

(1)  Ист.: «Вопросы Теософии». Сборник статей по теософии в память Елены Петровны Блаватской. Вып. 2. СПб. 1910. С. 7-52.

(2)  Желающие получить подтверждение сказанному могут обратиться к г-же Купер‒Ооклей через редакцию журнала «Вестник Теософии». С.‒Петербург, Кабинетская, № 7. — Прим. Е.Ф.П.

(3)  А. Безант «Е. П. Блаватская и Учителя Мудрости». Лондон. 1907.

(4)  А. П. Синнетт «Случаи из жизни мадам Блаватской». Лондон. 1886.

(5)  Приведённая выдержка из этого письма напечатана в книге А. Безант «H.P.Blavatsky and the Masters of the Wisdom». London. 1907. — Прим. Е.Ф.П.

(6)  Р. А. Фадеев, артиллерийский генерал, был видным деятелем в славянских землях и известным военным писателем семидесятых и восьмидесятых годов. Оставил по себе память глубоко образованного, остроумного и привлекательного человека. — Прим. Е.Ф.П.

(7) Годы взяты мной из книги А. Безант «H. P. Blavatsky and the Masters of the Wisdom», изданной в 1907 г. И в других статьях, посвящённых ей, даются приблизительно те же даты. — Прим. Е.Ф.П.

(8) Гр. Вахтмейстер привела интересную подробность этого путешествия: так как чужестранцы не могли проникать внутрь страны, то явившиеся за ней в Дарджилинг индусы положили её в повозку, закрыли сеном и под таким покрытием повезли. — Прим. Е.Ф.П.

(9) Родственницы Е. П. Блаватской ответили на мой запрос, что кн. Голицын действительно бывал часто у Фадеевых перед замужеством Е. П., но был ли он оккультистом, этого они не знают, хотя прибавляют, что это было вполне возможно. — Прим. Е.Ф.П.

(10) Подлинник этого документа со всеми подписями хранится в библиотеке Адъяра. — Прим. Е.Ф.П.

(11) О том, как сильно Е. П. Блаватская страдала от физических шумов, хорошо известно её ближайшим ученикам. — Прим. Е.Ф.П.

(12) Mlechcha. — Прим. Е.Ф.П.

(13) «Русское Обозрение», 1891 г. — Прим. Е.Ф.П.

(14) «Разоблачённая Изида», первое изд.: Нью-Йорк, 1877.

(15) Г. С. Олькотт «Листы старого дневника». Т. 1: 1895. Т. 2: 1900. Т. 3: 1904. Всего в серии 6 томов.

(16) Кроме личных воспоминаний гр. Вахтмейстер, к её книге приложены отзывы 16-ти знавших Е. П. лиц. — Прим. Е.Ф.П.

Графиня Вахтмейстер и другие «Воспоминания о Е. П. Б. и “Тайной Доктрине”». Лондон. 1893.

(17) В книге «Животный магнетизм» Бине и Фере авторы заявляют о невозможности объяснить подобное явление. — Прим. Е.Ф.П.

(18) А. П. Синнетт «Оккультный мир». Лондон. 1881.

(19) А. П. Синнетт «Эзотерический буддизм». Лондон. 1883.

(20) В настоящее время она находится в Америке, а в начале июня этого лета председательствовала на международном теософическом конгрессе в Буда-Пеште. — Прим. Е.Ф.П.

(21) «Reminiscences of H. P. Blavatsky by Countess Wachtmeister». London. 1893 г., стр. 25 и 26. — Прим. Е.Ф.П.

(22) Лэн-Фокс поместил в «Times» 9 октября 1884 г. письмо, опровергающее взведённые на Е. П. Блаватскую обвинения. — Прим. Е.Ф.П.

(23) Знающие Куломбов говорят о большом сходстве почерка мужа Куломб с почерком Е. П. Блаватской. — Прим. Е.Ф.П.

(24) «Русское Обозрение». Ноябрь, декабрь 1891 г. — Прим. Е.Ф.П.

(25) См. рассказ В. П. Желиховской о письме к Олькотту. «Русское Обозрение», 1891 г. — Прим. Е.Ф.П.

(26) Не пробуждённый духовно человек. — Прим. Е.Ф.П.

(27) «Голос Безмолвия». Стр. 43 и 44. — Прим. Е.Ф.П.

(28) «Reminiscences of H. P. B. by countess Wachtmeister», pp. 75, 76. — Прим. Е.Ф.П.

(29) Это — утверждение не только теософов, но и представителей позитивной науки; так, проф. Виппер высказал как раз эту уверенность в своей публичной лекции в Москве 2 ноября 1906 г. Лекция эта напечатана в отдельной брошюре под заглавием «С Востока Свет». — Прим. Е.Ф.П.

О.Г.Болдырев. Блаватская. Вестница Шамбалы. М., Вече, 2013

Аннотация

Елена Петровна Блаватская (1831—1891) прожила большую, трудную и чрезвычайно яркую жизнь. Провела в странствиях и поисках тайного знания Древней Мудрости — теософии — почти двадцать лет, и при этом несколько раз совершила кругосветные путешествия. После трех лет ученичества в Гималайском Ашраме Шамбалы Е.П. Блаватская посвятила многие годы распространению в США, Индии и Европе Учения теософии. В 1875 г. она основала Теософское общество, которое и в наши дни распространяет идеи всеобщего братства, поощряет изучение религий, философии и науки, а также необъяснимых законов природы и скрытых сил человека.

Е.П. Блаватская — автор двух фундаментальных трудов «Разоблаченная Изида» и «Тайная Доктрина», переведенных на многие европейские языки.

Как для современников, так и для потомков Е.П. Блаватская осталась женщиной-загадкой, непостижимым образом сочетавшей яростный темперамент воина, экстраординарные психические дарования, пламенную любовь к Родине, исключительный писательский талант, бескорыстное подвижничество и беззаветную преданность пославшим ее с высокой миссией в Западный мир Учителям Шамбалы.

Бессмертие

          Понятие смерти разрушает жизнь. Смерть существует только в сознании человека и совершенно не имеет места в вечной Жизни Космоса. Жизнь – движение, переход энергии из одного состояния в другое, вечный ритм вдыхания и выдыхания, сна и бодрствования, зимы и лета, круговращение циклов, обмен веществ, — где тут смерть? Если капля воды неуничтожаема и не может исчезнуть, во что бы она ни превращалась, то неужели же такой сложный и мощный клубок энергий, каким является человек, может с распадом его оболочки перейти в ничто?! И разве хоть один человек на земле может примириться с тем, что он умрет? Большинство людей в каких-то своих глубинах знают, что они бессмертны, и это помогает им жить, бороться, творить и совершенствоваться, несмотря на всю очевидную нелепость каких-либо усилий к продвижению ввиду неминуемого уничтожения. И все же из-за того, что осознание бессмертия не выявлено четко, жизнь искажается и обезображивается.

Если бы все твердо знали, что их жизнь никогда не кончится и что ни одна крупица накопленных знаний, ни одно усилие на пути к самоулучшению, ни один положительный поступок или мысль не пропадают, но дают в свое время плод, люди жили бы по-другому. Каждое движение, каждое слово и мысль стали бы осмысленными и сообразными с вечной жизнью. Четкое, ясное и определенное понимание бессмертия будет неразрывно связано с Новой Эпохой. Не туманные потусторонности и не чудовищные вечности страданий или блаженств, но логическое понимание закона причин и следствий будет сопровождать идею бессмертия. Она будет понятна каждому, так же как понятен посев и жатва. В природе нет произвола, почему же в виде какого-то исключения внедрять это нелепое понятие в закон жизни людей? Всюду есть только зерно и плод, несущий в себе новое зерно, продолжение плода. Также всюду начало и конец и снова начало, содержащееся в предыдущем конце. И таким образом вообще исчезает понятие конца и начала и остается единый непрерывный поток вечной жизни, как космической, так и индивидуальной, ибо все подлежит одному закону, как атом, так и солнечная система. И, поняв беспрерывную цепь причин и следствий, смогут ли люди допускать в свою жизнь безобразие, беззаконие и произвол? Зная неизбежность следствий, станут относиться осторожнее к причинам. Зная нескончаемость жизни, станут готовиться к нескончаемому. Разве жизнь не обновится?

Мы ждем нового мира всей силой стремления Нашего сердца. Мы хотим, чтобы вместо заколдованного круга бессмысленного верчения вокруг своей оси открылись людям беспредельные перспективы. Мы стремимся напитать пространство идеей Беспредельности. Понимание Беспредельности – условие преображения жизни. Человек, живущий для смерти, и человек, живущий для бессмертия, так же разнятся друг от друга, как обезьяна от человека. В новом мире будут жить люди, но не человекообразные. От последних гибнет планета. Мы прилагаем все усилия Нашего духа, чтобы разбудить дух людей. Ведь дух знает. Он проснется и вместе с ним придет понимание бессмертия.

Утверждаем бессмертие!

25 апреля 1951 г.

Самое трудное

          Самое трудное – видеть незримое. Самое трудное – слышать беззвучное. Еще труднее жить в неочевидном. Преодоление этих трудностей требует особого рода мужества. Жизнь очевидная стоит перед нами и властно предъявляет свои права. Голос ее гремит в ушах, пестрый блеск слепит глаза. И она всюду следует за человеком. Она стремится овладеть своим достоянием жадно и властно. Она утверждает свое абсолютное бытие: «другого нет». Что же помогает переносить сознание, этот центр тяжести нашей жизни, в незримое?

Сказано: блаженны не видевшие, но уверовавшие (Ев. От Иоанна). Блаженство это состоит не в каких-то потусторонних наградах, а в том, что в человеке начинает пробуждаться и проявляться особый орган, воспринимающий жизнь сверхочевидную. Счастье в том, что этот орган приобщает нас к беспредельному океану жизни неограниченной. И только пробудившийся способен к бессмертию. Человек, не способный ощущать жизнь надземную, попадая в нее после смерти физического тела, попадает в небытие. Невозможно воспринимать то, что находится за пределами сознания, и никогда не мысливший о мире мысли не имеет к нему проводника. Так ночная птица, не развившая в себе восприятие дневного света, слепнет на солнце; так рыба с недоразвитыми для воздуха дыхательными органами на суше задыхается. Так же слепнет и теряет сознание человек, попавший в мир, для которого у него нет органа восприятия, нет соответственного по качеству тела или оболочки.

После веры приходит знание. Но сначала надо поверить в те тончайшие чувствования, которые касаются каждого человека, не окончательно погруженного в каменные узы плотной материи. Поверить – допустить – узнать. И у каждого есть средоточие такого познавания – сердце. Оно проводник от материи к духу, и бьется оно на границе двух миров. И стук его есть стук сужденного нам истинного, неразрушимого, великолепного и неограниченного мира. Мы в плену у пятигранника наших органов чувств, но есть путь к освобождению, выход наверх через бесстрашие знания сердца. « Истина – единственный источник мужества», но и для принятия ее требуется также огненное мужество. Так опять завершается круг. Этим восходим.

1-2 мая 1951 г.

Две жизни

Примитивный человек односложен. Он весь тут. Он неделим, и ничего, кроме того, что выражено в его внешней жизни, в нем нет.  Он не живет ничем другим, кроме своей обыденной жизни, и ни о чем другом, выходящем за ее пределы, не думает, и ни к чему, кроме своих явных, насущных целей, не стремится. Но как одноклеточные начинают, в процессе эволюции, превращаться в двуклеточных и затем в многоклеточных, так же и человек, в своей внутренней структуре, начинает постепенно усложняться. Начинается медленное и вначале едва заметное деление на внешнего и внутреннего человека. С зачатками появления внутренней жизни человек уже не односложен и не примитивен. Помимо внешнего, обычного течения жизни начинает струиться подземный родник второй, внутренней жизни, вначале малый и едва заметный, постоянно заглушаемый наносными песками внешнего «я», едва подающий голос. Иногда кажется, что и нет его совсем. Но постепенно он растет и крепнет, и внутренний человек начинает из эмбриона оформляться. Очень слаб он вначале, неуверен и робок перед грубым и примитивным внешним человеком, и жизнь внешняя превышает и заглушает жизнь внутреннюю. Но дух растет, накапливаются незримые богатства, опыт и знание, внутренний человек созревает. И тогда начинается деление на две жизни.

Одна, видимая всем, жизнь личности, его работа, его судьба, дела, болезни, удачи и неудачи. Ее знают все. Эта жизнь может быть или бедна и ничтожна, или богата и блестяща; по существу разница невелика. Суть не в ней, но исключительно во второй, внутренней, незримой и сокровенной жизни. «Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душу свою потеряет, и какой выкуп даст человек за душу свою?» Ибо, первая жизнь длится считанные годы и увядает, как трава, от которой и следа не остается на следующую весну, а вторая жизнь есть то Реальное, которое не перестает быть, и которое не зависит ни от тела, ни от обстоятельств, ни от болезней, ни от смерти и ни от чего другого.

Вначале преобладает первый человек. Но второй растет, и наконец наступает момент, когда он начинает перерастать первого и становится сильнее его. Правда, личность еще поднимает голову и временами пытается превалировать, но истинное «я» утверждается и берет верх над всеми попытками личности. То, что было вначале нереальным и казалось призраком, теперь становится настоящей реальностью, и жизнь духа – истинной жизнью, а личность постепенно тускнеет и растворяется в мощном духовном существе. Тогда наступает жизнь царства духа, а внешняя земная жизнь теряет всякое значение и власть над человеком. Он может продолжать занимать то же положение, что и раньше, и внешне его жизнь может оставаться неизмененной, но его отношение к ней и его истинная жизнь становятся совершенно иными. Это – второе рождение, в Беспредельность.

(6,7 апреля 1951 г.)  

Музыка

                                              Цвет и звук – Наша лучшая Трапеза

Листы Сада Мори. Озарение. 2-III-1

Музыкой мы питаемся, музыкой очищаем жизнь, музыкой говорим с Высшим Миром и приобщаемся к Нему. Музыкой процветаем и утончаемся. Вибрации музыки благотворны и жизнедательны. Медицина будущего будет лечить музыкой. Люди будут воскресать, оздоровленные и телом и духом. Оздоровляя дух, мы оздоровляем тело. Где граница здоровья, где граница тел, где граница воздействия музыки на дух и тело?

Музыка – одна из великих радостей Бытия. Ею наполнено и переливается пространство. Люди должны быть признательны приемникам музыки, которые улавливают отзвуки пространственных гимнов и передают их в виде прекрасных музыкальных произведений, которым радуется бесчисленное количество живых существ. Музыка – сокровенное действо. Сфера ее влияния на все окружающее почти не изучалась. Музыка – проводник красоты, Огонь в форме звуков. Целительная благодать. Новый Мир есть мир искусства, мир торжества звука и цвета, и мы уже на пороге царства Красоты. Время пришло осознать искусство как великий проводник Духа Утешителя. К искусству приступаем торжественно, молитвенно и радостно. И других научим так же приступать. Тогда придет Красота в жизнь нашу навсегда.

(8 апреля 1951 г.)   

«Красота произнесена, потому будем беречь ее основание» (Иерархия,)

Почему под красотой понимать только внешнюю красивость? Разве положительные качества не красота? Разве преданность не красота? Разве любовь не красота? Разве сотрудничество не красота? Возьмите любое качество со стороны излучений и познаете красоту реальную, светоносную. При открытии излучений будет явлена реальная основа красоты. Тогда и это понятие, как и многие другие, будет пересмотрено и переоценено. Многое внешне красивое не окажется истинной красотой. Красота исходит из сердца и возвышения духа. Каждое темное пятно на ауре будет нарушением красоты. Если сказано, что красоты есть основной принцип Наших дел, то надо понять, что все Наши принципы покоятся на реальных основаниях. Излучения реальны и мошны много более, чем электричество, и нет ничего сильнее энергий, которыми строится жизнь. Потому красота, как понятие гармонических высоких вибраций световых волн, несущих мощные заряды энергии неуничтожаемой и всепроникающей, истинно, есть основание Наших дел. Не в словах, не в улыбках, но в чувстве сердца созидающая красота. В поисках этой красоты не минуем Братства.

13 ноября 1952 г.

Иерархия, 313.  «Истинно, будущее велико» и борьба бесконечна. Каждая мысль Учителя есть фундамент великого построения, как же утвердить ее без борьбы? Путь Учения направлен против стихийности и хаотичности, потому встреча со стихиями и хаосом неминуемы. Преодолев его в себе, вступаем в великую борьбу с окружающим нас хаосом. Хаос ревнив и яр, и каждая мысль Учителя, как фундамент великого построения, противна ему. Преодолев стихийность в себе, делаемся готовыми принять натиски стихий и преодолеть их. Наступает век оформления неоформленного, и не будет в человеке места смутным порывам стихий. Не вслепую будем жить, прыгая под ударами импульсов неизвестно куда, не понимая ни себя, ни окружающего мира, но в полном осознании своих и мировых возможностей. Каждый шаг будет осознан далеко вперед, и мы станет сознательными творцами своих жизней. Ценить каждую мысль Учения – значит прилагать ее в жизнь. В этом путь победы.

12 декабря 1952 г. 

Агни Йога дана через Агни йога (имеется в виду Н.К.Рерих – примечание мое, Е.Е.) . Но не только книги. Картины его есть тоже путь к Агни Йоге. Он говорит: «Сейчас надо мыслить об искусстве. Надо ощутить и утвердить высший проводник Духа Утешителя». И далее, об исказителях искусства: «Они забыли о гармонии. Они не хотели знать, что близится время гармонизации центров».

Искусство имеет гораздо большее значение, чем мы представляем себе. Оно гармонизирует центры. Оно зажигает огни духа. Оно вызывает звучание сердца. Что ближе искусства может заставить сердце звучать? Его картины полны гармонических вибраций. Даже непосвященные знатоки отмечают исключительную гармонию в композиции картин. Но мы знаем, что в его картинах передана гармония красок и конструкций высших сфер. Если вначале картины поражают нас своей неожиданностью, то это происходит от непривычки к иным мирам. Но постепенно мы входим через его картины в эти миры, сживаемся с ними, начинаем их любить. И когда мы начинаем любить их, тогда начинаетс и чудесное воздействие картин на нашу внутреннюю сущность. Мы можем знать это или не знать – это зависит от утончения наблюдательности, — но постепенно картины вводят нас в мир Огня не только посредством изображенных на них проблеском Огненного Мира, но и путем огненных, гармонических вибраций всех частей, составляющих сущность картины.

Можно рассматривать произведение искусства как сущность Тонкого или Огненного Мира – это зависит от высоты ее вибраций – со своей особой жизнью, деятельностью и судьбой. Влияние иных произведений искусства имеет даже историческое и планетарное значение. Что дают картины его человечеству? Об этом можно будет сказать в перспективе истории духа. Расцвет их деятельности еще не наступил. Он наступит вместе с расцветом духа, когда народные массы смогут пить из источника Огненного Мира. Сейчас идет подготовка к такому расцвету, и картины помогают подготавливать его своим безмолвным огненным влиянием. Ибо свет во тьме светит, даже если его не воспринимает самоограниченный глаз, и разгоняет тьмуА когда придет утро новой жизни, человечество изумится и потрясется, поняв, какие бесценные сокровища оставлены ему. И тогда картины выйдут на простор воздействия неограниченного.

18 декабря 1952 г.   

В самую трудную минуту призовем сердце. Оно встанет как щит перед волнами тьмы. Оно поднимет поверх лабиринтов интеллекта. Проведет кратчайшим путем. Сердце – мерило правильного отношения. Только в нем вечный огонь жизни, согревающий и творящий. Невозможно встретить натиск ужаса без него. Только оно может трансмутировать все яды и спасти мышление от водоворота стихий. Нет спасения без сердца.

25 декабря 1952 г.

В Новый Мир надо войти победителем, а не побежденным. Победа будет в преодолении порога тьмы, лежащего у входа Нового Мира. Может казаться странным, что темны пороги к Свету, но таков закон. Лишь преодолев тьму, можно познать Свет. Кто-то думает, что Новый Мир не потребует всех сил духа, всей напряженности, всего мужества. Но это так же неверно, как и то, что Царство Небесное вне нас. Новый Мир – это век завоевания психической энергии, и к нему приложимы все ее законы. Мы не будем людьми Нового Мира до тех пор, пока не поймем и не применим законов психической энергии. Применение их и есть победа над тьмой порога. Потому чем выше, тем труднее, и убоявшийся трудностей может идти вспять, но не в Новый Мир. Порог Нового Мира силой берется, и как на приступ идут чающие воскресения духа. Поймите, поймите, поймите, век Майтрейи есть век действия, век мужества, век преодоления. Страшен и велик Дракон Порога, но может ли малое преддверие соответствовать великому времени?

Не было еще такой тьмы, как ныне, и не было еще такого Света, какой будет.

Испытание длительностью отсеивает людей. Вначале готовы многие, но время идет, и тьма окружает со всех сторон. Новый Мир начинает казаться мифом несостоявшегося будущего, и настоящее царит и утверждает свою власть. И тот, кто недостаточно велик для ожидания и действия, отстает и остается в настоящем. Велика власть прошлого над людьми, но еще сильнее власть настоящего. Кто же отдаст себя будущему? Тот, кто перерос настоящее и не вмещается более в нем. Так отсеиваются люди по величине их сознания. Никто не судит, каждый присуждает себя сам. Избранный есть избравший. Так поймем.

29 декабря 1952 г.    

Много говорят о мужестве для борьбы, но никто не подумает, какое мужество нужно для борьбы с самим собой. И много ли такого мужества видим мы явленным на земле?! Кто знает, какая степень мужества требуется, чтобы сказать себе «нет», и откуда взять такое мужество. Все сужено до рамок физических, но где понимание беспредельности каждого качества и его неразрывности с другими проявлениям духа? Гармонизация качеств и их взаимосвязь составляет предмет глубочайших исследований будущего. Эти рычаги, поднимающие или низвергающие человека, должны быть осознаны и освоены. Религии ходили вслепую, ощупью по опаснейшим тропам, и немало катастроф происходило от искажений и ложного употребления мощных двигателей духа человеческого. Не оставляет Учение (Агни Йога – примечание Е.Е.) сомнений в значимости качеств, но все же лишь приоткрывает завесу тайн. Ищите, ищите, нахождения обещаны ищущим. Думайте о неразрывности роста мужества с ростом пробужденного, сознающего себя духа, с ростом доверия и устремления, с ростом понимания Беспредельности. Где то малейшее, что остановит движение роста мужества? Ветхая самость, малое «я», всасывающее в себя сознание человека – вот губители мужества, пытающиеся заменить его серым отрицанием эгоизма. Огонь мужества – что общего он имеет с самостью, с огнетушением?! Говорить о мужестве – значит сказать о лучших достижениях лучших насельников планеты. Признание действительности вопреки очевидности будет одним из действий мужества. Не сгибается оно под гнетом очевидности, но утверждает истину наперекор всему.

12 января 1953 г.  

Для духа не страшны волны огня, потому спасение лишь в духе. Поднявший сознание в мир духа неуязвим. Дух – огонь, и только он может встретить с достоинством своего собрата.

14 января 1953 г.  

Идея бесконечного разнообразия мира не может зародиться в неподвижности. Она приходит при странствиях по лицу земли, когда все органы чувств устремлены к восприятию новых впечатлений. Не только глаз, но и ухо, и обоняние, и вкус принимают участие в путешествиях. Каждое новое место пахнет различно. Бесчисленно разнообразны ароматы цветов и трав. Вкус пищи также не будет одинаков, ибо зависит от множества климатических и бытовых условий. Звуки жизни природы и людских поселений также везде разные. Конечно, все это для того, кто хочет постигать и умеет это делать. Умение приходит при постоянной тренировке наблюдательности путем концентрации внимания на окружающем и напряжении всех органов чувств.

Что дают такие сознательные путешествия для будущего пребывания в Тонком Мире – может представить себе лишь тот, кто знаком с его законами. Там, где зрячесть или слепота зависят исключительно от умения видеть, то есть переносить свое сознание в центр зрения, а глухота или утонченный слух – от умения слышать, а обоняние – от прошлой земной концентрации на ароматах, что люди умеют делать меньше всего, — там ценность путешествий будет явлена особенно наглядно и существенно жизненно.

Главное – сознательность во всем; всякое автоматическое существование есть зачеркнутая страница в Книге Жизни человека. Нечего жаловаться на несовершенство наших органов чувств – оно кроется в нашем сознании. Органы чувств могут быть очень утонченны, и это утончение постепенно переходит в развитие тонких органов восприятия. Почему так редко различают люди ароматы в Тонком Мире? Потому, что не занимались этим на земле. Вкус также ограничен у многих пределами вкусности, то есть сведен к удовлетворению желудка, в то время как вкус является одним из способов познавания окружающего мира. Значение осязания не понято почти совсем и сводится к весьма примитивным проявлениям, но высокое развитие его приводит к таким способностям, как психометрия, ощущение температуры и качества аур людей, распознавание токов и вибраций, понимание значения прикосновений и т.д. Представлении людей об осязании связано с плотностью, но в Тонком Мире нет плотности, и способность осязать тонкую материю соответствует большому утончению этой способности на земле.

Радость разнообразию творений есть хвала Творцу. Не ограничено творчество космическое, и нет предела разнообразию форм. Неотвлеченное понимание этого дают странствия. Они подготавливают дух к Беспредельности.

Для космического гражданина Космос – его дом. Не придет к этому пониманию привязанный и прикованный к одной квартире. Потому бездомие не есть бедствие, но подготовка к расширению понятия дома. Что Космос живущему в четырех стенах?

27 мая 1953 г.      

Переход через Альпы – это была победа, а не поражение, победа духа над материей, истинная победа. Она была зрима и прославлена на весь мир, и формальные победители завидовали побежденным. Этим апофеозом побед закончилась блистательная внешняя эпопея героического духа, и после этого началась эпопея внутренняя, не менее великая и по результатам еще более значительная, но уже скрытая от глаз людей. Расцениваем победы по их результатам, которые, кроме Владыки, никто учесть не может. И скромное существование сапожника может дать миру больше, чем блистательная деятельность короля.

Победа над собой – спасение другим.

Победа над собой – поражение полчищ тьмы.

Победа над собой – основа эволюции.

Победа над собой – утверждение света Иерархии.

3 июня 1953 г.

«Истинно, примкнувший к Высшему Сознанию получает мощь мысли. Только когда дух принимает все посылки Свыше, он может расширять сознание..»  (Иерархия, 155). 

Расцвет будущего человечества будет обусловлен не только прогрессом, понимаемом в обычном смысле, но именно принятием в сознание посылок Иерархии. Как отдельные маяки, высятся в прошлом люди, примыкающие к Высшему Сознанию и светом Иерархии освещавшие тьму окружающую. Но Новый Мир есть мир света. Отдельные вспышки откровений заменятся мощным потоком непосредственного понимания. Красота Космоса в разнообразии, и свет мысли, преломленный через призму каждого индивидуального сознания, даст свою игру излучений, свое индивидуальное выражение.

О каком будущем говорим? О том, в котором уже живем мы. Человек, перенесший свое сознание в будущее, уже, на каком-то плане, живет в этом будущем. Таким образом, находясь физически в определенной исторической эпохе, он опережает ничего не подозревающих современников на тысячи лет. Потому указы об устремлении в будущее даются не только для облегчения жизни земной, но эти устремления с точки зрения эволюции духовного человека есть шаги гигантов, дающие возможность опережать эпохи. К чему куриный шаг, когда можно миновать тягостный ход несознательного продвижения путем примыкания к мощи Высшей мысли.

Этим путем научаемся жить на разных планах бытия и в разных эпохах. Кроме того, это будет основой делимости духовного сознания, когда не потеряна связь с настоящим, в котором мы имеем свое предназначение, и установлена связь с будущим, которое нисколько не менее реально, чем середина XX века.

Помощь людям может идти лишь от живущих в будущем. Лишь сверху можно вытащить из ямы. Люди, сидящие в яме настоящего, – не пособники эволюции. Надо быть впереди, и только тогда можно вести за собой. Не укажет путь бредущий в хвосте каравана жизни. Потому дается еще одно понимание значения устремления в будущее – не для себя, а для других, живущих в настоящем и в прошлом. Если одни опередили современников на тысячи лет, то есть намело таких, которые отстали от современников на сотни лет. С теми еще труднее. В настоящем уже горят искры грядущего. Но в прошлом – где отыскать трамплин для прыжка? Но получение мощи мысли есть постижение будущего и пребывание в нем. Правда, земное пребывание станет от этого еще тягостнее, но не тягота ли устремляет нас в Надземное? Таким образом, увеличение тягости дает новый импульс для подъема; так взаимодействие противоположений есть вечный двигатель.

7 июня 1953 г.   

Джинны разрушали, и затем созидали в свою меру, но завершить храм не им предназначено. Торжество духа – венец храма Нового Мира, и не это область джиннов. Всему и всем свое место  и время. Расчищается путь для прихода новых, и велика радость обновления жизни. Страна вздохнет полной грудью и скажет свое слово. И придут к ней народы учиться новому слову и слушать песнь феникса, из собственного пепла возродившегося.

10 июня 1953 г.

№66 (Фев.4)

Утверждаю Свет среди мрака, Утверждаю спокойствие среди смятения, Утверждаю бесстрашие перед лицом опасности. Утверждаю эти состояния духа,  волею допущенные вопреки тяжким и противным условиям земной жизни. Улыбка бедняка для Нас важнее смеха довольства и достатка. Итак, человек, светлый лик духа сохранивший, несмотря ни на что, уже победитель. Все время Хочу указать и пояснить, что лаборатория человеческого духа должна выработать свой иммунитет от ядовитых условий окружающего. Свет мира внутри от тьмы мира вовне надо отделить, дабы избежать омрачения обстоятельствами. Трудно победить мир вовне и избежать его воздействий, но Я Победил мир и вас учу идти по стопам Моим. Нельзя не испытывать боли, когда терзают тело или душу, но ощущать боль и страдание – это одно, а быть побежденным и в духе склониться – нечто совершенно другое. Многих терзали, и били, и жгли, но духа Моих не сломили. Можно кости сломать, но не дух. Говорю о силе духа, ничем не сломимой. Жизнь может сломить дух. Но Мы говорим о победе над жизнью, она может быть одержана в любых условиях. И эта победа над миром будет прежде всего победой над собою.

Это победа тройная, дающая три луча: победа над телом, победа над астралом и победа над менталом – над физической оболочкой, эмоциями и умом. Все три подчиняются воле. …..

Можно наблюдать, как каждая новая волна тяжелых внешних воздействий постепенно теряет в своей силе и утрачивает свою власть над сознанием, если оно не желает перед нею склониться. Именно, следует всегда сохранять победительное состояние сознания. Пусть будет, что будет, но дух мой ни перед какими обстоятельствами не поникнет. С улыбкой духа опасностям смотреть в лицо уже будет победой. Не над чем-то внешним будет победа, но над собою. А все внешнее придет и уйдет, украсив чело победителя огнями света, либо лишив побежденного и того, что имел. Потому не внешние условия значение имеют сами по себе, но лишь как силы, вызывающие реакцию сознания. Не будем ни сетовать, ни горевать, если жизнь дает нам возможность проверить себя и укрепить свои силы в обстоятельствах трудных. Пусть каждая неудача себя победить вызывает лишь повторные попытки, и до тех пор, пока победа не утвердится. Эту жизнь на Земле надо пройти победно. Иначе к чему жить?

№68 (Фев. 5)

Жизнь сознания заключается в непрестанном движении. Такое же движение происходит и во всех оболочках. Чувства и мысли постоянно сменяют друг друга. Чем сильнее чувство или эмоция, тем они менее продолжительны…. По закону ритма или чередования они сменяются, как волны прибоя. Стержень сознания все время находится в их центре. Как бы ни была сильна эмоция или движение в астрале и как бы ни было оно тяжко или неприятно, можно всегда твердо знать, что эта волна пойдет на убыль, схлынет и заменится другой. В этом можно найти силу, противопоставив постоянство воспринимающего центра с непостоянством чередующихся волн.

Так дух человеческий, бороздящий океан мыслей, чувств и материи плотной,   может не связывать себя с тем, через что он проходит. Прошел корабль через океан и оставил его позади. И океан проходимый, и волны встречные уходят с его пути, оставляя корабль невредимым. Так проходит ладья духа жизнь земную и жизнь в Надземных Мирах, чтобы снова вернуться на Землю за новым опытом и знанием. Отрыв от Земли труден, но это ступень духа. Не оторваться от жизни приятной и легкой. Она засасывает сознание, как зыбучий песок. Потому по мере восхождения становится жизнь все труднее и труднее. И тогда начинает отвращаться дух от тягостей плоти и плотного существования. Тяжкая и продолжительная болезнь перед смертью для многих является благословением, ибо помогает легче сбросить оковы плотного мира, а главное, тело. Кому хочется расстаться со здоровым и сильным телом, когда самый процесс жизни доставляет радость? То же и с прочим земным окружением. Правильно, пока на Земле, отделить в самом себе временное и текущее мимо от постоянного, пребывающего внутри. Вечному и непреходящему в себе можно отдать любовь, заботу и внимание, внешнему же – лишь то, что оно заслуживает, но не больше, памятуя, что листья сменяются каждый год.  Потому  прежде всего забота о непреходящем. Тогда и все остальное займет свое место и найдет правильное соотношение сознания. От жизненного пути не уйти, но истинные соотношения между явлениями должны быть установлены. Соизмеримость и весы Беспредельности могут в этом много помочь. Хорошо научиться рассматривать явления жизни в аспекте Беспредельности не в теории, но на практике. Хорошо применять масштаб времени, зная, как изменяют лик свой события сегодняшнего дня и события хотя бы двадцатилетней давности. Хочу укрепить дух в осознании нерушимости его сущности. Это возможно лишь при условии, если он не отождествляет себя с явлениями мимо плывущей жизни, и не сливается с ними, и не становится, благодаря этому, и не почитает себя временным тоже. Текут наши ощущения, мысли и чувства, как волны реки, текут настроения, состояния людей и события, и мы в этом постоянном потоке. Но дух – как скала средь  огромной реки, как Солнце над Землею, как орел в поднебесье. Так поймем, что спасение в осознании вечной жизни духа, в осознании Вечности.

О переживаниях человеческих

№300 (6.06)        

Окружающее звучит в сознании на свою ноту. Да и как же может быть иначе. Когда холодно, или голодно, или невыносимо тяжко, сознание реагирует соответственно. И дело не в том, чтобы ничего не чувствовать, а в том, чтобы, остро чувствуя все, ибо организм достаточно для того утончился, направление не терять. Носители Света страдали, и страдали больше обычных людей, но, страдая, несли Свет людям, и, страдая, твердо держались пути. Значит, вопрос не в том, чтобы не страдать, а в том, чтобы, несмотря на страдания, от пути не отклоняться и не являть действий недостойных. Равновесие придет потом, после его утверждения. Никакими словами нельзя убедить себя, что не больно, когда наносят рану, больно все равно будет. Распускать чувства свои все же не следует. Теряя близкого человека, один может допустить чувство неистового отчаяния, другой, глубоко страдая, быть хотя бы внешне спокойным. Так что какую-то   степень обуздания себя и сдержанности все же всегда можно явить, и особенно в тех делах, которым своими переживаниями помочь невозможно. К чему бесцельные терзания? Горе о близком понятно, но терзания о том, чему помочь нельзя, бессмысленны. Так научимся неизбежное встречать стойко, зная, что эмоциями делу не поможешь. То, через что надлежит пройти, пройти все же придется, несмотря на нежелание и боль. Неизбежное лучше встретить достойно. Таким образом, если жизнь ставит в условия, от которых нельзя освободиться, следует пройти через них мужественно и достойно. Карму отбросить нельзя, иначе она обернется еще более неумолимым аспектом, следовательно, надо претерпеть, и претерпеть до конца. Только претерпевший до конца имеет заслугу.

№301 (7. 06)

Человек устроен так, что любое переживание у него, достигая высшей точки напряжения, начинает стихать и совсем замирает, заменяясь новым. Человек не может долго и напряженно звучать ни на чувство радости, ни на чувство горя. Временность этих явлений обусловлена самой структурой его организации. В этом для него великое утешение. Формула «И это пройдет» основана на знании закона. Смена явлений – это основа существования сферы плотного мира. Так же и в строе мыслей и чувств человеческих острота любого переживания затихает, и сглаживается, и проходит, быть может, чтобы снова вернуться, прозвучать и снова уйти. Можно наблюдать, как острота напряжения данного чувства или эмоции постепенно иссякает в своей силе и сознание на нее уже не реагирует так остро. Потому даже труднейшие испытания заканчиваются. Сколько уже было их, этих острых моментов, которые, прозвучав, ушли, чтобы в той форме уже никогда не вернуться. Люди могут возвращаться и терзать нас, если они не изжиты, особенно враги, но нет ни одного переживания, которое длительно могла бы выдержать нервная система. Притупляется острота реакции нервов, и они в конце концов просто отказываются отвечать на данное раздражение. При голодании даже ощущение голода исчезает через несколько дней. Дальше известного предела нервы не реагируют, и волна напряжения начинает спадать. Хорошо встать в положение зрителя по отношению к волнам этих явлений. Они пройдут – мы останемся, мы, и плюс опыт полученный. Значит, мы не потеряли, но приобрели. Приобретение идет через радость и горе, то есть через полюсность явлений, из который одно обуславливает другое. Говорил: «Радуйтесь, дети». Говорю: «Не радуйтесь, други Мои, не радуйтесь кратким вещам преходящим». Зачем обрекать себя горю их утраты? Радость не о земном, радость в духе, радость о вечном поверх двойственности земной. Этой радостью радоваться можно, не боясь теневой стороны. Это и будет радостью мудрости.

О личном и мировом

333.(Июнь 23) Все дело в том, чтобы в своем сознании найти место и личному, и мировому и установить правильное соотношение между ними. Личное тонет в мировом, как капля воды в океане, но из песчинок складывается гора, а из отдельных личностей – народы и человечество. Без личности нельзя, но если в сознании личное заступает место мирового, а мировому или планетному масштабу отводится малое место личного, получается разрушительное несоответствие, которое кончается крушением, когда приходится подводить итоги жизни. Именно, надо всему найти место, но соответствующее сущности явления. Личные мирки умершего поколения исчезли вместе с личностями их носителей. Но дела сверхличные, творения и дело тех, кто вышел за пределы личности, живут веками. Личность человека – явление нескольких десятков лет, Индивидуальность же не подлежит уничтожению временем. Когда сверхличное и индивидуальное в человеке сливаются и заступают место личного, истинно, бессмертен тогда человек и в делах, и в сознании. Нельзя, чтобы личное заслоняло мировое и занимало его место.

Человек – часть мира, часть жизни, часть Космоса, потому следует осознать себя этой частицей единого целого, но не делать себя центром Вселенной, ибо рушение великое ожидает каждого, кто в личном малом мирке своем сосредоточивает все. Ибо этот мирок должен полностью исчезнуть, когда сбрасывается физическое тело, заодно с личным сознанием, или сознанием личности, имеющей имя, звание, паспорт, квартиру, службу, носильные, кухонные и домашние вещи. Все это рушится, и остается человек… с чем? Что заменит ему мирок разрушенный? Чем и как будет он жить? Потому правильно поступает тот, кто, отведя личному необходимое и должное по размерам и значению место, приобщается к жизни сверхличной, которая включает планету, Космос, человечества и все то, что находится за пределами малого ограниченного личного мира. Лучше думать о планете и  ее судьбах,  чем о своем доме или комнате. Лучше думать о человечестве или своем народе, чем о себе, лучше думать о единой бесконечной жизни, чем о кратком земном своем существовании.

И личность нужна как носительница Индивидуальности, ее выражающая, и жизнь земная нужна как звено длинной цепи жизней, не имеющей конца. Но нужны они в правильном понимании своего смысла и значения. И тело, и здоровье, и сон, и пища – все нужно, но с осознанием, для чего. И то, что считает важным человек в неведении своем, оказывается неважным и не имеющим того значения в свете понимания жизни сверхличной, и наоборот:  вещи пренебрегаемые и находящиеся на задворках сознания, становятся первенствующими и имеющими решающее влияние на судьбы человеческого духа и на сознание человека. Происходит полная переоценка ценностей, когда сознание передвигается от центра личности в центр круга жизни сверхличной, и личность занимает уже место дисциплинированного слуги Индивидуальности. Так восходит человек на следующую, высшую ступень духа. Местонахождение фокуса сознания всецело зависит от того, на что оно направлено, что всецело находится в воле человека.

Так снова приходим к тому, что судьба и будущее человечества – в его руках. Ибо он – строитель своего будущего, своей судьбы, своей кармы.

334. Лишение свободы считается тяжким наказанием. И однако люди сами себя лишают этой свободы в духе и, находясь в заключении всевозможных ограничений, иллюзий и невежества, нимало того не подозревают. Люди с закрытыми глазами. Учитель хочет глаза открыть, чтобы увидел человек стены своей добровольной тюрьмы и, увидев, возжелал свободы духа. Столько ложных понятий въелось в сознание человека, что освобождение нелегко. Трагедия в том, что их просто не чувствуют и не замечают. Во тьме их увидеть нельзя, нужен свет, чтобы осветить все и представить вещи в их истинном положении.

Думают о смерти – ее нет. Думают о том, чтобы что-то скрыть, но нет ничего тайного. Думают кого-то подавить или ущемить, но сами себе наносят раны, ущемляя брата. Так надо начинать строить жизнь на совершенно новых началах и на принципах Общего Блага. Ибо принципы личного блага, кроме вреда, приносимого людям, тяжелую реакцию будут иметь на приносящих. Надо понять: времена троглодитовской психологии прошли безвозвратно. На принципах Нового Мира должна строиться жизнь. Не нужно войн, не нужно эксплуатации других людей, не нужно насилия. Каждый, стоящий за них – враг человечества и Нового Мира.

Невозможно преобразить мир сразу. Нужно время. Но преображение жизни идет гигантскими шагами. Его остановить нельзя, как снежную лавину с высоты. Темницы духа человеческого разрушаются мощно. Люди выходят в жизни планетной на арену свободы.

О пересмотре жизни

 341.Иногда полезно пересмотреть свою жизнь и определить, под властью каких потенциалов она протекала. Хорошо при этом учесть, усилились ли они или ослабли и какова их власть над сознанием в настоящее время. Ведь при переходе в Мир Тонкий прошлое вспыхивает особенно ярко, и на ключе наисильнейших звучаний будет вибрировать дух, если твердое решение воли последней им не положит конец. Челн духа после смерти устремляется по принятому при жизни направлению, когда-то установленному и санкционированному волей. И он не изменит этого направления до тех пор, пока воля не внесет нового корректива. Там направление уже поздно изменять. Оно утверждается жизнью земною, потому последнее решение, принятое волей на Земле, и будет окончательным и обусловливающим направление духа. Если последнее решение не принято, и если печать его не наложена на сознание, то в каждом отдельном случае энергии духа будут устремляться так, как они с санкции воли устремлялись и действовали ранее.

Потому и полезно пересматривать прошлую жизнь, чтобы на все прошлые поступки и решения наложить печать нового понимания жизни и новое, последнее решение принять, дающее энергиям духа уже иное направление. Потому и сказано, что за каждое слово придется дать ответ. Это означает, что каждая мысль, принятая и утвержденная человеком, будет его благословением или проклятием в тонком состоянии существования, когда мысль, подобно магниту, поведет человека в сферы соответствующего ей притяжения. Но если «вето» наложено на нее волею, то есть энергия ее получила иное направление, то изменится и следствие, и характер ее притяжения.

Если давнему заклятому врагу не простить, то встреча будет враждебной. Если не убить вожделения к пище, то даже оно будет мучить, не говоря уже о вожделениях прочих и более сильных. Если мысленно с креслом любимым не расстаться, то с ним в Тонкий Мир и уйдет человек. Потому подготовиться к переходу в тот мир надо сознательно, и подготовку эту начать задолго до конца, ибо пересмотреть надо весь душевный багаж и отношение свое к вещам и людям. Все, не пересмотренное заново, останется таким, каким было при своем утверждении, хотя бы это было десятки лет тому назад. Все имеет свои корни в сознании, и все гнездится там и живет, пока печать нового, последнего утверждения не заменит его.

С багажом за спиной надо быть очень осмотрительным и брать с собою лишь то, что действительно нужно и полезно в дальнем пути. Чаще надо пересматривать свои накопления, оставляя лишь самое ценное. В Тонком Мире человек автоматически будет действовать по принятому на Земле при жизни решению. Вот почему каждое решение должно быть хорошо продумано, прежде чем его утвердить. Белье стирают, одежду чистят, дом убирают и метут, так же проветривать следует и кладовые сознания. Много безответственных автоматов ходят по лику Земли, тем больше их в Мире Тонком. Не уподобимся им, лунатикам духа.

О радости

382. А Я Говорю – «Радуйтесь, дети». Темный плат еще распростерт над Землею. Еще не настал день. Еще сердцу тяжко во тьме. Еще не пробил Час. Но Я Говорю: «Радуйтесь». Явите понимание будущему в беспросветности настоящего. Явите понимание мощи духа, когда вопреки очевидности он силу имеет утвердить радость понимания грядущего счастья. Когда Говорю «Радуйтесь», Хочу, чтобы не внешняя тьма, но внутреннее пламя победило прибой волн материального мира. Хочу, чтобы дух господствовал над внешнею тьмой, и Хочу, чтобы сознание приобщилось к радости высшей, которая поверх Земли и земного. Потому в День Мой Говорю о радости.

Тускло кругом, но дух провидит сквозь мглу настоящего в Свет будущего. Вызвать в себе ощущение радости и утвердить его будет победой над тьмою. Во Мне и со Мною ищите утверждения радости. Не пытайтесь найти ее в чем-то земном и за него ухватиться. Радость Моя не от мира сего. Радость Моя поверх земного. Просто в духе ее утверждайте волею, ибо Я Говорю: «Радуйтесь, дети». День Мой да будет днем радости. В микрокосме своем ее породите, ибо можно вызвать в себе любое чувство и ощущение. Ведь это и будет проявлением власти над оковами обычности, связавшими душу. «Радуюсь, ибо со мной Ты, Владыко! Радуюсь, ибо хочу! Радуюсь, ибо темно вокруг и зарницы будущего, сверкнув, делают мрак еще более беспросветным».

Но близко, близко время Мое, потому радуйтесь, дети. И радость ваша да будет от духа и в духе. Зажечь огонь радости в груди по воле своей без всяких внешних причин и поводов может лишь сильное сердце. Люди идут на поводу у жизни, как рабочие лошади, но сильный дух повод берет в свои руки и сам садится на коня. Радость о Высшем самая надежная и прочная. Может человек самовольно вызывать в себе желаемые ощущения и жить, питаясь их светом.

Это будет также и приуготовлением к Миру Тонкому, где люди живут не внешним, но внутренним миром, состояния и настроенность которого по созвучию определяют и обуславливают и внешнее окружение. Поэтому работа над собою в этом направлении и нужна, и полезна. Свой внутренний мир можно украсить чувствами и мыслями по желанию своему, и когда вовне особенно тяжко, жить в нем, отрешаясь от внешних воздействий. Многие отшельники искали этого внутреннего уединению. Но теперь время особое. От жизни бежать нельзя, но отдохнуть, удалившись во внутренний мир, можно. Чтобы это было доступным, внутренний мир должен быть приведен в состояние гармонической согласованности. Погрузиться в мир хаотических чувств и переживаний не будет отдыхом для духа. Когда Заповедую радость, Хочу указать на ту ноту, на которой настраивается арфа духа. Пусть радость ваша о Владыке, и о Высшем, и о будущем будет совершенна. Я победил мир единым началом духа. Учу вас стать победителями жизни. К тому Указую пути.

383 (Июль, 19). Радуюсь, потому что причин для радости нет никаких. Радуюсь, потому что темно вокруг. Радуюсь, потому что нерадостно окружающее. Радуюсь, потому что хочу, ибо хочу утвердить радость вопреки вибрациям плотной среды, ибо ее волны хочу преодолеть волною своею, ибо хочу силу духа поставить над плотью.             

О счастье

387. Друг Мой, нет ничего на Земле, на что можно было бы променять свободу духа. Люди этого не знают и часто свободу свою отдают в обмен на блага земные. Но самое захватывающее явление становится обыденным, если повторяется; нервы ко всему привыкают. И пища обильная и богатая, и одежда, и все удобства жизни становятся столь привычными, что в конечном итоге и богатый, и бедный одинаково начинают тяготиться жизнью, если дальше внешних условий их интересы не идут. Даже самая яркая и сильная любовь человеческая или страсть тускнеют и становятся обыденностью. К ней тоже привыкают, как к старым туфлям. Променять на эти бирюльки свободу духа с тем, чтобы они потускнели и утратили свою привлекательность – нецелесообразно. Не стоит гоняться за изменчивыми призраками. Лишь творческий труд не обманет, но и то лишь при условии, если плоды его не считать своими и к ним не привязывать сознание. Хорош труд для блага людей, но неблагодарен и личных плодов не приносит. Хорошо опереться на силу внутри и идти через жизнь в духе. Хорошо отделить внешнее, малое и короткое, от большого и вечного внутри.

Хорошо сказать себе: «Беру, что дает жизнь, но мне ничего не надо. А то, что надо, все лишь пока, пока в теле». Но дух – не тело. Многие полагают все свое вовне. Достояние непрочное и скоропреходящее. Бесплодна погоня за ним, ибо не дает удовлетворения прочного. Вот почему многие тяготятся жизнью. Где же счастливые люди? Стремление к счастью касается, но синяя птица его из рук человеческих ускользает. И даже путь мудрости не дает счастья. Счастья нет на Земле. Но если его нет на Земле, искать его надо в Надземном. Нельзя связывать счастье с тем, что сегодня есть и что завтра уходит. Потому обращается взор в Надземное. Много печали во многом знании. Знание Высшее приводит к самадхи, состоянию блаженства, или счастья достигнутого, того счастья, которого нет на Земле, но которое достижимо в духе, когда все земное оставлено позади. Таков путь духа.

397. Сын Мой,надо быть сильным всегда. Состояние слабости духа не прощают люди. Осознание силы духа в себе всегда хорошо. Ощущение силы своей можно черпать от Учителя, если силы ослабевают. Знали слабых и безвольных людей, стоявших во главе государств. Знали сильных духом отшельников и затворников. Знали сильных и слабых, которые были и богатыми, и бедными. Значит, дело не в богатстве, не в положении, но именно в духе. Потому будем утверждать эту силу в себе, независимо от чего бы то ни было внешнего. Эту силу можно мощно являть даже перед лицом смерти. Только победитель жизни может явить такое бесстрашие, и Я, победивший мир, вам на него Указую.

Утверждайте силу свою перед лицом мира, как бы ни складывалась жизнь. Пусть утверждение это происходит в молчании и наедине, хотя бы и в присутствии людей, но молча и перед самим собою. Не являйте, не являйте слабости, ибо слабость не прощается жизнью. … Уявления слабости сократите и избегайте людей, когда они все же случаются. Лучший способ накопить силы – это побыть одному, но с Учителем объединившись в духе.  Сила духа есть качество абсолютное, то есть чем больше она, тем лучше. Пусть никто никогда не знает и не узнает о минутах позорной слабости. Аурическое состояние организма в эти моменты плачевно. И каждый норовит лягнуть, чувствуя полное отсутствие защищенности. Обратите внимание на то, как жестоко бьет жизнь и люди тех, кто обнаруживает слабость свою. Победителем стойте и в счастье и в несчастье, радости и горе. Над тем и другим надо в духе победителем стоять. Не отдавайте себя жизни и обстоятельствам на растерзание. Волны яростно хлещут и бьют со всех сторон, и вихрь бушует, и молнии блещут, а она стоит нерушимо. На скале духа осознайте нерушимость свою, и будьте непоколебимы, подобно утесу против бурунов. И чем яростнее неистовствуют стихии, тем резче и полнее выявляется непоколебимость гранита. Так утверждайте в себе нерушимость свою под ударами волн стихийной материи, ибо дух вечен.

 400. Друг Мой, в сказках говорится о том, как трудно найти на Земле счастливого человека. Дух, распятый в материи, не может быть счастлив. Плотная эволюция тяжка для духа. Родина духа не на Земле. И только там, в Мире свободы от проявленной плотной материи, познает он радость бытия. Но земное сознание примириться с этим не может и потому всю жизнь гоняется человек за призрачным счастьем земного благополучия. Находит ли он его, можно легко убедиться, внимательно посмотрев в глаза людей, особенно когда они не думают, что за ними наблюдают. И так как счастья на Земле нет и быть не может, то надо искать его в духе, ибо радость и счастье можно утверждать лишь на плоскости высшей, и, утвердив там, искры его принести на Землю. Птица залетная счастья надземного может случайно сюда залететь, но не выдержать ей долго тягости плотных условий.

О равновесии

№350 (Июнь 30). Всему, происходящему вовне, противопоставим силу духа. Или внешнее побеждает нас и подчиняет себе, или мы подчиняем его своей воле. Так и делятся люди на тех, кто подчиняет себе жизнь, и на подчиненных ей. Каждый может избрать себе любую группу.  Сущность неподчинения совсем не заключается в том, что надо что-то сломить, а в том, чтобы в духе не быть сломленным ничем внешним. Победитель не тот, кто на удар отвечает ударом, сокрушая все, а тот, кто, несмотря на удары, сохраняет полное равновесие. Если бешеная собака бросается на человека, не должен человек бросаться на нее и кусать. Если дикий зверь устремляется на человека, обычный человек будет бороться с ним обычными способами. Но тот, кто познал тайну равновесия и власти над собою, остановит ярость животного взглядом. Смертный глаз йога не сказка, но действительность. Сила огненная – внутри человека. Борьбу можно вести единым началом духа, не шевельнув пальцем. На внешние удары тьмы можно и должно ответствовать. Но как? Единым началом духа, сохраняя равновесие. Равновесие означает единение, единение всех энергий человека, собранных в одном фокусе для нанесения концентрированного удара. Он может быть нанесен лишь в полном спокойствии, в полном владении собою и всеми своими силами. Когда люди набрасываются на вас, никогда не отвечайте тем же, ни словом, ни делом, ни движением. Первая мысль пусть будет о том, как сохранить равновесие, во что бы то ни стало, иначе поражение и ущерб неминуемы. Надо внутри себя создать состояние, прямо противоположное  по характеру своему состоянию нападающего. Это – как ушат холодной воды на горящую головешку или горящий фитиль – погасит мгновенно. Но для этого полное равновесие надо суметь сохранить.

Много людей с разнузданным астралом, не умеющих и не желающих владеть собою. Все они ярое свойство имеют вызывать в людях те же самые чувства, которыми полны их коптящие души. Любою ценою, но надо, но надо, во что бы то ни стало, им силу спокойствия и равновесия своего противопоставить. Иначе оба окажутся в яме. Поражение ауры благодаря полученной ране очень болезненно, и надо время, чтобы прошла боль и равновесие восстановилось. Потому лучше в начале нападения все силы духа собрать, чтобы удержать равновесие. И тогда противоположная поляризация нападающего совершается легко и без всяких усилий, но первый удар надо встретить в полном спокойствии. Урок полученный обидчик запомнит навсегда, ибо нет более тяжкого состояния, когда неистовые энергии астрала, ударившись о непроницаемую для них броню равновесия духа, яро обращаются на породителя своего или сразу же тухнут, делая его опустошенным, подобным пустой шелухе. Так методы обуздания бешенства астральных оболочек требуют большей внутренней дисциплины.

Астральное начало владеет большинством людей, у его произвола находятся они в подчинении. Но почему же должны вы подчиняться ярости чужой распущенности и страдать из-за попустительства других, когда в вашей власти противопоставить неистовству их астрала мощь непоколебимого равновесия духа. Надо, надо научиться собою владеть. Учитель призывает к этому овладению собою. Нет предела утверждению власти над самим собой, ибо она означает силу духа, которая может расти беспредельно. Слово «владыка» прежде всего означает владеющий собою, то есть овладевший своим микрокосмом и подчинивший полностью воле своей все три оболочки: физическую, астральную и ментальную.

Статья в Дельфисе

«НЕТ РЕЛИГИИ ВЫШЕ ИСТИНЫ» 

ИСТОРИЯ ТЕОСОФСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ 1875-1922

Эзотерическая традиция и российский Серебряный Век

(из предисловия книги)

Представленный очерк российского теософского движения отражает стремление автора восстановить важную недостающую часть мозаики в сложной композиции findesiecle^(а)  российской культуры. Серебряный Век (1890-1914), широко признанный критическим переходным периодом истории российской культуры, пользуется заслуженным вниманием российских и западных исследователей в области литературы, истории, искусства и философии. Обращаясь в этом сложном периоде в большей мере к глубокому интеллектуальному брожению и социальному перевороту, ученые неизбежно осознавали существование в своей научной мозаике некоторых лакун. Одна из таких лакун — это страсть Серебряного Века к оккультизму и мистицизму как в утонченных, так и вульгарных формах. <…>

Эта книга намечает в общих чертах историю теософского движения в России, выявляет его ведущих деятелей и кладет начало документальному подтверждению роли Теософии^(b)  в качестве общественной и интеллектуальной силы в российском обществе в годы пленительного периода российского findesiecle [1, с. 3]. <…>

Накануне первой мировой войны только в С-Петербурге помимо более чем 35 оккультных кружков, имевших свой устав и прошедших официальную регистрацию, действовали сотни неофициальных и неформальных кружков. Подобные кружки были зарегистрированы в Вязьме, Благовещенске, Тифлисе, Усть- Каменогорске и во многих других местах. За период с 1881 по 1918 год в России насчитывалось более 30 оккультных журналов и газет. Учитывая высокий уровень неграмотности и строгость российской светской и церковной цензуры, эти данные представляют значительный интерес для исследователя. Старейший из этих журналов «Ребус» выходил еженедельно в течение 37 лет; к 1905 году он имел свыше 16 тысяч подписчиков. Страсть к тайным знаниям была повсеместной.

Теософия и спиритуализм были двумя наиболее важными оккультными движениями в findesiecle России. Они имели наибольшее число последователей и доминировали в журналах и других изданиях. Из этих двух Теософия была более значима и влиятельна в философском и культурном отношении, хотя спиритуализм обладал большим числом сторонников и пользовался большим вниманием прессы.

Теософия не случайно появилась в конце прошлого столетия; она была вызвана к жизни крушением надежд и неудовлетворенностью растущего числа мыслящих людей, которые чувствовали себя брошенными на произвол судьбы, не желая или будучи не в состоянии делать выбор между бесплодностью научного позитивизма и бессилием униженной церкви. Они стремились к поиску вечных истин, к утверждению достоинства человека, а находили грязные фабрики, отчужденных рабочих, преступность, мещанство и общий упадок. Этим обделенным искателям Теософия предлагала разрешение мучивших их вопросов на основе высокоорганизованного мировоззрения и строго нравственной этики [1, с. 5-6].

<…> Нельзя сказать, что значительное влияние Теософии недооценивалось современниками. В 1915 г. известный историк и литературный критик Иванов-Разумник (1878-1946) писал: «Будущий историк литературы несомненно должен предпринять раскопки в многотомной “Теософии” нашего времени; без этого ни Андрей Белый, ни Вячеслав Иванов, ни многочисленные “Жоржи Нулковы”^(c)  символизма не будут всесторонне освещены. Психолог и историк найдет много интересного при изучении этой секты, характерной для нашего времени; историк литературы не может себе позволить пройти мимо этого явления».

Предложение Иванова-Разумника, сделанное так много лет назад, заслуживает, чтобы к нему прислушались.

Великое множество страниц уже написано в США и Западной Европе о Теософии и теософских обществах, но практически ничего не было сказано об истории Теософского общества и его деятельности в России. Между тем, Теософия (и ее христианизированная ветвь — антропософия) была здесь много большим, нежели поддержкой и утешением в жизни для чиновников, докторов, юристов и уважаемых общественных деятельниц в их личном кризисе веры; она также преобразила мысль, искусство и судьбы многих представителей «творческой интеллигенции», ведущих писателей, музыкантов, философов и художников российского Серебряного Века. Не будет преувеличением предположить, что некоторые аспекты этого периода не могут быть поняты вне измерений Теософии и родственных ей теорий, сколь бы тайными они ни казались нам сегодня [ 1, с. 6]. <…>

В течение всего этого эстетически богатого периода в России господствовала образованная русская элита, воспитанная на литературе французского декаданса, испытавшая влияние возрождения французского оккультизма и сведущая в немецкой идеалистической философии (с глубинным течением буддистской мысли, внесенной в нее Шопенгауэром). В этот период все интеллектуальные стремления (в литературе, философии, истории, теологии, музыке, живописи, танце и театре) взаимодействовали друг с другом и расцвели в великолепии целостного произведения искусства (gesamtkunstwerk), каким был русский Серебряный Век. Перед ликом расколовшегося мира, неуклонно маршировавшего к мировой войне и революции, российская творческая интеллигенция стремилась к предельному синтезу культуры, в котором искусство отождествлялось с религией, а эстетическая теория преобразовывалась в метафизическое мировоззрение. Поиск основательного онтологического фундамента вел ее мимо ослабленной церкви к метафизическому идеализму и теософской мысли. Результатом был не только подлинный расцвет искусств, но также и ренессанс религиозной и идеалистической философии. <…>

Трагедия состояла в том, что этот прекрасный, но деликатный цветок Серебряного Века России расцвел над бездной. Его появление знаменовалось не только кульминацией художественных достижений, но также и крайними явлениями коррумпированного общества; общества кафе, безумного старца Распутина, шампанского за завтраком… салонов сатанизма и моды на наркотики. Серебряный Век был не только идиллией утонченной символистской поэзии, любимых собраний и ностальгической живописи «Мира Искусств»; это был также период разгула порнографии, вульгарности, претенциозного секса, преступлений, антисемитизма и политического терроризма. В этом перевернутом мире, парящем на краю катастрофы, творческая интеллигенция искала вечные истины везде, где могла бы их найти; и Теософия обещала удовлетворить их духовный голод [ 1, с. 7].

Теософия без больших усилий нашла свою собственную нишу в культуре российского Серебряного Века по простой причине: несмотря на свою экзотическую окраску, Теософия, в российском варианте, разделяла главные заботы и язык творческой и богоискательской интеллигенции. Теософия отвергла физическую реальность и ее теряющий силы позитивизм и повернулась к миру духа; Теософия была захвачена историей религиозной мысли, особенно тайными культами и древними ритуалами; Теософия верила и стремилась к осуществлению культурной миссии России в мире и подписывалась под «Русской идеей». Теософия с живым интересом отнеслась к российской сектантской и мистической теологии с их сильным неоплатоническим и гностическим подтекстом. Голос Теософии (ныне безмолвный и забытый) был неотразим в страстных религиозных диалогах российского Серебряного Века.

Личности Серебряного Века, чьих жизней коснулась Теософия (для лучшего или худшего!), входят в число наиболее прославленных представителей творческой и богоискательской интеллигенции. Это религиозный философ Владимир Соловьев; его брат, писатель-романист Всеволод Соловьев;^(d) филантроп Анна Философова; поэты Константин Бальмонт и Николай Минский-Виленкин; критик и философ Дмитрий Мережковский и его жена, поэтесса Зинаида Гиппиус; писатель-символист и мыслитель Андрей Белый; писатель и переводчик Лев Кобылинский-Еллис, Алексей Петровский, Павел Батюшков, Михаил Сизов, Николай Киселев (из кружков аргонавтов и «Мусагета»); Анна Минцлова, двойник м-м Блаватской, которая «теософизировала» знаменитого ученого, писателя и критика Вячеслава Иванова; журналист и философ П.Д.Успенский, который, прежде чем вышел на свой мистический путь, объединился с другим российским мистиком Георгием Гурджиевым; писательница Ольга Форш; признанный религиозный философ Николай Бердяев; поэты Макс Волошин и его жена, художница Маргарита Сабашникова; актер и режиссер Михаил Чехов; композитор Александр Скрябин; художники Николай Рерих и Василий Кандинский; здесь названы имена наиболее видных личностей из творческой интеллигенции, которые принимали Теософию. Даже Максим Горький и Анатолий Луначарский, оба преданные социалисты и коллеги Владимира Ленина, были в числе тех, кто в то или иное время своей жизни интересовался Теософией и оккультной мыслью.

Интерес этих выдающихся представителей российской культуры к теософской доктрине влиял на их труды, их философию и в наиболее крайних случаях даже выливался в цельное мировоззрение. Как ведущие культурные и литературные деятели, имевшие свою образованную и преданную им аудиторию, они сами распространяли некоторые аспекты теософской мысли [1, с. 8]. <…> Значение роли Теософии в культуре Серебряного Века России кристаллизовалось в работах Андрея Белого, которого философ-идеалист Николай Бердяев назвал «наиболее характерной фигурой этой эпохи». Бердяев уточнял: «Белый — типичен для различных направлений начала века, так как он был не в состоянии оставаться в пределах чистой литературы и эстетического сознания; его Символизм носил мистический и оккультный характер, он отражал все духовные настроения и поиски этого периода» [ 1, с. 8-9].

Одаренный, влиятельный, приводящий в восторг и глубоко чувствующий страхи, неврозы и надежды, которые мучили его поколение, Андрей Белый в своей личной жизни и в своем искусстве явил символику духовной драмы своего времени. Белый разделял символизм на две области: эстетическую школу и мировоззрение. Он пошел так далеко, что определял символистское мировоззрение в теософских терминах как «новую религиознофилософскую доктрину», синтетическую по своей природе и основанную на идеалистической религиозной и эзотерической философиях. Современному ученому довольно легко увидеть в мысли Белого элементы идей Вл.Соловьева или неокантианства, но опознать третью линию — эзотерически-философскую, более проблематично. В философии Белого эта линия ведет в различных направлениях, но, главным образом, в сторону теософии и ее «вестернизированной» модификации— антропософии (или «христианизированной Теософии») и их влияния на мысль Серебряного Века. Белый вел все поколение молодых, хорошо образованных россиян в этом направлении; воздействие их на русскую культуру не прекратилось в 1917 году, а продолжилось вплоть до 1930-х годов; утонченным зрением это можно увидеть даже в сегодняшней России.

<…> Сегодня многие ученые не подозревают о той степени, в какой теософский словарь и образность языка оставляли свой утонченный след в искусстве и литературе Серебряного Века. <…> Знание эзотерического подтекста на метафорическом и семантическом уровне открывает новые перспективы, которые приведут к возможностям новых интерпретаций [ 1, с. 10].

<…> В то время Теософия обращалась к европейцам по трем главным направлениям. Во-первых, она предлагала разрешить противоречие между наукой и религией, знанием и верой; этим она лечила психическое безумие, последовавшее за эпохой Просвещения, непосредственно вызвавшей кризис культуры и сознания. Во-вторых, она обходилась без отчуждающего материализма, просто называя его «иллюзорным», и вместо него предлагала современному человеку вечную духовную жизнь. И в-третьих, она заменила тускнеющую угрозу христианства о нестерпимых и вечных мучениях в аду (или в ее современной альтернативе в виде пессимистического экзистенциализма) более мягкими концепциями кармы и реинкарнации, продолжая тем самым существование души и являя мир космически прекрасным и справедливым.

К русским, образованным в европейском духе, Теософия обращалась с теми же основными положениями. Русские также испытывали кризис культуры и сознания. Они также стремились замостить пропасть между наукой и религией. И, конечно, русские преломляли Теософию через призму своего собственного национального видения, в результате чего российская Теософия развивалась под мессианистским, сугубо славянским покровом [1,с. 11-12]. <…>

ТЕОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО В РОССИИ

В 1901-1917 ГОДЫ

(из главы 3)

1. Первые кружки (1901-1908)

<…> Итак, Теософия распространялась в России благодаря отдельным энтузиастам, таким, например, как г-н Цорн из Одессы, который в 1880-х собрал одну из первых теософских библиотек в России; как м-м Мария Рабинович из Владикавказа, которая в 1890-е годы заинтересовалась работами Блаватской и была вдохновлена встречей с Анни Безант во время своей поездки в Англию, а также благодаря другим русским, которые, увлекшись Теософией во время пребывания за границей, делились затем своими открытиями и книгами дома, со своими друзьями и коллегами.

Попытки распространения новой доктрины в России были не всегда успешными. Усилия М.Рабинович служили тому предостерегающим примером. По возвращении из-за границы она попыталась организовать кружок во Владикавказе, но немедленно столкнулась с препятствиями, чинимыми местными властями: те усматривали в ее действиях не только еретическое нарушение прерогатив Русской Православной Церкви На духовную гегемонию, но и политическую неблагонадежность ее самой. Ее усилия остались в кругу домашних; она увлекла своих детей и мать. Мария Рабинович была в числе первых переводчиков теософской литературы на русский язык. В течение многих лет эта литература распространялась в России через нелегальную доставку книг (главным образом на английском и французском языках) либо в рукописных переводах [1, с. 54].

С 1901 года российское теософское движение было теснейшим образом связано с именем Анны Алексеевны Каменской (1867-1952). Она выросла и получила образование в Швейцарии; вернувшись в Россию, стала частным учителем. Она преподавала в петербургской прогрессивной гимназии Марии Стоюниной в течение 25 лет, и в 1915 году вышла в отставку. Вместе с теософом Цецилией Людвиговной Гельмбольдт (ум. в 1936 г.) они недолго вели свою собственную прогрессивную школу. Обладая высокоразвитым общественным сознанием, Каменская была активна и в социальной области (она преподавала на вечерних курсах для фабричных рабочих) и предпринимала усилия по организации женского движения. Эта энергичная женщина, с сильной волей и преданная идее, была движущей силой Российского теософского общества; она создавала и сохраняла его единство. Под псевдонимом «Альба» Каменская выступала автором огромного числа оригинальных статей и переводов теософской классики, она непрерывно и неустанно вела лекционную работу, редактировала журнал общества «Вестник Теософии» и следила за другими многочисленными публикациями [1, с. 55].

Каменская приобщилась к Теософии благодаря знакомству с Марией Рабинович и с другим пионером российского теософского движения — Ниной Константиновной Гернет (ум. в 1932 г.). М-м Гернет была членом Английского теософского общества и работала с филиалами в Германии, Швейцарии, Франции и Италии. Она часто курсировала между Европой и Россией, переправляя запрещенные теософские книги на родину. С ранних лет интересуясь восточными религиями и мистицизмом, м-м Гернет стала ревностным теософом, почувствовав, что теософия дала выход ее интересам и стала целью ее жизни. Многие русские впервые пришли к теософии благодаря ее усилиям. Она пользовалась большим уважением в Английском теософском обществе и печаталась в его главном органе «Теософикал Ревью». Ее личное полное собрание теософской литературы со временем стало центральной библиотекой Российской секции.

Анна Каменская и Нина Гернет дружили с детства; они вместе учились в школе в Швейцарии. Однажды, когда Каменская пребывала в бездействии со сломанной ногой, ее подруга принесла ей коробку теософских книг. Каменская не интересовалась ими, поскольку верила, что среди окружающих страданий и невежества вся энергия должна быть отдана на борьбу за Свет. Поэтому поначалу она испытывала антагонизм к Теософии, ошибочно считая это учение аристократическим, благом лишь для немногих и опасным, поскольку оно могло отвлечь силы, необходимые для поддержки беспомощных. Обеспокоенная своим безделием, Каменская, наконец, решилась взглянуть на некоторые из книг, оставленных для нее Гернет. «Внезапно я вспомнила о сундучке со “странной” литературой и, взяв первую из книг, увидела, что это была “In the Outer Court” м-с Безант. Уже с первых двух страниц я глубоко заинтересовалась ею, а по мере дальнейшего чтения я так была взволнована и возбуждена, что не могла ни есть, ни говорить, ни спать, пока всю ее не прочла. Я читала всю ночь и затем трижды снова. Это изменило всю мою жизнь, и я никогда этого не забуду» (Анна Каменская. «Теософия в России»; «Теософский посланец», 6 марта 1909; 234) [1, с. 55]. Интерес Каменской вскоре передался ее близкому другу и коллеге Цецилии Гельмбольдт, которая стала ее ближайшим сотрудником после образования Общества.

Летом 1902 г. Каменская на две недели отправилась с Гернет в Англию; там они не единожды имели возможность слышать выступления Анни Безант о Теософии. В то время м-с Безант, которая в 1907 г. станет президентом Общества, была одним из наиболее влиятельных теософов. Уроженка Лондона, после неудачного брака с англиканским священником, она увлеклась атеизмом и фабианским социализмом и начала свою профессиональную жизнь как социальный реформатор. В 1889 г., прочитав «Тайную Доктрину» Блаватской, она встретилась с самой создательницей Теософии и вскоре стала ее помазанным преемником. Ко времени смерти м-м Блаватской в 1891 г., м-с Безант достигла видного положения в Обществе. В 1893 г. она отправилась в Адьяр, затем обратилась в брахманизм (она утверждала, что во многих своих прошлых воплощениях была индусом, а также Гипатие^(e)  и Джордано Бруно).

Анни Безант была привлекательной, искренней и полной энтузиазма; она тотчас же покорила Анну Каменскую. «После этого, — писала Каменская, — каждый раз, когда Анни Безант была в Европе, я ездила послушать ее. Я присутствовала на всех теософских конгрессах и время от времени сопровождала А.Б. в ее поездках…» [Анни Безант (воспоминания А.Каменской). «Вестник», окт. 5,1937. Женева]. В течение всей жизни Каменская останется личным другом и непоколебимым защитником м-с Безант; она называла ее «мой друг и мой гуру». Личная преданность Каменской м-с Безант сыграла определяющую роль в формировании характера Российского Общества, и, в конечном счете, определила и ее собственную судьбу. Именно тогда же и там же, в 1902 г., она приняла решение нести факел Теософии в России [ 1, с. 56].

Анна Каменская, став зарегистрированным членом Английской секции Теософского общества, вернулась в Россию полная идей и немедленно начала теософскую работу. Если не оригинальный, то умелый оратор, она читала лекции по сравнительному религиоведению и теософии в избранных частных салонах Санкт-Петербурга. Она очень скоро нашла энтузиастов-единомышленников, и в их числе Марию фон Штраух-Спеттини (1847-1904)^(f) , актрису, недавно покинувшую сцену петербургского Императорского театра . Фон Штраух была членом Берлинского отделения Теософского общества и уже обдумывала возможности создания отделения в С.-Петербурге. «Я уже несколько раз встречалась с фрейлейн Каменской, и теперь мы находимся в постоянном контакте», — писала она из С.-Петербурга (31.10.1902) своему близкому другу Марии фон Сивере, которая, работая с д-ром Рудольфом Штайнером, была тогда в Берлине [1, с. 56].

<…> После преждевременной смерти Марии фон Штраух в конце 1904 г. ее именем был назван первый теософский кружок.

Спустя почти 6 лет он стал основой Российского Теософского Общества.

К 1905 году кружок Марии фон Штраух настолько разросся, что стало возможным создать еще один кружок — Гипатии. Отныне теософы смогли развивать свои организационные планы и за пределами С.-Петербурга. Растущее число неофициальных теософских кружков преуспевало в различных городах империи, главным образом, благодаря усилиям Нины Гернет, которая, переезжая из одного места в другое, была объединяющей силой на раннем этапе развития российского движения. Через нее Каменская со временем встретилась с Еленой Писаревой из Калуги, с Ниной Пшенетской и Павлом Батюшковым из Москвы, Елизаветой Радзевич из Киева и многими другими, позднее сыгравшими большую роль при официальном создании Российского общества.

Наиболее выдающимся членом — основателем Российского Теософского Общества была Анна Павловна Философова (урожд. Дягилева, 1837-1912). Влиятельная и независимая женщина, она была матерью писателя и философа Дмитрия Философова и теткой Сергея Дягилева, организатора общества-движения «Мир Искусства» и русской балетной труппы. Философова родилась в состоятельной дворянской семье. Старшая в семье из девяти детей, она вышла замуж за Владимира Дмитриевича Философова в 1856 г., когда ей было только 19 лет. Философов, государственный деятель, реформатор, старше ее на 15 лет, оказал влияние на формирование ее характера и интересов. Благотворительница, с либеральными воззрениями, Философова очень скоро была вовлечена в женское движение, работала с крестьянами, основывала школы, миссии и больницы для бедных. В конце 1879 г. за свои прогрессивные идеи и политические настроения, неприемлемые для жены государственного чиновника высокого ранга, она была выслана за границу. В Висбадене она открыла для себя Теософию. В начале 1881 г. ей было разрешено вернуться в Россию и продолжать благотворительную и феминистскую деятельность [1,с. 57].

Анна Философова впервые встретилась с Анной Каменской в 1902 г. на одной из ее частных лекций. Философова осваивала теософскую доктрину в годы своего пребывания за границей; она «нашла в ней не только полное выражение ее собственных, наиболее сокровенных убеждений, но также и ясное объяснение тому активному идеализму, который наполнял всю ее жизнь» (Писарева, «Вестник Теософии», 7/8,1912, с. 15). В России она не находила выхода своим устремлениям, но Каменская с энтузиазмом сообщила ей о том, что в С-Петербурге уже действует небольшой теософский кружок, и вскоре Анна Павловна стала членом кружка Марии фон Штраух-Спеттини; объединенные усилия этих двух динамичных женщин—Каменской и Философовой — весьма способствовали прогрессу российского теософского движения.

Выдающаяся деятельница среди российских теософов, Философова поддерживала их значительными финансовыми средствами, трудилась ради этого дела, и даже в своем престижном салоне, куда часто съезжались сливки петербургского общества и интеллигенции, устраивая дискуссии и лекции, могла распространять идеи «Тайной Доктрины». Она часто представляла Россию на различных теософских конгрессах и собраниях за рубежом. На родине в 1906 г. она была избрана руководителем делегации теософов на Конгресс спиритуалистов. До самой смерти 17 марта 1912 г. Философова оставалась активным и видным членом РТО. В штаб-квартире Теософского Общества (Адьяр), на представительной выставке, посвященной знаменательному Дню Белого Лотоса (8 мая — день годовщины «ухода м-м Блаватской с физического плана»), портрет Философовой как «пионера движения в России» был присоединен к портретам Блаватской и Олькотта. Ее вклад на благо России и, в частности, в развитие российского теософского движения был значительным.

Теософские кружки продолжали свою скромную работу в течение первых лет нового столетия. Обсуждались вопросы создания журнала, официальной регистрации кружков, наконец, объединения их в центральном теософском обществе; но в течение нескольких лет осуществление этого было невозможно. Православная церковь не потерпела бы теософское общество, и ему бы, конечно, отказали в правах. Положение радикально изменилось в связи с революцией 1905-1906 гг.; последовало введение более либеральных правил российской цезуры. В изменившихся условиях главным приоритетом в деятельности теософов было распространение теософских текстов. В числе первых публикаций был журнал «Вестник Теософии» (первый выпуск появился 7 января 1908 г.) и сборник теософских статей «Вопросы Теософии», поступивший в продажу в декабре 1907 года.

Пять разделов первого сборника «Вопросы Теософии» были посвящены почти исключительно переводам и пересказам недавних лекций и статей ведущих теософов; большинство из статей были подготовлены Анной Каменской, Еленой Писаревой, Дмитрием Странден, Павлом Батюшковым и Анной Минцловой. Сюда были включены работы Анни Безант («Искание Бога», «Теософия и Новая Психология», «Противоречит ли Теософия Христианству?» и «Необходимость перевоплощения»), Рудольфа Штайнера («Культуры пятой Арийской расы», «Фауст»), Эдит Уорд («Теософия и наука»), Эдуарда Шюре («Дионис и Персефона») и м-м Блаватской («Голос Безмолвия»). Были включены также выдержки из Бхагавадгиты.

Второй сборник «Вопросов Теософии» вышел в 1910 г. и был переиздан в 1911 г.; это собрание было посвящено м-м Блаватской и включало ее новую биографию, подготовленную Еленой Писаревой, обсуждение вопроса о миссии лидера, представленное Анной Каменской, и воспоминания о м-м Блаватской ее коллег-теософов. <…>

Появление «Вопросов Теософии» было официальным дебютом теософов и подняло их авторитет в образованных кругах российского общества.

Этот дебют не остался незамеченным. «В начале января 1908 года, — писал “Ребус”, — в Москве состоялось собрание представителей российских теософских кружков; обсуждался вопрос об их объединении и присоединении к европейскому теософскому движению». <…>

«Участники собрания, — сообщал также “Русский Франкмасон”, — пришли к заключению, что такой шаг был бы преждевременным и что вообще нежелательно подчинять теософское движение в России директивам из Англии» [1, с. 59].

Дискуссия эта продолжалась на протяжении 1908 года, пока, наконец, представители большинства кружков не решили объединиться; при этом значительное число кружков, особенно в Москве, предпочло оставаться независимыми. Преодолев многочисленные бюрократические препятствия, новое Российское Теософское Общество (РТО) было официально зарегистрировано 30 сентября 1908 года. <…> Торжественное открытие Российского Теософского Общества состоялось 17 ноября 1908 года, в 33-ю годовщину основания общества м-м Блаватской и полковником Олькоттом; предполагалось, что штаб-квартира новой секции будет в С.-Петербурге^(g) . Анна Каменская была избрана генеральным секретарем.

2.Теософская работа (1908-1914)

Численность членов

<…> Российское Теософское Общество (РТО) было официально признанной национальной секцией Теософского Центра (Адьяр), лояльной к м-с Безант. Российские теософы были подвержены тем же политическим и документальным спорам, характерным для движения в целом, и поэтому статистика членства РТО является не более чем верхушкой айсберга.

Незадолго до создания РТО, в редакционной статье «Ребуса» подчеркивалось: «Существует несколько фракций внутри теософского движения; из них наиболее рациональной и близкой к образцам западноевропейской мысли является Германская фракция под руководством Рудольфа Штайнера. Следует отметить, что Англо-индийская фракция выдвигает в настоящее время ясно очерченную догматическую позицию, придающую ей до некоторой степени замкнутый характер. Создавшаяся ситуация привела к появлению многих (российских) теософских организаций, не связанных с центрами теософского движения, но объявляющих себя независимыми последователями теософской доктрины. Таков, например, теософский кружок в Москве и другой в Одессе» [1, с. 61].

Накануне первой мировой войны теософии симпатизировали, по-видимому, несколько сотен тысяч россиян, но только 300 человек были официально зарегистрированы в РТО в 1913 году. Эта цифра более чем втрое превышает членство общества во времена его официального признания в конце 1908 года, что свидетельствует о неуклонном росте этой организации.

Для сравнения, в том же 1913 г. Финляндия имела 518 зарегистрированных членов, Америка — 4145 (плюс тысячи в отделившемся Американском Обществе), Англия — 2280. Членство в Германии сократилось до 218 по сравнению с 2447 человек за предыдущий год— так отразился уход немецких теософов в Антропософское Общество Рудольфа Штайнера. Всего в 1913 г. общее число членов организаций, примыкающих к Адьярскому Центру в различных странах мира, составляло 25 тысяч человек, хотя членство заинтересованных объединений было гораздо большим. В 1911 г. имелось более 50 теософских журналов (различных степеней лояльности), издававшихся в Европе, Америке и Индии. В России таких журналов было четыре, и только один представлял РТО. Всего же с 1881 по 1918 год в России выходило почти 30 оккультных журналов: большинство из них, не будучи преданными исключительно теософии, публиковали также и теософские материалы.

Что касается Российской Секции, то официальные цифры членства не точно отражают существовавший интерес к ее деятельности. Некоторые российские теософы еще до 1907 г. были зарегистрированными членами европейских отделений (главным образом Бельгии, Англии и Германии) и никогда не меняли свое членство, хотя и посещали собрания и участвовали в мероприятиях РТО. Были и другие, которые воздерживались от официальной регистрации, поскольку Русская Православная Церковь, активными членами которой были многие теософы, относилась к этому обществу с неодобрением. Обычно консервативные государственные учреждения (а многие теософы находились на гражданской и военной службе) также неодобрительно относились к служащим, принадлежащим к объединениям, на которые хмуро взирала православная церковь. Общество, действительно, время от времени испытывало неприятности, и его приверженцы из средних слоев часто находили целесообразным вообще официально не регистрироваться.

Большинство зарегистрированных членов жили в больших городах, где активно действовали филиалы; теософы в провинциях нередко вовсе не беспокоились о регистрации.

Были и другие индивидуалы, разделявшие идеи теософии, но не присоединявшиеся к Обществу, выражая таким образом свое неодобрение линии м-с А.Безант и Ч.Ледбитера. Они объединялись в независимые теософские кружки, не вошедшие по различным причинам в Российскую Секцию и тем самым не охваченные общей статистикой. Среди российских теософов, так же как и в европейских и американских отделениях, существовало много внутреннего политиканства. Но при всем том, тысячи россиян со всей страны регулярно посещали теософские лекции и другие их собрания. Посещаемость общественных мероприятий РТО была необычайно высокой [1, с. 62].

Подавляющее большинство членов РТО принадлежало к мелкопоместному дворянству, среднему слою гражданской службы, к военным, лицам свободных профессий, к творческой интеллигенции и другим представителям небольшого, но растущего образованного среднего класса. Теософия привлекала также членов из слоев аристократии. К примеру: невестка Льва Николаевича Толстого — графиня Софья Николаевна Толстая, жена второго сына Толстого — Ильи, друг Анны Каменской и член Калужского отделения (умерла в Праге в 1934 г.); Варвара Пушкина, урожд. княгиня Голицына; княгиня Ада Трубецкая; князь Сергей Михайлович Волконский (1860-1937), директор Императорского Театра; княгиня Софья Владимировна Урусова, которая была первым секретарем и, позднее, президентом Московского отделения и др. [1, с. 62,219].

В Российском Теософском Обществе преобладали женщины; по имеющимся данным, мужчины составляли менее трети его членов. Женщины занимали и большинство высших административных должностей. В среде российского образованного слоя, еще очень небольшого накануне первой мировой войны, теософы составляли представительный контингент и в численном, и в материальном отношении.

Из семи филиалов Российской Секции Теософского Общества крупнейшим было Санкт-Петербургское отделение. Оно объединяло 10 кружков, представляющих, возможно, более половины общего членства РТО. Отражая интересы санкт-петербургских теософов, здесь действовали кружки — Марии Штраух, «Гипатии», «Восточный», «Педагогический», искусств, по изучению идей Рудольфа Штайнера, по изучению «Тайной Доктрины», христианский, а также кружок Союза Рас^(h) .

Активное Киевское отделение насчитывало более 40 зарегистрированных членов; Москва — около 30 плюс два кружка —  Анни Безант и по изучению идей Владимира Соловьева. Калужское отделение, основанное 21 апреля 1909 г., насчитывало менее 20 формально зарегистрированных членов, но значение его было высочайшим среди других; оно шло следующим за Санкт-Петербургским отделением. Самое молодое отделение в Ялте, открывшееся 7 апреля 1914 года, было наименьшим по численности; Каменская отмечает, что в феврале 1914 г. там было менее дюжины членов, но более 30 заинтересованных групп; последнее, возможно, дает некоторое приближенное представление о соотношении регистрируемых и нерегистрируемых теософов .

Тифлис, Ростов-на-Дону (общество открылось 10 мая 1910 г.) и провинции охватывали остальных зарегистрированных членов. В Харькове, Полтаве, Риге и Ярославле действовали региональные филиалы, но не отделения. Различные отделения имели свою направленность по интересам: Калуга, например, уделяла внимание музыке и ремеслам; Киев был философским (многие его члены принимали также активное участие в работе Киевского религиозно-философского общества), тифлисский кружок интересовался всеми формами оккультной философии и спиритуализма.

Калужское отделение РТО, несмотря на его небольшой состав, было самым значительным после санкт-петербургского благодаря своему президенту Елене Федоровне Писаревой и ее семье. Писарева впервые начала проводить теософские собрания для заинтересованных друзей в Калуге в 1906 году, хотя сама уже несколько лет была теософом. Она была знакома с Марией фон Штраух и являлась близким другом Анны Философовой. Ее муж, Николай Писарев (секретарь Калужского отделения), владел издательством «Лотос» — первой теософской типографией в России. С 1905 по октябрь 1917 «Лотос» опубликовал 21 издание; его типография и весь инвентарь были разгромлены большевиками. Дочь Писаревой, Наталья, также была вовлечена в движение как переводчик теософских текстов; со временем она вышла замуж за итальянского теософа Пиетро Бокка и уехала за границу.

Семья Писаревых предложила свое загородное (близ Калуги) поместье «Подборки» в качестве теософского центра. «Подборки» находились всего в 18 верстах от монастыря Оптина Пустынь, частыми посетителями которого были теософы. Анна Каменская с 1903 года проводила в имении летние месяцы и писала об этом позднее: «С годами “Подборки” стали духовным центром, в котором проводилась активная теософская работа; к нему тянулись ищущие и устремленные сердца». «Подборки» стали российской версией штаб-квартиры Т.О. в Адьяре (Мадрас).

Елена Писарева была хорошо известна среди европейских теософов. Она была лично знакома с Анни Безант, Рудольфом Штайнером, Марией фон Сивере, Дж.Мидом, м-с Купер-Оклей и Бертрамом Кейтли. Хотя она жила в Калуге, она часто посещала теософские кружки в Санкт-Петербурге и Москве, и ее контакты охватывали как главные неофициальные теософские кружки, так и те, что входили в Российскую Секцию. Из российских теософов, после смерти Философовой, Каменская и Писарева пользовались, без сомнения, наибольшим международным признанием. В течение нескольких лет, пока еще не существовало Российской Секции, они, участвуя в европейских теософских мероприятиях, учились поддерживать их высокий европейский уровень. Каменская, Писарева и их российские коллеги неизменно присутствовали на теософских конгрессах, конференциях, летних курсах, лекционных сериях и других формах активности в Англии и на континенте. Возвращаясь домой, они делились с коллегами лекциями, уроками и другими материалами. В результате, в России довольно быстро узнавали о европейских событиях и публикациях.

Елена Писарева первоначально присоединилась к Германской Секции Т.О.; она стала членом Берлинского отделения в 1905 г., и с 1908 г. возглавляла отделение Рудольфа Штайнера в Калуге [ 1, с. 63]. Писарева организовала для Штайнера специальный цикл лекций для русских в мае-июне 1906 г., приурочив его к Международному Теософскому Конгрессу, который состоялся в Париже (3-6 июня). На этом штайнеровском парижском цикле присутствовали писатели: Николай Минский (Виленкин), Константин Бальмонт, Дмитрий Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус, критик Дмитрий Философов (сын Анны Фило- софовой), Максимилиан Волошин и его жена Маргарита Сабашникова, другие русские в Париже, а также делегация теософов из России, включая Елену Писареву, Анну Каменскую, Нину Гернет, Анну Философову и Анну Минцлову. Парижский цикл был не первым и не последним в сериях лекций Штайнера, предназначенных для русских. Такие специальные циклы проходили в 1904 и 1905 гг., затем в 1912 и 1913 гг. <…>

Общий вклад Писаревой в дело Российского Теософского Общества был огромным. Вдобавок, к усилиям по активному продвижению штайнеровского варианта теософии, она переводила многочисленные теософские тексты, написала биографию Блаватской, публиковала памфлеты, была связной между РТО и кружками, не входящими в него, а также между Российской и Германской секциями, участвовала в подготовке редакционных статей для «Вестника Теософии» и вела широкую лекционную работу. Как Каменская и Философова, Елена Писарева посвятила свою жизнь делу теософии. Даже после большевистской революции, когда она была вынуждена эмигрировать в 1922 году, она продолжала работу в Италии и затем с Каменской в Женеве для «Российского Теософского Общества вне России» [1, с. 64].

Третьим членом маленького, но полного энергии калужского отделения была Александра Васильевна Унковская (1857- 1929). Окончив Санкт-Петербургскую консерваторию, став профессиональной скрипачкой и достигнув известности, Александра Васильевна (вдова знаменитого оперного баритона Н.В.Унковского) работала над вопросами синестезии звука и цвета, интерпретируемой мистическим путем. Она читала лекции и писала в духе идей теософии о звуке, цвете и музыке. Она была близким другом Каменской и активно участвовала в издании «Вестника Теософии». Часто путешествуя, подобно Писаревой и Каменской, она имела широкие контакты с европейскими теософами и была знакома со многими выдающимися деятелями в мире музыки и искусства. Другими членами Калужского отделения были: Ираида Чулитская (ум. в 1913 г.), одна из чле- нов-основателей РТО, а позднее — секретарь Московского отделения; М.Ф.Васильева и деятельный филантроп графиня С.Н.Толстая [ 1, с. 65,220].

Киевское и московское отделения следовали за Санкт-Петербургом и Калугой. Киевское отделение было основано Ариадной Вельтс и Елизаветой Вильгельмовной Радзевич. В числе его выдающихся членов был Е.Г.Бердиев, член киевского религиознофилософского общества и руководитель недолго просуществовавшего кружка Софии для изучения теософии и христианства (основанного 15 февраля 1915 г.), Василий Алексеевич Соболев, Евгений Кузьмин и Евгения Васильевна Палыпо.

Московское отделение было официально основано 14 марта 1910 года, но никогда не насчитывало много членов. Это не означало, однако, что москвичи не интересовались теософией; напротив, Москва, в действительности, имела наибольшее число независимых теософских кружков в России. Административное руководство Московским отделением было в умелых руках Анны Яковлевны Рабинович, дантиста с офисом на Арбате. Его первым президентом была Ю.Н.Кирпичникова. Среди других видных московских теософов были: Николай Карлович Бойанус, А.В.Борнио, Софья Владимировна Герье (которая, будучи президентом, вела Московское отделение в годы большевистской революции и в последующие годы), Е.Е.Линева, Е.Недович и княгиня Софья Урусова, которая одно время также возглавляла это отделение в качестве президента (1, с. 65].

Теософская жизнь

Российские теософы имели свой собственный особый стиль жизни. Их «сезон» открывался 18 сентября (1 октября по новому календарю) — в день рождения м-с Безант. И закрывался 25 апреля (8 мая по н. к.) в День Белого Лотоса. Главным событием сезона было празднование годовщины основания Теософского Общества — 17 ноября. По традиции члены РТО из провинции приезжали в Санкт-Петербург на «Золотую неделю», в течение которой проводили серии специальных лекций, встречи за чаем, музыкальные вечера, выставки индийского искусства и другие мероприятия.

Каждую неделю этого сезона Санкт-Петербургское отделение устраивало 2-3 собрания, гостеприимно открытые для широкой публики. Эти собрания были столь популярны, что к концу 1913 г. РТО проводило свои публичные лекции в главном зале Тенишевской Академии (413 мест)⁽ⁱ⁾ . Многие из ведущих членов деятельно расширяли лекционную работу общества в провинциях. Теософы вообще относились к проведению лекций с большим энтузиазмом и часто собирали аудитории на такие темы, как «Теософия и жизнь», «Структура Космоса и структура человека», «Перевоплощение», «Доктрина кармы и дхарма», «Развитие психических сил и воспитание нового человека», «Путь ученичества и Миссия человечества». <…>

Еженедельно устраивалось также равное число закрытых собраний только для членов и специально приглашенных гостей. Регулярно проводились и заседания членов различных кружков. <…> Публичные лекции и лекционные циклы для членов общества были частью «экзотерической теософии», доступные для всех, кто желал присоединиться и участвовать в чтениях; но общество имело и внутреннюю, закрытую «эзотерическую секцию» для немногих избранных, чье духовное развитие было более продвинутым и готовым к восприятию наиболее утонченных вопросов эзотерической философии. На всех встречах практиковались музыкальные антракты, декламация вдохновляющей поэзии, Индусских Писаний и ароматы ладана. По пятницам устраивали чай и открытые собеседования в элегантном, декорированном центре РТО, который предполагалось расширить, чтобы вмещать, по крайней мере, сотню членов во время закрытых заседаний.

Теософы посещали не только свои лекции, но и лекции своих оппонентов. Когда в начале 1912 года Ментин читал лекцию в Калуге, направленную против Теософии (Теософия — это «опасная эпидемия»), чтобы защитить общество, на ней присутствовали Елена Писарева, ее муж Н.В.Писарев и Г.Гагарин. В Полтаве во время лекции недружественного ректора местной семинарии архимандрита Варлаама «о вредном влиянии модной теософской доктрины, которая начинает сильно прельщать нашу молодежь», теософы защищали свои позиции и на лекции, и в местной газете.

Вообще же теософы предпочитали свою собственную компанию и проводили свободное время в своей среде. Они имели собственный вегетарианский ресторан и даже дачу для вегетарианцев — пансион «Васанта» в деревне «Самопомощь» в 45 минутах езды от Санкт-Петербурга, где они проводили время на свежем воздухе. Это был дар члена РТО Ивана Анучкина; в декабре 1915 г. эта дача сгорела. К этому времени теософы уже собирали средства для строительства современного санатория — «Бела» на берегу Черного моря. «Подборки» Писаревых также предлагали свой кров для тех, кто в этом нуждался. Наконец, общество с энтузиазмом участвовало в планах создания в С-Петербурге буддистского храма.

Хотя теософы воспринимались многими как элитное сообщество, исключительное и даже высокомерное, они не были изолированы от других социальных движений. Фактически рост Теософского Общества шел рука об руку с женским движением. Одна из причин этого была широта воззрений и глубокая убежденность женщин-теософов. М-м Блаватская была уникальной женщиной для своего времени; шарлатанка или нет, она достойна уважения за совершение того, чего в том веке могли достигнуть лишь немногие мужчины. Ее бабушка была выдающейся личностью, ее мать была в числе первых писательниц-феминисток. Анна Каменская была профессионально вовлечена в педагогику и детское воспитание. Нина Гернет была удивительно независимой и странствующей женщиной конца XIX столетия. Многие женщины, участвуя в теософском движении, владели собственным бизнесом, были врачами, учителями или специалистами в других областях. Анна Философова была главным двигателем, способствующим вовлечению теософских обществ в филантропические и социальные проекты. Она была и главной фигурой в российском женском движении; вместе с д-ром А.Н.Шабановой она помогла организовать первый Всероссийский Конгресс женщин (1908), в котором участвовали теософы— и мужчины, и женщины. Она была также участницей многочисленных филантропических начинаний, включая строительство первого общежития для работающих женщин в Санкт-Петербурге. Женское движение было естественным союзником Теософского Общества, поскольку это была группа меньшинства с большим контингентом женщин и устремлением к социальной деятельности. <…> В своих воззрениях по вопросам женского движения теософы были своеобразным эхом позиции Лиги Свободных Женщин в Лондоне и других международных женских организаций. Они выступали за семью, за большие возможности для женщин в получении образования и за полное равенство с мужчинами.

Участие в различной филантропической деятельности было вообще характерно для теософского движения. Теософы открывали вегетарианские кафетерии и кухни питания для бедных, работали в больницах, вели детские сады, организовывали для нуждающихся повседневную работу, устраивали рождественские елки для детей из бедных семей, распределяли среди них сласти, книги, игрушки и проводили развлекательные вечера для нуждающихся стариков. Теософы были в числе первых, проявивших интерес к новому методу преподавания Марии Монтессори и применяли его в своей воспитательной работе; они вообще были деятельны в области педагогики. В РТО был педагогический кружок, который регулярно проводил свои занятия; члены его работали в детских садах и создали небольшую библиотеку литературы по вопросам воспитания и начального обучения (см. брошюры: Альба (Каменская) «Вопросы воспитания в связи с задачами духовной культуры» (СПб., 1912), «Вехи: первое семилетие ребенка. Резюме работ Педагогического кружка РТО за 1910-1915» (Петроград, 1918)).

Наконец, теософы участвовали в движениях, связанных с развитием разных видов ремесленного искусства, ибо, по их теории, люди стали бы здоровее и счастливее, если бы работали и своими руками. Российское Теософское Общество было связано с Международным Союзом Ручного Труда. Особенно активной по этой линии была Александра Логиновна Погосская; она писала и переводила для «Вестника Теософии» под псевдонимом «Дана». Она жила во Флориде и в Англии, часто бывала в России с лекциями в Калужском отделении РТО. В течение 22 лет она участвовала в экспорте крестьянских кустарных и ремесленных изделий за границу. Она была также вдохновенным связным между российскими и британскими теософами, часто посещая обе страны.

Нельзя сказать, что современники были в неведении об этой стороне деятельности Теософского Общества. В своей книге о теософии отец Дмитревский писал: «Для того, чтобы дать реальное представление о социальной силе этого движения, достаточно перечислить те лиги и союзы, которые в настоящее время признают устав Теософского Общества. Это: “Лига распространения теософской литературы”; “Лига развития силы мысли с целью самосовершенствования”; “Лига Эстетики”: ее цель — распространение в обществе идеала Красоты; “Лига нравственного воспитания молодежи”; “Союз Изиды”, цель которого — внесение красоты и понимания искусства в жизнь бедняков; “Братство рабочих”, продвигающее идею святости труда и солидарности рабочих; “Международный Союз Ручного Труда”; “Союз защиты животных”; “Лига за действие против вивисекции и прививок”» (Отец И.Дмитревский. «Теософия — религиозная философия нашего времени». Харьков, 1911 г.).

Теософы были неутомимыми филантропами. Большинство членов РТО были исполнены добрых намерений, благородства, идеалистических устремлений; это были мужчины и женщины, которые видели в Теософии не только псевдорелигию или эзотерическое учение, но также и форму социальной и филантропической помощи. Они горячо верили в теософскую концепцию «активного идеализма» и подписывались под ее принципом: «В социальной сфере Теософия учит необходимости строительства новой жизни на основе братства и нравственной ответственности каждого человека за других людей и других людей за каждого человека». Теософия удовлетворяла их потребность «причастности» к деланию «добрых дел» на благо человечества во имя высокой идеи. Вот почему Дмитрий Мережковский снисходительно называл их «безжалостно добрыми». <…>

3. Российская теософия в годы первой мировой войны (1914-1918)

В 1915 году— следующем году после начала первой мировой войны, РТО праздновало седьмую годовщину своей деятельности. Это была важная веха, поскольку принцип «семи», значительный почти во всех оккультных системах, указывает на завершение цикла или фазы в процессе духовного развития. Это первое семилетие было посвящено, главным образом, строительству общества и пропаганде Теософии; и накануне войны РТО имело достаточно членов и сторонников, что позволяет без всяких оговорок констатировать, что теософы действительно утвердили себя как заметное культурное и социальное явление в российском обществе.

В 1916 году, в начале второго семилетнего цикла, теософы были уже общественной силой, с которой надо было считаться. Слушателям обычно не хватало мест на теософских лекциях, и на каждом таком собрании выручка от продажи книг и брошюр, стоивших копейки, превышала сотню рублей. В популярных журналах, таких как «Русская мысль», регулярно помещались серьезные обозрения теософских изданий. В 1916 году Анна Каменская, которая обычно была осторожна в переоценках и редко преувеличивала влияние российской теософии, гордо поясняла: «В течение первой фазы нашего существования (первое семилетие) мы были новым явлением, непонятным и непризнанным в российском обществе; нас не принимали во внимание, мы были тем, что называется в науке «quontite neglibiable»^(j) . Но теперь положение изменилось… Люди относятся к нам с уважением, они начали признавать нас и приходят к нам за помощью и советом». В течение первой мировой войны Российское Теософское Общество было на вершине успеха и влияния [ 1, с. 76].

Теософы были людьми предвидения. Теософия, в особенности российская, должна была содействовать культурному и духовному обновлению мира; это была надежда на будущее для мира, ввергнутого в войну. <…>

В сентябре 1914 года Каменская открыла в «Вестнике Теософии» новый раздел — «На сторожевом посту», сохранявшийся до прекращения выхода в свет самого журнала. Она убеждала теософов смотреть на войну как на космическое событие оккультного значения, как на очищающий огонь, в пламени которого, благодаря российской духовности, будет скован новый духовный союз религиозного Востока и научной мысли Запада. Россия, со столь важной исторической миссией, несомненно одержит победу. Эту точку зрения Каменской (отвлекаясь от ее образов и терминологии) разделяли многие представители творческой и богоискательской интеллигенции [1, с. 77].

В Адьяре м-с Безант незамедлительно выступила с заявлением о войне; но ее высказывания не появлялись в «Вестнике Теософии» до октября 1915 года. М-с Безант убеждала теософов принять то, что случилось, и занять нейтральную позицию. <…>

Каменская не могла поддерживать нейтралитет, на котором настаивала м-с Безант. Истинные теософы, подчеркивала она, не бегут от войны. Они видят в ней проявление низкого уровня сознания человечества и отличают войну справедливую (оборонительную) от войны греховной (захватнической). Они чувствуют себя частью своей нации и должны быть готовы нести свою долю национальной кармы. Карма России, полагала она, связана с миссией славян; она выражала надежду, что Россия осознает, что именно через Теософию ей суждено стать связующим звеном между Западом и Востоком, о чем мечтал и Вл.Соловьев [1,с. 78]. <…>

Нет ничего удивительного в том, что российские теософы разделяли мессианские взгляды богоискательской интеллигенции. Как и многие образованные русские люди, они ощущали силу эмоциональной и интеллектуальной энергии в германской культуре Шопенгауэра, Гете, Шеллинга, Шиллера и Ницше, не говоря уже о признании немецкой эрудиции и науки. Но сразу же после того, как началась война, Николай Рерих, Дмитрий Философов, Дмитрий Мережковский, Сергей Булгаков и многие другие интеллектуалы писали в газетах и журналах о своем возмущении «культурными» немцами <…> ныне выявившими свой «звериный облик». <…> Богоискательская интеллигенция чувствовала, что только на нее одну в мире возложено несение знамени культуры. Теософы разделяли эту позицию [ 1, с. 78].

Начало первой мировой войны ясно показало, насколько совпадало видение «Пути Св. Софии» российских теософов и «Русской идеи» богоискателей. Риторика могла облачаться в универсальные теософские покровы, но за выступлениями «На сторожевом посту» и другими негодующими статьями, число которых росло в «Вестнике Теософии», утверждались те же явления великодержавного шовинизма и патриотического оптимизма, смешанные с чувством вины и одновременно — снисходительности к простому народу; та же вера в русскую духовность, та же защита религиозного разрешения ближайших проблем, то же апокалиптическое видение богоискателей. Теософы пели ту же песню, что и богоискательская интеллигенция; это была миссия некультурной, но одухотворенной России показать культурному, но бездушному Западу, какой именно должна быть действительная культура. И те и другие утверждали самопожертвование, пользовались христианскими образами крестных мук, распятия и воскрешения. Каменская писала о необходимости «мужественно испить чашу страданий до дна, никогда не прекращая служения России». Все это соответствовало теософской парадигме начального пути: чтобы родиться, должно умереть; чтобы вырасти духовно, должно страдать. <…>

Не было никаких признаков скорого окончания войны. Теософы стали более сдержанными в риторике и вернулись к своей лекционной деятельности, благочестивой и оккультной литературе и обычным заботам. Война, однако, оставалась с ними; теософы призывались и уходили сражаться, работали на военные нужды. РТО создало «Кружок служения» под руководством В.Н.Пушкиной и ЦЛ.Гельмбольдт для организации помощи военным нуждам. Этот кружок работал в тесном контакте с другими объединениями, такими, например, как Международный Красный Крест. Теософы организовали вегетарианские кухни для солдат и их семей, оставшихся без поддержки, шили и собирали белье и одежду для солдат и беженцев; в военных госпиталях дарили и читали литературу раненым; помогали с бухгалтерией и учетом; осуществляли педагогическую работу; обучали первой помощи; вели добровольные дежурства в госпиталях. Многие ушли на фронт сестрами милосердия.

В 1916 году теософы, как и все россияне, ощутили тяготы военной экономики. К 1916 году стоимость «Вестника Теософии» поднялась до семи рублей; к 1918 году — до двадцати одного рубля. <…> Журнал постепенно прекратил свое существование в 1918 году. Казалось, что это было знаком конца Теософии в России.

4. Другие российские теософские движения. Смоленские теософы

<…> Самая первая попытка основания теософского общества в России была не в столичном Санкт-Петербурге, а в провинциальном городе Смоленске, более чем за год до официальной регистрации РТО. Смоленское Теософское Общество (его торжественное открытие состоялось 30 июня 1907 года) с самого начала своей деятельности имело сильную православную и патриотическую направленность. Смоленские теософы считали себя находившимися под покровительством иконы Св. Михаила Черниговского; архимандрит Игнатий, член правления общества, служил литургию в его честь, и с молитвами за здравие дома Романовых; на службе присутствовал клир из соседнего монастыря. В телеграмме к царю Николаю II, а также в посланиях к местным православным чинам, члены общества писали: «Смоленское теософское общество, имея целью объединение всех в братстве и любви, с верой и знанием в ту мощь, которую дает всем людям молитва к Господу Богу, умоляет Ваше Священство о сердечных молитвах и благословениях нашему новому обществу». «Ребус» приветствовал создание этого общества, назвав его устав «интересным фактом преломления принципов Теософии через призму российского христианского мистицизма» [1, с. 81].

Наиболее интересной чертой Смоленского Теософского Общества была его экуменическая христианская тенденция. Кредо общества публиковалось на последней обложке каждого выпуска журнала «Теософская Жизнь»: «Что такое теософское общество? Теософское общество формирует ядро христианского братства, которое изучает религиозные системы, философию и науки; которое исследует силы природы, латентные в человеке, которое борется с материальной стороной человеческой натуры; которое распространяет принципы знания духа истины; которое развивает свои духовные силы; которое утверждает власть духа над материей».

Главное кредо членов общества: “Люби ближнего как самого себя”. Их главная задача — жить истинно по-христиански, а не удовлетворяться только тем, что называешься христианином; призывать других к тому же; служить подлинным примером и образцом христианской жизни и на словах, и в делах. Теософское общество — не тайное общество, не секта и не являет специфической веры. Оно стремится собрать всех христиан под его знаменем — на деле, а не просто в заявленном намерении.

Члены теософского общества относятся ко всем людям, следуя примеру своего Божественного Учителя, с честью, любовью, терпимостью, уважением и кротостью; они строго соблюдают христианские теософские принципы и не отступают от Устава общества.

Следовательно, не на словах, но в делах — люби Бога, люби ближнего, знай себя, развивай крепость духа, подавляй силу страстей, служи добрым примером своему соседу, учи его быть честным, справедливым, терпимым, почтительным, кротким и верным Уставу».

Смоленские теософы говорили о теософии, но утверждали этическое христианство и христианское милосердие. <…> Владимир Иванович Шталберг, редактор «Теософской Жизни» и видный член Смоленского Общества, считал, что Россия — страна фундаментально христианская; даже ее сектанты, по его мнению, были искренние христиане. «В самом деле, — спрашивал он, — какой смысл в трансплантации чистой Теософии на российскую почву? Ее принципы не сольются с духовными взглядами россиян, но останутся лишь наростом на духовном и моральном организме русских людей, не имеющих с ними ничего общего». Иными словами, смоленские теософы хотели придать российской Теософии свой собственный прирожденный славянский облик, что означало вливание сильного православного элемента [ 1, с. 82]. В этом Смоленское Общество имело поддержку некоторой части местного клира. Архимандрит Александр, как и член-основатель архимандрит Игнатий, рассматривали растущий интерес к Теософии как еще одно проявление роста духовности России.

Участие клира в Смоленском Обществе было, однако, кратковременным. Даже если несколько архимандритов заинтересовались этой еретической доктриной, остальной смоленский клир был духовно трезвым. Доводы были бесполезны; архимандриты получили приказы своих духовных настоятелей оставить это общество и довольно скоро в последующие месяцы, после того, как помогли его основанию, они покинули его. Напрасно Шталберг обращался с петицией в Синод за разрешением клерикальным членам продолжать свое участие в работе общества, доказывая, что оно имело признанный законом Устав. Декретом от 25 апреля 1908 года Святой Синод не нашел деятельность этого теософского общества аморальной, антихристианской или греховной; Синод, однако, считал его специфически чуждым православной христианской доктрине и не разрешил православному клиру поддержать или участвовать в работе такого общества («Теософская Жизнь» №2,1907).

Синод был недоволен волной откликов в прессе, вызванной самим фактом вступления архимандритов в члены Смоленского Теософского Общества. В «Колоколе» — газете, связанной с влиятельными реакционными кругами черносотенцев, Н.Мариупольский выразил типичную позицию реакционеров в отношении Теософии. «В прошлом году, — жаловался он, — в Смоленске было организовано “теософское общество”. Подобные “общества” ныне возникают, как грибы». Он был устрашен тем, что «теперь, когда Православная церковь разрушается различными сектами и недостатком веры, мы находим среди монашеской братии и даже среди монастырских чинов тех, кто основывает общества, враждебные христианству, тех, кто организует лекции о спиритуализме, оккультизме, телепатии, ясновидении, сомнамбулизме и других “измах” и даже устраивает сеансы». Очевидно, что все это — часть масонского заговора; Мариупольский желал

узнать, как это губернатор мог разрешить регистрацию такого общества? («Колокол», 681,21 мая, 1908).

Журнал «Теософская Жизнь» публиковал смешанные материалы; здесь были переводы из работ Р.Штайнера, пересказы статей А.Безант, некоторые перепевы жизнеописаний м-м Блаватской, а также работы теософских мистиков (Э.Сведенборга, Экхарта) и спиритуалистов, с приправой из поэм местных членов общества и описаний страшных и непонятных вещей, происходивших с ними или с их друзьями. В результате этот журнал являл собой дилетантское мистическое меланже неопределенных оккультных убеждений [ 1, с. 83].

Английские теософы отклонили просьбу Смоленского Теософского Общества о вхождении в центральную теософскую организацию [ 1, с. 84].

А в августе 1909 года Шталберг пришел к выводу, что вообще было ошибкой использовать слово «теософия» в заглавии журнала и украшать обложку теософскими символами. В январе 1910 года он начал издавать новый журнал — «Жизнь Духа», который характеризовал как спиритуалистский, религиозный и философский. <…> Отказавшись от слова «теософия», новый журнал продолжал побуждать своих читателей любить ближнего как самого себя и пропагандировать стремление к доброте, братству, терпимости и другим христианским и теософским добродетелям. Его страницы были украшены публикациями Веры Ивановны Крыжановской, его постоянного автора [ 1, с. 85].

<…> Скорое прекращение деятельности Смоленского Теософского Общества было неизбежным. Оно распалось в самом начале 1911 г.; многие его члены продолжали заниматься эзотерикой в других организациях. А.В.Борнио присоединился к Московскому отделению РТО, д-р Николай Бойанус вошел в не присоединившийся к РТО теософский кружок К.П.Христофоровой в Москве, Федор Потехин примкнул к независимым оккультистам, связанным с журналом прогерметического направления «Изида» и печатался в нем, а также в новом «Теософском Обозрении». Более мощное Санкт-Петербургское РТО и его новый журнал были серьезной конкуренцией, и Шталберг прекратил борьбу <…>

6. Теософия и русская интеллигенция

Теософия занимала особое место в среде российской творческой и богоискательской интеллигенции — писателей, критиков, художников и философов; отклики с их стороны были иногда позитивные, иногда негативные, а часто сочетали и то, и другое. Позиция интеллигенции по отношению к Теософии была более сложной, нежели простое ее принятие; она или отражала настроения, отвечавшие кризису культуры и сознания XIX столетия, или отвергала ее, стоя на твердых моральных и религиозных основах. Ее полемика с Теософией отличалась от позиции теософских отступников и традиционного клира, теологов и ученых. Российская творческая интеллигенция не отметала теософов в сторону, но вступала с ними в серьезный диалог; она или принимала их законный голос в ширившемся диалоге по вопросам культуры, религии и философии, или видела их частью общего интереса к восточным религиям и культурам, столь очевидного на рубеже столетий среди российских эрудитов в науке, литературе, музыке, живописи и даже в архитектуре. Теософия была одним из нескольких необычных путей, исследуемых интеллигенцией Серебряного Века в ее различных духовных, философских и эстетических исканиях. Творческая интеллигенция чутко замечала и откликалась не только на религиозные и философские аспекты Теософии, но и на мифологические, поэтические и эстетические подтексты теософской мысли.

Это было особенно верно в отношении русских писателей- символистов, которые вдохновлялись идеями Теософии и даже использовали ее космогоническую парадигму для обоснования своих собственных теорий о том, что искусство — это религиозное творение, как это доказывал, например, Андрей Белый в своих романах и теоретических статьях. Среди символистов были не только признанные теософы, такие как Константин Бальмонт, Николай Минский, Максимилиан Волошин и Андрей Белый, но также и любопытствующие искатели, такие как

Николай Бердяев, Алексей Ремизов, Валерий Брюсов и Вячеслав Иванов, которые заигрывали с Теософией, но в конце концов оставляли ее.

Некоторые российские художники-модернисты (среди них Николай Рерих, Маргарита Сабашникова и Василий Кандинский) чувствовали, что Теософия помогла расширить духовное и интеллектуальное содержание их живописи. Композитор Александр Скрябин, член бельгийской секции Теософского Общества, обосновывал непосредственно на теософской доктрине свою теорию о том, что творение музыки — это теургический акт божественной игры. Как и литераторы-символисты, Скрябин интересовался теософской концепцией теургии, значением заклинаний и ритма как глубоко магического акта, соборностью как мистическим опытом, искусством как формой религиозного действия, синтезом материи и духа; а это все — центральные понятия в Теософии.

Теософия несомненно затрагивала интересы религиозных и эзотерических философов, таких как Николай Бердяев и П.Д.Успенский, которые чувствовали психологическое влечение к теософской мысли и следовали ей в периоды формирования своих взглядов, хотя в конечном итоге вышли за ее пределы.

Творческая интеллигенция и теософы говорили на понятном обоим, если не идентичном языке. Они использовали те же обороты речи. Как и другие интеллектуальные движения начала двадцатого столетия, российская Теософия явно отражала апокалиптические настроения своего века. Некоторые аспекты ее доктрины вписывались в различные эсхатологические представления и ожидания Серебряного Века. Теософские идеи мировой катастрофы, очищающего разрушения, страдания и строительства новой высшей культуры, в которой России будет принадлежать ведущая роль, были вариациями все той же мессианской темы, близкой и богоискателям, и богостроителям. Теософия откликалась не только на религиозные мечтания Николая Федорова, Владимира Соловьева и Дмитрия Мережковского, но и на теургические устремления Максима Горького, основанные на его собственных преображениях современной Теософии и славянско-сектантского гностицизма. Предвидения Горьким Новой природы и Нового Мира (впоследствии слившиеся с социалистической экспрессией лучезарного будущего) являются в своем основании теософскими.

Многие представители интеллигенции, особенно среди модернистских писателей и религиозных мыслителей, также нашли общее с теософами, поскольку их собственные взгляды на религию имели тенденцию одобрять все нешаблонное. Как и теософы, они также интересовались древними мистериальными культами, сектантством, гностицизмом и историей религиозной мысли. Время от времени такие взгляды выражались на собраниях различных религиозно-философских обществ, созданных в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и других городах Российской империи. Теософы-интеллектуалы также принадлежали к этим обществам и участвовали в их дискуссиях. Имена ведущих российских философов-идеалистов (С.Булгаков, Е.Трубецкой, С.Франк, Н.Бердяев, В.Розанов, А.Мейер, Д. Философов и Н.Лосский) часто появлялись в «Вестнике Теософии», их лекции и статьи регулярно публиковались и обсуждались на его страницах. Особенно близкими Анна Каменская считала мысли Вл.Соловьева и Н.Бердяева и часто цитировала их. Несмотря на критику ими некоторых аспектов Теософии, Каменская не находила их взгляды несовместимыми с теософской мыслью и использовала их высказывания для подкрепления собственных воззрений в брошюрах и лекциях. Оба, Соловьев и Бердяев, считали теософский феномен значительным явлением культуры.

«Как бы то ни было, — писал Соловьев, — при всех теоретических и нравственных изъянах в теософском обществе, если не ему самому в его настоящем виде, то возбужденному им необуддийскому движению предстоит, по-видимому, важная историческая роль в недалеком будущем»^(k) .

Н.Бердяев также признавал важное значение Теософии и ее вариантной формы — Антропософии для роста религиозных устремлений в России. Он совершенно свободно допускал, что роль Теософии в России выросла и будет продолжать расти^(L)  .

Оба мыслителя при общем критическом отношении к Теософии выражали свои мнения достаточно нейтрально, что давало Каменской право использовать их комментарии в некоторых своих статьях.

Теософы чувствовали свою близость не только с философами-богоискателями, но также и с представителями литературного модернизма с характерными для них сильными религиозно-философскими устремлениями. Поэмы Максимилиана Волошина, Константина Бальмонта и Александра Добролюбова (поэта-декадента, который отрицал современное ему общество и основал свою религиозную секту) печатались в «Вестнике Теософии». Журнал ссылался и на других модернистов, таких как А.Блок, А.Белый, Вяч.Иванов и Г.Чулков. «Вестник» часто публиковал целиком статьи Льва Толстого и материалы о нем самом. Теософы создали свой культ Толстого, объединяя Теософию, толстовство и восточную мысль в некую экзотическую теософскую версию «Русской идеи».

Теософы были приверженцами Толстого, и он также проявлял интерес к их идеям, хотя и был сдержан в отношении теософского общества как организации; он чувствовал, что теософы, имеющие хорошие намерения, часто путали и искажали изначально верные идеи. Толстой впервые услышал о Теософии и Е.П.Блаватской в начале 1884 года от своего друга Николая Александровича Львова (1834-1887), хорошо известного московского спиритуалиста. «Львов рассказывал мне о Блаватской, о переселении душ, силах духа, белом слоне и новой вере» [Полное собрание соч., т. 49, с. 84,1952 г.].

Снова он услышал о ней в мае 1884 года, когда его друг Леонид Дмитриевич Урусов написал ему из Парижа о том, что туда только что прибыла из Индии Е.П.Блаватская, накануне расследований, предпринятых Обществом психических исследований. Незадолго до своей смерти Л.Н.Толстой подписался на несколько европейских теософских журналов и стал читателем «Вестника Теософии». Он также читал материалы, публикуемые Теософским Обществом, от Бхагавадгиты до переводов из высказываний Свами Вивекананды и Шри Рамакришны. И он с интересом читал Блаватскую; ему нравился ее вдохновенный труд — «Голос Безмолвия».

Толстой был знаком с несколькими ведущими теософами. Так сложилось, что первым ему был представлен Дмитрий Странден, правая рука Каменской, когда тот был репетитором сына Владимира Григорьевича Черткова, друга и секретаря Толстого. 29 июня 1908 года Анна Каменская и Елена Писарева совершили паломничество в усадьбу Толстого «Ясная Поляна», чтобы обсудить вопросы буддизма и судьбы России. Толстой также переписывался с мужем Елены Писаревой, Николаем.

РОССИЙСКОЕ ТЕОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО ВНЕ РОССИИ (из главы 7)

В то время, в процессе эволюции советско-российской культуры, когда казалось, что после 1929 года у Теософии и Антропософии очень мало шансов для развития, Анна Каменская в удивительно короткий срок достигла определенных успехов в возрождении «Российского Теософского Общества вне России». За период с 1922 по 1924 годы она проследила пути российской теософской диаспоры, и ей удалось наладить контакт со многими русскими теософами, рассеянными после Октябрьской революции по всему миру. Многие русские теософы нашли убежище в национальных секциях других стран. Так, например, теософский кружок в Ревеле (Таллин), возглавляемый членом старого РТО, проф. Н.Ерасси, был образован в конце 1921 года и в мае 1922 года был принят в Английскую секцию. Финская секция официально признала членство трех отдельных российских кружков (один из них был в Куоккала; возглавлявшая его Вера Холщевникова была, в частности, приглашена для чтения лекций на студию-дачу знаменитого художника Ильи Репина^(m) . Подобные кружки оказались на Дальнем Востоке (Владивосток, Тяньцзин, Шанхай, Ханькоу и Гонконг), в Берлине, Париже, Лионе, Флоренции, Турине, Константинополе, Сан-Франциско, Бруклине, Батавии (Джакарта), а также в различных городах Южной Америки. Каменская получала сообщения о деятельности всех этих кружков.

Летом 1924 года м-м Безант и Теософский Совет разрешили Анне Каменской образовать, под эгидой главного общества, Русское Объединение в качестве предварительного шага для его последующей официальной регистрации как Российского Теософского Общества вне России (РТОв.Р.). М-м Безант назначила Каменскую председателем этого Объединения и полностью уполномочила ее действовать в интересах Теософского Общества. Членство в Русском Объединении было не по заявлению, а по рекомендации. Было решено, что русские теософские кружки, входящие в другие национальные секции, будут поддерживать в них свое членство и одновременно участвовать в работе Русского Объединения. Не было никаких членских взносов; в любом случае, в большинстве своем оставшиеся без средств русские эмигранты не могли бы позволить себе этого.

Потеряв на волне истории одну организацию, Каменская, полная решимости, с хорошим опытом организатора, преуспела в создании другой. В декабре (24-31) 1925 года на 50-м ежегодном конгрессе Теософского Общества в Адьяре, Генсовет Теософского Общества одобрил прошение Русского Объединения о признании его в качестве Русской национальной секции. И 1 января 1926 года Каменская получила грамоту, подписанную м-м Безант, удостоверяющую полномочия Российского Теософского Общества вне России. Этот документ разрешал русскому обществу сохранить свой исторический статус в качестве 40-й национальной секции, зарегистрированной главным обществом (к 1925 году оно имело 41 национальную секцию). Во время получения этой грамоты PTOВ.P. имело 10 отделений, 20 центров и 175 зарегистрированных членов⁽ⁿ⁾ . Русская секция была единственной национальной секцией, не имеющей отечества; но и в этих обстоятельствах она с энтузиазмом участвовала в международной деятельности.

Важнейшим средством Каменской в возрождении РТОв.Р. был ее новый журнал «Вестник»: Satyat Nasti Paro Dharmah — «Нет религии выше Истины». Его первый выпуск появился в апреле 1924 года; он был одобрен Теософским Обществом и имел финансовую поддержку и от Европейской Федерации (организации европейских национальных секций), и от частных пожертвований. Скромный журнал, примерно в дюжину страниц, издавался в Брюсселе и распространялся бесплатно. Но он быстро удвоился в объеме. Его формат был, в сущности, тем же, что и у его санкт-петербургского предшественника; он начинался редакционной колонкой Каменской «На Страже» и включал короткие оригинальные статьи русских членов, поэмы Вл.Соловьева, Константина Бальмонта, Макса Волошина, Александра Пушкина и др., жемчужины восточной и западной мудрости, переводы из западной теософской классики и выступлений президента, хронологию теософского движения. А.Каменская и Ц.Гельмбольдт редактировали его вместе и были главными сотрудниками. «Я получаю письма и запросы почти из всех стран Европы, — писала Каменская в своей первой редакционной статье, — они приходят также из Америки и Китая. И все они говорят о страшной духовной изоляции и острейшем голоде на книги» («Вестник», 1 апр. 1924, с. 1. Женева). Русские теософы, разбросанные по всему миру, жаловались на недостаток классических теософских текстов на русском языке, а также книг дореволюционных времен, на нехватку материалов для дискуссий.

Очевидно, что для усиления нового общества задачей первостепенной важности было создание русской типографии по изданию теософской литературы. Императивом была бережливость и экономия драгоценных ресурсов: работа над переводами и издательские усилия обязаны были быть четко скоординированными, чтобы избежать дубликатов и излишних трат. Для этой деятельности никто не был размещен лучше, чем Каменская в Женеве. Со временем она координировала издательскую работу трех главных русских теософских типографий в Брюсселе, Женеве и Таллине. Меньшие типографии действовали в Китае, а также в Праге и Париже.

Женевский «Вестник» был бледной копией санкт-петербургского издания. Теософская эмиграция не дала ни одного оригинального мыслителя на уровне П.Д.Успенского или Павла Батюшкова; даже переводные статьи были малоинтересными. Лучший ум, представленный на страницах журнала, являла сама Анна Каменская; ее почти исключительной заботой было сохранить движение: она издавала «Вестник», вела обширную переписку, много разъезжала и читала лекции. На страницах журнала царила духовная сентиментальность и эмигрантская ностальгия.

Анна Каменская и верная Цецилия Гельмбольдт продолжали традиции Российского Теософского Общества, созданию которых они сами способствовали в Санкт-Петербурге. К ним присоединилась Елена Писарева; после огромных трудностей в конце 1922 года ей удалось уехать из Советской России к своей дочери в г. Удине на севере Италии. Все три женщины были вовлечены в филантропическую деятельность по оказанию международной помощи. Женевские теософы, особенно Каменская, были заняты в разнообразных проектах этого рода, финансируемых Лигой Наций; свою теософскую работу по оказанию помощи они координировали с Международным Бюро для беженцев Лиги Нансена, находящимся в Женеве. Многие русские теософы были связаны с различными благотворительными и патриотическими группами; они выступали за труд, мир, права человека, заботу о животных, за развитие образования, филантропию и вегетарианство.

Каменская несла многие общественные обязанности как для Теософского Общества, так и многочисленных социальных организаций, с которыми она сотрудничала. Вдобавок ко всем ее другим обязанностям, она вела Международный Теософский Центр в Женеве (поддерживаемый Европейской Федерацией) со дня его основания в 1928 году и до его закрытия декадой позднее. Она не забывала и о своем собственном интеллектуальном росте: 17 июня 1926 года в университете Женевы Каменская защитила докторскую диссертацию на тему: «Бхагавадгита, ее роль в религиозном движении Индии и ее единении». В течение следующих 25 лет она, будучи приват-доцентом, преподавала в университете; ее специальностью была философия индуизма.

Каменская жила и трудилась вместе со своей подругой детства Ц.Гельмбольдт; их женевская квартира на ул. Шербульез, 2, была и центром РТОв.Р. Гельмбольдт помогала ей редактировать «Вестник» и руководила русской теософской ложей «Джордано Бруно» в Женеве. В 1933 году к ним присоединилась Елена Павловна Соловская, одесский теософ, участвовавшая в основании ложи «Ярослав Мудрый» в Белграде, где действовала большая и активная русская община изучающих эзотерические знания^(o) . В связи с усиливавшимся нездоровьем Гельмбольдт, Соловская взяла на себя многие ее обязанности. Три женщины жили в своей теософской квартире, которую Соловская называла «оккультным женским монастырем».

За годы своего 15-летнего существования оптимизм «Вестника» в отношении России и будущей там теософской работы не дрогнул ни разу. Преданные члены РТОв.Р. верили, что все совершаемое ими в изгнании было лишь подготовкой к той великой роли, которую они будут призваны играть на Родине, ибо время приближается, когда они должны будут вернуться и осуществлять Революцию Духа. Исторические события получали объяснения в соответствии с принципами теософской космологии: «Европейская война, Русская революция, необычайные размеры мировой катастрофы, проходившей на наших глазах, — писала Елена Писарева, — отозвались в моем воображении в виде образа космической Пралайи, которая отделяет одну Манвантару от другой» («Вестник», 1 апр. 1924, с. 6. Женева). Мировая война, революция, гражданская война, — все это воспринималось как отражение в материальном мире очистительной катастрофы, возвещавшей конец одного цикла и, после периода обскурации, начала нового, высшего цикла, в котором Россия выполнит свою дхарму (долг), достигнет «высшей правды», выражающей ее космическую миссию и, наконец, возвестит свое духовное «слово»^(p) . Все это уже было предсказано Е.Блаватской, А.Безант и Р.Штайнером (задолго до 1917 года он сделал несколько предсказаний о катастрофе, которая настигнет Россию). Славяне должны быть народом следующей (шестой) расы; у них блестящее будущее!  Мировая катастрофа только возвещала конец Пятой подрасы Арийской Расы, так долго господствовавшей в мировой эволюции. Согласно космологической модели, за коротким периодом обскурации последует подъем славян и выполнение ими их космической миссии. Гармонично сочетая findesiecle (конец века) Российского тысячелетия и мессианизм с буддистской космологией, теософы верили, что эта миссия должна осуществиться.

О том, что это не большевизм, они знали твердо. Большевики были той злой силой, которой дала волю плохая карма русской нации, чтобы опустошить греховную и виновную землю России. Но большевизм был только временной химерой; «огромные возможности» России находятся еще в скрытом состоянии. Теософы видели в большевиках силу, бессознательно работающую на миссию России и даже интерпретировали советский молот и серп как тайные символы кузнечного искусства, намекая на будущую трансмутацию и трансформацию. Правление большевиков явится тем очищающим огнем, пройдя который, должна будет выковаться новая чистая Россия.

Спасение России лежит в признании ею высшей Истины и в осуществлении космической миссии, или ее дхармы. Восприятие российскими теософами этого долга не изменилось со времени основания Общества; долг России состоял в том, чтобы быть мостом между Востоком и Западом. «Мы, славяне, — восклицала Каменская, — являемся стеной между Востоком и Западом и должны петь нашу подлинно самобытную песнь, изливающуюся из нашей души, и тем самым строить мост, через который пойдут нации Востока и Запада и сольются в единую великую, дружескую, универсальную семью» («Вестник», 7 дек. 1924, с. 4. Женева). Образ России — моста между Востоком и Западом — стал главной метафорой российской теософии в эмиграции.

Речь Анны Каменской на Венском Теософском Конгрессе «Международная миссия славян» имела ключевое значение для русских зарубежных теософов; она была напечатана в «Вестнике» в начале 1925 года и внимательно прочитывалась в различных теософских группах, становясь неписаным законом для движения. «Славянская раса не знает своей судьбы, она живет в ожидании, она принадлежит будущему, — писала Каменская, давая полный простор надеждам и страстным желаниям эмиграции. — Само название «славяне» окружено тайной; ибо, с одной стороны, оно напоминает о вечной карме страдания и рабства (esclave), в то время, с другой, как бы возвещает великолепное (славное) будущее» («Вестник», 1 янв. 1925, с. 4. Женева). Далее Каменская соотносила славянство и «славу» со «словом», создавая таким образом почти мифическую троицу концепций, отвечающую националистским и мессианским мечтам русской эмиграции (такие тройные формулировки были типичными для российского религиозного ренессанса). Свою речь она заключала победной песней мистицизму, интуиции, энтузиазму, любви и духовности, которые она полагала неотъемлемой частью славянской души.

Каменская хвалила славянское презрение к материальным благам. Подобное отношение, она подчеркивала, позволило многим русским интеллектуалам видеть в конфискации их собственности справедливый акт и начало Новой Эры. <…>

Страстно преданная индийской культуре, Каменская определенно чувствовала, что в славянах «еще живут древние арийские традиции и дух ведических героев». Славяне — молодая раса, напоминала она, они еще многому должны поучиться, но со временем поймут ответственность, связанную с их свободой, достигнут самосознания и поймут свою судьбу, свою дхарму, которую им предназначено осуществить всем вместе. «В этот час, — предсказывала она, — распятая Россия сойдет с Креста, к которому она была пригвождена в течение этих лет неописуемого страдания, и создаст долгожданный мост, объединяющий Восток и Запад» («Вестник», 2 фев. 1925, с. 9. Женева).

Если Каменская и критиковала славянскую душу, то лишь за ее неразборчивый идеализм и экспансивность характера. Она предостерегала против тенденции славян пытаться реализовать свою собственную правду, создать небеса на земле по их собственному образу и — не важно какой ценой. При этом, однако, не было никакой гарантии в том, что то, что славянская душа принимала с такой страстью, было на самом деле Истиной (если, конечно, не избиралась Теософия); достаточно лишь взглянуть на результаты попытки Ленина создать в Советском Союзе социалистическую утопию.

Русские теософы смотрели на свою историческую судьбу как на великое испытание, как на посвящение, в течение которого они должны доказать, что они достойны стоящей перед ними грандиозной задачи. Они явно отождествляли свою судьбу и судьбу своей страны с миссией Христа (как это делал Андрей Белый и философы в «Вехах»). Описывая оказанный ей, как русской эмигрантке, прием в Англии в 1924 году, Каменская даже использовала образы Крестных мук: везде, где бы она ни была, «ее встречали как представителя выдающейся и загадочной земли, проходящей через Голгофу исторического креста на пути к великому будущему» («Вестник», 4 сент. 1924, с. 15. Женева). Словарь страстей был повсюду в теософской прозе «Вестника»: «распятие», «Голгофа», «пригвожденный к кресту», «страдающий», «терновый венец». В конце этого трудного пути, однако, всегда ждет будущее, столь же яркое, или даже еще ярче, чем то, что обещано большевиками.

В 1924 году в стремлении помочь русским достигнуть самосознания и понять свою дхарму, Елена Писарева основала «Союз служения России». Вскоре его филиалы возникли в Лондоне, Брюсселе, Праге, Берлине, Ревеле (Таллинн), Белграде, Женеве и других городах. Кредо Союза было: «Я верю в Бога, Я верю в победу Блага, Я верю в воскрешение России». Союз в своей деятельности касался каждого мифического момента, каждого архетипичного восприятия, каждой эмоциональной связи эмиграции с ее родиной. Он поощрял русские ремесла, изучение православия, русского фольклора, искусства, литературы и музыки. «О чем еще русские изгнанники, насильно выдворенные в чужие земли, могут думать, мечтать, говорить, если не о нашей дорогой, страдающей великой Матери — Родине?» — спрашивала Писарева («Вестник», 3 марта 1925, е. 9. Женева). «Союз служения России» делал все, что мог, чтобы способствовать сохранению русской культуры, а когда придет время, вернуться к теософской работе на родине, восстанавливать русскую культуру, разрушаемую большевиками.

РТОв.Р. не было отрезано от других эмигрантских движений или от независимых русских теософов за границей^(r) .

Каменская продолжала интересоваться и русской религиозной философией в эмиграции и время от времени дискутировала с ее представителями на страницах «Вестника». Так, она выпустила номер со статьями и лекциями Николая Бердяева, Дмитрия Мережковского, Бориса Вышеславцева и других деятелей русского религиозного ренессанса в эмиграции. Ее ужаснуло, что, хотя со времени первых конфронтаций в Религиозно-философском обществе прошло более 20 лет, «мы вынуждены с некоторым недоумением отметить, что теософская доктрина, с которой несомненно можно было лучше ознакомиться, все еще трактуется хорошо известной фракцией с тем же пустым недомыслием и с тем же поверхностным критицизмом, которые поражали нас в прошлом» («Вестник», 6-8 июнь-август 1928, с. 1. Женева).

Осознание значимости миссии Российского Теософского Общества не ослабевало в эмиграции; напротив, это чувство возросло сильнее, чем когда-либо. Спустя 13 лет после основания «Союза служения России» Каменская в своих публикациях продолжала множить метафоры, используя образы, типичные для богоискательской интеллигенции: «Особенно здесь, за рубежом, где наш облик не искажен, где он может свободно проявлять себя, именно здесь на нас возложена важная задача — сохранить наши родные ценности и бережно пронести их через все бури и пагубные ветры для того, чтобы с благоговением положить их на алтарь нашего воскресшего отечества. Мы должны делать больше, чем только принести эти духовные ценности во всей их нерушимости как подношение, мы должны также подготовить себя как рыцари, несущие Свет, как строители будущей свободной России» («Вестник», 2 марта 1938, с. 1. Женева).

Последний номер женевского «Вестника» вышел в конце 1940 года. В 1939 году имело место некоторое беспокойство в связи с тем, что Совет Теософского Общества мог не продлить полномочия РТОв.Р., поскольку Русская секция прекратила свой рост. Несколько русских отделений распалось в связи с преклонным возрастом своих членов; те же, кто был связан с подлинной Русской секцией в Санкт-Петербурге, разъехались, либо умерли. «Вестник» истощал финансы (он был убыточным в течение большей части своего существования, и Каменская постоянно просила о содействии). Как и издание первого «Вестника» — жертвы исторической катастрофы и войны, издание второго прекратилось без какого-либо извещения.

Во время второй мировой войны Каменская участвовала в движении за мир и в помощь военным усилиям. Она рассылала теософские тексты и старые копии «Вестника» русским военнопленным. После войны она работала с перемещенными лицами. Она продолжала преподавать в Женевском университете, отвечала из своего центра на запросы теософов со всего мира и распределяла свой, все уменьшавшийся запас русских теософских текстов. Когда она умерла 23 июня 1952 года, за два месяца до своего 86-го дня рождения, в посвященном ее памяти некрологе Journal de Geneve сообщал, что она была «предана идеалу и ревностному служению всем благородным целям» (Journal de Geneve 147,25 июня 1952, с. 5).

Личность Анны Каменской, усердной и упорной, была движущей силой существования Российского Теософского Общества с самого начала его основания. Она была самим РТО. Ее неоднократное и единодушное избрание президентом РТО соответствовало реальности вещей; никто не занимал когда-либо этот пост в течение всего существования Российского Общества. Она вела это общество сквозь катаклизмы и препятствия всех лет, проведенных в изгнании; через неожиданный роспуск

Кришнамурти Ордена Звезды Востока в 1929 году и его уход в следующем году из Теософского Общества; через опустошение Российского Общества смертью его ведущих членов; через поворот м-м Безант к «евангельскому оккультизму» и провозглашение ею «Новой Эры», что не могло быть целиком в русском духе. РТО было живо, пока Каменская стояла «На Страже» и боролась со склонностью русских к фрагментарности и идеологическому разделению; оно питалось ее силой воли, ее организаторскими способностями, ее здоровьем и ее совершенной преданностью организации. Когда она умерла, умерло и РТО.

После смерти Анны Каменской российское теософское движение с неизбежностью распалось, ибо в нем не было больше необходимости. Она пережила все свое поколение. И если ей и не удалось построить теософский мост между Востоком и Западом, то она преуспела в создании другого моста, который вел русских теософов в эмиграции от старого к новому миру, она была их надежным якорем в распадающейся Вселенной.

Ныне ее поколение ушло. Их дети, если они оставались теософами, естественно влились в национальные секции других стран, чей язык они восприняли и с чьей культурой они начали ассимилироваться. Это второе поколение уже было отрезано от российской почвы; зов к возвращению к теософской работе в России не совпадал с их жизнью. Современная история распорядилась иначе; она сделала невозможным для них разделять оптимистические и мессианские ожидания своих родителей.

ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ГЛАВЫ

Русская интеллигенция где-то в первой четверти XIX столетия, то есть с того момента, когда она стала осознавать свою отдельную и уникальную индивидуальность, находилась в поисках системы, способной организовать и объединить— Россию, российский разум и Вселенную. Этот поиск системы, под угрозой хаоса, всегда был высоко идеологическим и затруднялся самим общим российским убеждением (откуда бы оно ни возникало) в том, что может быть только одна Истина и что человек существует для того, чтобы найти ее. И эта Истина, будь она постигнута в любой данный исторический момент, должна быть всевмещающей. Когда этот поиск Истины принимал религиозную форму, как это было в России в средние века, религия вела борьбу за подчинение российского секулярного мира своему миропониманию. Когда же этот поиск принял секулярную форму, как это имело место в Советский период, происходила борьба за подчинение религиозного импульса.

Для определенных идеалистических элементов внутри российской интеллигенции одним из величайших искушений Теософией было обещание ею Великого Синтеза — науки, религии и философии, материи и духа, Востока и Запада. Для этих идеалистов Теософия была первым, самым главным, особым взглядом на мир, на жизнь и смерть, на Бога и человека, на добро и зло и на цель человеческого существования. Это была ни религия, ни наука (обе были дискредитированы), но казалось, что она уже достигла объединения секулярной и религиозной сфер в единую, грандиозную, возвышенную и величественную систему, которая примиряла все противоречия между священным и профаническим и выражала искомую Истину. В области религии Теософия заявляла, что она способна показать происхождение всех мировых религий из единого божественного Источника; в науке Теософия бралась доказать смежность материального и психического миров; в искусстве Теософия объединяла все искусство под эгидой единой и вечной концепции Красоты, подчеркивая симбиотическую взаимосвязь архитектуры, поэзии, танца, музыки, литературы и графических искусств и устанавливая при этом тождество эстетического творения с религиозным творчеством; в социальной сфере Теософия обещала единое братство, объединяющее все человечество, глобальную утопию.

Более того, Теософия, как всевмещающее космополитическое движение без очевидных дисциплинарных и политических ограничений, легко улаживала все главные заботы русской интеллигенции. Богоискательство, панславизм, эсхатологический внеисторизм, мессианизм и Русскую идею (безотносительно того, была ли она выражена как судьба, карма или миссия), мистический популизм и гностицизм, лежащий в основании многих российских мистических сект, — все это умещалось под ее синкретической защитой. Теософия открывала путь судьбы России как проводника духовных ценностей для Запада. Это чувство судьбинного предназначения было очевидно у самой м-м Блаватской, русской женщины, которая несла духовные ценности остальному миру через Теософию. Ее причастность к буддистской мысли Востока и распространение ее на Западе стало мощной мифологемой. Подразумеваемая социальная цель Теософии, ее ответ на вопрос «как мы должны жить?» был также привлекателен российской интеллигенции. Ее программа вмещала все — от терпимости расы и религии до вегетарианства.

Наконец, Теософия подтверждала духовное и интеллектуальное понимание интеллигенцией человеческой эволюции и центральной роли человечества во Вселенной. Ее комплексная космология обеспечивает «доказательство» тому, что человеческому сознанию и человеческой культуре предназначено эволюционировать, и они, в действительности, в тот самый момент эволюционировали по направлению к духовности. Человечество прошло самую худшую, наиболее материальную стадию своего развития и уже находится на пути к Духу. Этот духовный дарвинизм теософов легко находил отклик во взглядах русских богостроителей и идеалистически настроенных социалистов^(s) .

Теософия была насильно изгнана с российской почвы политическими событиями, и ее вероятные возможности в дальнейшем были ослаблены в конце 1920-х и в 1930-х годах, поскольку она продолжала перед лицом глубокого материализма и техницизма двадцатого столетия отрицать материю как иллюзорное явление. <…>

Возможно, в итоге, ни восточная Теософия м-м Блаватской (с ее необуддизмом), ни западная Антропософия д-ра Штайнера (с ее розенкрейцерством) не были способны удовлетворить поиски Русским Духом своей Русской Истины. Но для некоторых выдающихся индивидуальностей, и среди них Николая Рериха, Константина Бальмонта, Маргариты Сабашниковой-Волошиной, Макса Волошина, Аси Тургеневой и Андрея Белого, — Теософия явно предоставляла столь необходимые им ответы, придавала строй и смысл их жизни и находила свое выражение в их трудах. Она благоприятствовала усилению их творческих порывов. Даже те, кто впоследствии отвергли Теософию — Вячеслав Иванов и Лев Кобылинский-Еллис, оба обратившиеся в католицизм, или Николай Бердяев, следовавший своему собственному философскому императиву, — эволюционировали, как уж им довелось, в контексте их встреч с Теософией.

Теософия не прошла бесследно через русскую культуру и мысль. Если бы это было так, то богоискатели и православные теологи не чувствовали бы необходимости продолжать дискуссию с Теософией и Антропософией, а также опровергать их доктрины и критиковать их практических последователей в течение всей остальной своей жизни в эмиграции. Николай Бердяев посвятил целый раздел «Теософия и гнозис» в своей «Философии свободного духа» (1927) — единственной, стоящей особняком, самой важной работе. В эмигрантском журнале «Путь» ему ответила Наталья Тургенева, парижский антропософ и сестра первой жены Андрея Белого, антропософки Аси Тургеневой («Путь», 25 дек. 1930, с. 93-104. Париж). В 1935 году Бердяев, Семен Франк, Василий Зенковский, Борис Вышеславцев и отец Георгий Флоровский издали в Париже небольшую, но интересную работу «Переселение душ; проблема бессмертия в оккультизме и христианстве», в которой продолжали выступать за осознание значимости и потенциальной угрозы со стороны необуддистской мысли м-м Блаватской и д-ра Штайнера для философии русского религиозного ренессанса.

Сегодня критикам еще трудно со всей серьезностью воспринимать оккультные движения findesiecle и их влияние или оценивать это влияние объективно. Гораздо легче писать пасквили или высмеивать наиболее известные или причудливые манифестации. Тем не менее, в свое время такие движения привлекали многих интеллигентных, серьезных и уважаемых индивидуумов — естествоиспытателей, ученых, художников и писателей. Приверженцы этих движений, исключая случаи крайних богемных эксцессов, не выглядели сборищем каких-то безумцев; большинство из них были выходцами из средних классов и мелкого дворянства, пользовались общественным признанием и даже занимали престижное положение. Не было ничего необычного в том, чтобы в официально признанной и в популярной философской, религиозной и научной литературе этого периода видеть работы Анни Безант, Рудольфа Штайнера и Эдуарда Шюре, приведенные в списках библиографий и с цитатами из них как источников.

Возможно, что, подобно характерам в современном оккультном романе Умберто Эко («Foucault’s Pendulum»), Теософия, в конце концов, не изобрела ничего нового; но правда также и в том, что, как те же самые характеры, она придала новую аранжировку старым пьесам и просто переписала историю, изменив реальность. Очень возможно, что объединение времени и пространства, очертаний исторических эпох и географических местностей, частое повторение аналогий, типичные для модернистского и постмодернистского искусства, имеют свои корни в аналогичном синкретизме, который Теософия (и другие оккультные движения) распространяли в свое время в качестве противоядия последовательной, линейной мысли. Оккультный разум движим аналогией и символом, а не принципом причины и следствия или концепцией «факта». В свое время по методу мышления Теософия была широчайшим глашатаем в гораздо большей мере аналогического и синтетического, нежели логического и аналитического. Она была вызвана к жизни как осознанная необходимость в качестве альтернативы позитивизму.

Возможно, Теософия не обращена к каждому; возможно, она не преуспела в разрешении Великой Мистерии Универсума, но многие предпочли именно ее вместо мысли о том, что не существует никакой Мистерии и что в конце Пути ничего не лежит.

Перевод с английского М.Н. Егоровой

Литература

[1] Maria Karlson. No religion higher than truth. A history of theosophical movement in Russia, 1875-1922. Princeton, 1993.

Примечания

(а) Findesiecle (фр.) — конца века.

(b) В этой работе теософия Е.П.Блаватской, в отличие от других учений мистического богопознания «от неоплатоников до философии Вл.Соловьева» обозначается с заглавного Т. (1, с. 28-29). М.Карлсон относит теософию Блаватской к оккультизму, хотя и признает, что это понятие «безнадежно извращено на современном, обыденном уровне его употребления; на деле же оно значит много больше, чем черная магия, кристальные шары, пентаграммы и сеансы» (1, с. 10). Согласно заметкам Блаватской, оккультизм (от лат. оссикш — тайный, сокровенный) есть общее название эзотерических наук, исследующих тайны Природы и человека. Они включают в себя всю сферу познания «психологических, физиологических, космических, физических и духовных явлений»; сюда относится изучение «Каббалы», астрологии, алхимии и других сокровенных наук. Факты эзотерических наук обладают настолько глубокой природой, что в большинстве случаев в европейских языках не существует слов для их выражения (см. Указатель теософских понятий к «Т.Д.»). Но «Тайная Доктрина» Блаватской и оккультизм — не одно и то же. «Тайная Доктрина, — писала Блаватская, — это не оккультная философия эзотерических знаний» (тогда «этот секрет был бы подобен “секрету Полишинеля”»); в ней Блаватская давала только то, что могло быть выдано соответственно возможностям восприятия человечеством великих истин. — Прим, перев.

(c)  Жорж Нулков — один из персонажей четвертой симфонии Андрея Белого «Кубок метелей» (1908), являл собой пародию на анархиста-мистика и второразрядного писателя-символиста Георгия Чулкова (1879-1939).

(d)  Стоит все же напомнить высказывание Е.И.Рерих о Вс.Соловьеве. В письме от 05.10.36 г. она писала: «Отношение Всеволода Соловьева к Е.П.Блаватской запечатлено им самим в книге “Современная Жрица Изиды”, написанной им уже по еле ее смерти. Для каждого мало-мальски разбирающегося читателя, книга эта является суровым обличением самому автору. Соловьев не заметил, какой суровый приговор он подписал себе этой книгою! Вся тупая самонадеянность бездарности, вся подлость, предательство, лживость и мелочность его натуры так и сквозят на каждой странице». — Прим, перев.

(e) Гипатия из Александрии (370-415) была математиком, астрономом и философом-неоплатоником; убита христианскими фанатиками.

(f) Мария фон Штраух-Спеттини (урожд. Мария Магдалена Шпекен; Спеттини было ее сценическим именем) была одной из первых видных теософов России (она родилась в Кенигсберге в 1847 г.). Профессиональная актриса, она выступала на германской и российской сцене и оставила ее, выйдя замуж за Евгения Федоровича фон Штраух, статского советника в С.-Петербурге. Близкий друг и наставница Марии фон Сивере (впоследствии м-м Штайнер), она была в тесном контакте с Рудольфом Штайнером и Германской секцией Т.О. <…> Мария фон Штраух умерла неожиданно от пневмонии 28 декабря 1904 г., вскоре после основания кружка.

(g)   Чтобы представлять национальную (Российскую) секцию Международного Теософского Общества (Адьяр), РТО необходимо было иметь семь отделений по стране. Это требование явилось причиной более позднего оформления РТО как национальной секции.

(h)  Адреса отделений РТО: Санкт-Петербургского отделения — Ивановская, 22; Московского — Арбат, Староконюшенный переулок, 19; после 19 октября 1914 года — Большой Успенский переулок, 8; общественные собрания Московского отделения проводились на Знаменке, в гимназии Кирпичниковой; Киевского отделения — Большая Подвальная, 26; Калужского отделения — Воскресенская, дом Е.Ф.Писаревой, а также усадьба Писаревых «Подборки»; отделения Ростова-на-Дону — Нахичевань, 4-я линия, дом 12 [1, с. 219].

Исходя из соотношения три к одному, мы могли бы полагать, что численность российских теософов адьярской ориентации составляла 900 человек. Число серьезно заинтересованных независимых теософов вдвое превышало эту цифру; если к ней добавить тех, кто интересовался периодически, но покупал теософские брошюры и время от времени посещал лекции, то это число могло бы удвоиться или даже утроиться. Стоит подумать и о том, что в 1911 г. ежемесячно продавалось 700 экз. «Вестника Теософии», в то время как официальное членство колебалось вокруг двух сотен (из прим, в [1, с. 219]).

(i)  Княгиня М.К.Тенишева (1867-1928) — меценатка, организатор Смоленской художественной школы и художественных мастерских в Талашкино.

(j)   Пренебрежимо малая величина (фр.).

(k)  Цит. по русскому изданию собр. соч. В.С.Соловьева, т. VI, с. 292. СПб., 1892.

(L)   Бердяев Н. Типы религиозной мысли в России//Русская мысль, 1916. №2, с. 1.

(m)  См. «Вестник», 4 сент. 1924, с. 10. Женева.

(n)   Во время 50-го ежегодного конгресса Теософское Общество охватывало по всему миру 1 540 отделений и 41 492 официально зарегистрированных члена. Действительное же число теософов было большим; многие вышли из Общества или предпочитали не платить взносы («Вестник», 4 апр. 1925, с. 19. Женева).

(o)   Белградская Община вела активную теософскую работу. Ее член д-р Александр Асеев редактировал и издавал журнал «Оккультизм и Йога» (10 книг, 1932-1938); впоследствии он уехал в Южную Америку и там продолжал свою просветительскую деятельность. Время от времени в его журнале публиковалась Елена Писарева; Асеев планировал издание всех трудов Блаватской (ему не удалось осуществить это); но более близкие отношения с женевскими теософами,, которые сами держались в стороне, так никогда и не развились. — Прим, автора.

В данном примечании есть неточности; журнал «Оккультизм и Йога» просуществовал 50 лет; дополнительные подробности о подвижничестве д-ра Асеева и его журнале, последний — 68-й номер которого вышел в свет в 1982 году, см. в журнале «Дельфис» №2/1999, с. 115-116. — Прим, перев.

(p)   Трудно измерить степень веры теософов в их миссию и в их роль в будущем воскресении России. Энтузиасты, подобные проф. Николаю Ерасси, который, должно быть, понимал, что он не увидит Новую Россию при своей жизни (Ерасси умер в 1930 г.), утверждали, что «Великая Россия Будущего уже построена и живет на высших планах в мире Истины, вечной Реальности» («Вестник» 6-8, июнь-август 1926, с. 20. Женева). — Прим, автора.

Согласно Учению Живой Этики, переход к Сатья Юге связан с формированием Шестой (Коренной) Расы человечества, центром сосредоточения которой со временем станет Россия. — Прим, перев.

(r)   Теософы, не примыкающие к РТОв.Р., сохраняли возможности для контактов и разделяли оптимистические взгляды Общества. Д-р Асеев, редактор журнала «Оккультизм и Йога», писал из Белграда: «Мы знаем, что Белое Братство (Махатм) уже не единожды спасало нашу родину в трудные моменты ее существования. Душа нации знает нескольких из них как святых и подвижников Православной церкви, и сегодня, во время трудного периода Кали Юги (темный, четвертый век мира, век насильственный и кровавый), в дни усилившейся борьбы между тьмой и Светом, эти Братья незримо помогают нашей родине и через горнило страданий и горестей приведут ее к Лучезарному Граду» («Оккультизм и Йога», №2/1934, с. 5). — Прим, автора.

(s) Иронический подтекст некоторых высказываний автора мы оставляем на ее совести. — Прим, перев.

Огонь сознания в Учении Жизни

(См. «Дельфис», №4, 1997)

Прежде всего следует напомнить о том, что Учение Живой Этики (Агни Йога) и теософия Е.П.Блаватской представляют единую систему знания. Термин же «Учение Жизни» может быть отнесен и к Учению Живой Этики (Ж.Э.), и к Теософии Е.П.Блаватской, или к ним обоим, поскольку оба Учения исходят из Единого Источника, Единого Древа Знания — Братства Великих Учителей Света.

Кратко отметим, что Учение Жизни как система мысли универсальна и эволюционна. Все ее положения проникнуты идеями космизма и всеобъемлющего синтеза, отражающего единство и взаимосвязь всего сущего. Учение утверждает синтез основных областей познания: искусства, религии, философии и науки; их эволюция достигнет своего наивысшего расцвета и слияния в Духовной культуре. Будущее принадлежит одухотворенной науке и искусству.

Что касается религиозного аспекта системы, то он вмещает достижения каждого из ведущих для своего исторического времени религиозно-философских учений, ибо сущность их едина. Но главные опоры этой системы знания — Веданта, законы эволюции Буд ды и путь любви и свободы Иисуса Христа. В мире Веданты Учение близко обновленной Веданте, или неоведанте, великих духовных подвижников Индии Рамакришны Парамахам- сы и Свами Вивекананды.

Материал же, относящийся к теме сознания в Учении Жизни, — огромный, многоплановый и по-своему оригинальный.

Как известно, сознание может быть отнесено к числу «вечных проблем» философии, ибо это понятие связано с вопросом первоначал, представлением о Боге, смысле жизни, бессмертии души и т. п. В Учении Жизни эта тема правомерно считается одной из узловых и сложнейших. Здесь и свои глубинные пласты и незаконченность в их раскрытии. Естественно, поэтому, прежде чем обратиться к анализу особенностей различных состояний сознания, а также их связи с цветом, звуком и прочее, следует разобраться, в чем состоит суть самого понятия «сознание» в Учении, какова его природа и содержание, а также в самом общем виде уяснить принципы его эволюции в человеке.

Чтобы выяснить, что собой представляет сознание в Учении Жизни, нужно приблизиться к пониманию природы Космического Огня. Известно, что в каждом из основных религиознофилософских учений Божественный Дух ассоциируется с мистическим огнем. И в Учении Космический Огонь есть Божественный Дух, как сказано, «Свет Высшего Мира», «энергия духовная», «стихия самая вездесущая, самая творящая и жизненосная» [М.О., ч. 1, §1, 662; Б., ч. 1. §79; Аум, §84; Иер., §365][1]. По своей природе это есть излучение единности Абсолюта и Логоса «Семи», или, как изобразительно сказано в «Тайной Доктрине» (Т.Д.), — наиболее совершенное отражение «Единого Пламени» огненного дыхания Абсолюта и творческой мощи Логоса «Изначальных Семи» — высочайших духов-творцов на лестнице бытия нашей Солнечной системы [Т.Д., т. 1, с. 118,171; т. 2, с. 145]. Абсолют в Учении Жизни — тот же Парабрахман индийских ад- вайтистов, как «Единый неисповедимый Источник всех проявлений и видов существования» [Т.Д., т. 1, с. 181]. А «Первозданные Семь» (по Учению, они же — «превышние семь Риши или Будд» или те же Архангелы христианства) олицетворяют Высший Разум Вселенной. Единство излучения Абсолюта как «Единой абсолютной реальности» с энергиями Высшего Разума символизирует нераздельность совершенного духа и совершенной материи и являет в своем предельном выражении первопричину

Бытия, или вечное божественное начало во всем сущем. Потенциально первоначало содержит в себе «все и вся» и, что важно подчеркнуть, объединяющую это высшее единство энергию Высшего Разума, созданную волей духов-творцов и олицетворяющую высший аспект Любви, Мудрости и Гармонии Космоса.

Мощь единого вечного первоначала — безгранична; и главным его свойством является «постоянное движение или стремление к беспредельному развертыванию и распространению» (Т.Д., т. 1, с. 170]. В Учении это начало имеет много определений: и «Единая жизнь», и «огненный принцип», и «единый элемент дух-материя», и «всеначальное единое сущее», и др. И, по Учению, это первоначало и есть сокровенный «живой или движущийся огонь» — Божественный Дух — Космический Огонь — Агни. Вселенная и «всеначальное единое сущее» немыслимы отдельно одно от другого [Т.Д., т. 1, с. 234]. Ибо Вселенная, или Космос, и есть периодическое проявление и распространение «предельного единства». Космический Огонь придает всему жизненный импульс, а его энергия приводит в действие эволюцию Космоса и его законы, осуществляемые в нашей системе под контролем Высшего Разума «Семи».

Весь Космос предстает, по древнему изречению, как «Огненный корабль, несущийся в Беспредельности»; и «нет небесного тела, не пронизанного огнем». Вся проявленная Вселенная как бы соткана из единого огненного элемента «духо-материи», латентно присутствующего в каждом ее атоме. Отсюда и близкий индийскому мироощущению основной закон учения о коренном единстве всего сущего, о единстве «предельного естества» каждой части, входящей в состав вселенской Природы, — «от звезд до минерального атома», от высочайшего духа «до малейшей инфузории» [Т.Д.,т. 1,с. 170].

Соответственно семи планам энергетического состояния материи в Космосе этот Огонь по своим свойствам семеричен и так же, как и все во Вселенной, биполярен, или двуероден. Все энергии в мироздании являются лишь его дифференциациями;

они подвластны Божественному Духу и, что важно отметить, сосуществуют вместе с ним. И на нашем плане бытия свет, звук, электричество, магнетизм и все другие энергии являются его производными в разных состояниях материи и в различных ее формах.

Следует сказать и о том, что в текстах Учения Жизни Агни, как Божественный Дух, встречается под разнообразными названиями — используются термины, характерные и только для Живой Этики, и известные из учений ведантистов, буддизма и христианства. Оттенки же содержания терминов хотя и могут быть разные, приближая нас к миру мысли той или иной традиции, но по сути понятий они одинаковы. Ибо в разных религиях в течение тысячелетий названия Космического Огня были различными, но выражали одну и ту же всеначальную духовную энергию. Этот всевмещающий вездесущий Агни есть и «Аум» и «Сущность Шакти» в индуизме, и «Дух святый и Благодать» в христианстве, а также Парафохат и Фохат в эзотерическом буддизме. В Живой Этике эта огненная энергия названа «всеначальной психической энергией», а в качестве жизненной силы она есть и Прана. Кстати сказать, определения Праны в лекциях Свами Вивекананды о Радже Йоге, по сути, тождественны понятию Агни в учении Живой Этики (Практическая Веданта[*], с. 100-106).

И снова приходим к выводу, что все высочайшие энергии и их преображения в разных сферах Космоса и планетарного бытия есть выражения и превращения того же «Единого элемента», или «огненного принципа», той же «Единой жизни», или «единого божественного первоначала», наполняющего в своих непрестанных дифференциациях всю Вселенную.

Энергии потенциально разумны, ибо Агни, по Учению, есть и «мысль», и «мыслящий дух», то есть разумная духовная энергия, воплотившая в себе и излучения неисповедимого Абсолюта и «мысль и волю» высочайших существ. Живая Этика советует «привыкнуть к сознанию, что все сущее проникнуто мыслью».

Этот же тезис отстаивает Блаватская, утверждая, что «все в этой Вселенной одарено сознанием, присущим его виду и на его плане познавания» [Т.Д., т. 1, с. 341]. Она, кстати, заметила, что «самая трудная вещь в мире — это дать простейшее описание состояний сознания. Ибо вся Вселенная есть воплощенное сознание, и знание его состояний означает Знание планов Универсума и их соответствий в Космосе, Солнечной системе и в человеке» [БлД т. 12, с. 656]. Е.И.Рерих также подчеркивала, что сознание — это жизнь во всем сущем; по ее словам, «каждый атом наделен сознанием: где жизнь, там и сознание, но, конечно, степени сознания и осознания беспредельны» [П.[†] [‡],т. 1,с. 177].

Таким образом, согласно Учению, сознание — это тот же Аг- ни, или тот же Дух, или та же жизнь в ее различных качествах и степенях выявления во всех формах сущего. А поскольку средоточие жизни в духе, то, соответственно, и эволюция в Живой Этике рассматривается как совершенствование жизни или относительное прогрессирование сознания на всех физических и духовных планах Бытия [Аб.[§], т. VIII, §386]. Все дело именно в относительности и разновидностях проявления сознания в его необъятном природном многообразии.

Вселенная предстает гигантской лабораторией, в которой происходит непрестанный обмен энергий всего существующего. Источником этого вечного энергообмена является Дух. И космический Огонь, Агни, в качестве всепроникающей, потенциально всемогущей и всеведающей всеначальной энергии содержит в себе программу эволюционного восхождения всего сущего. Направляемая Высшим Разумом энергия, повторим, контролирует эволюцию всей Солнечной системы.

Как космическая основа, эта всеначальная огненная субстанция всегда едина, но дифференциации ее беспредельны. И нужно отметить, что божественная сущность этой субстанции столь высока, что на земном плане она обычно нейтральна или латент- на и не является сознательной. А потому только при нормальном духовном энергообмене человека, как высшего проявления Земли, с Разумом Космоса эволюция нашей планеты может обогащаться духовным сознанием. Точнее, сознанием той части человечества, которая участвует в этом духовном энергообмене с величайшими творцами Вселенной.

Как происходит эта взаимосвязь, станет яснее, если учесть два природных к тому основания человека. В Учении Жизни вселенский огненный принцип, находящийся в сердце человека, носит различные названия; чаще всего это «огненное зерно духа», или «ядро духа», «Божья искра», или монада. Ныне, при восходящем цикле общей планетарной эволюции, путь каждой монады облегчен ее сокровенной онтологической связью с одним из высочайших «Семи». Ибо при своем рождении каждая монада проходила «под лучом» одного из «Семи»; при этом в нее закладывался потенциал энергий «самого естества» высочайшего Духа, который стал «космическим отцом» на протяжении всех ее последующих воплощений на Земле. Тем самым определялись и духовный потенциал и принадлежность ее к соответствующей стихии [П., т. 2, с. 236]. Поскольку каждый из «Семи» является планетарным Духом одной из семи сокровенных планет, то и каждый человек на протяжении всех его воплощений на Земле испытывает особое влияние своей планеты и особую связь со своей стихией.

В этом метафизическом основании кроется, как кажется, суть того огромного значения, которое придается в Живой Этике каждому великому Учителю Иерархии Света, будь то Кришна, Зороастр, Будда, Иисус Христос, Конфуций, Лао-Цзы или Майт- рейя Новой Эпохи. Согласно Учению, в процессе эволюции человека, с пробуждением его духа в земном воплощении, он испытывает растущее тяготение к своему «космическому отцу» — великому Учителю Света. И духовное участие Учителя становится могущественным условием восхождения духа человека и преображения его души. Любовь к Нему, без отрыва от жизни, преодолевает все препятствия, карму прошлого и ведет к истинной свободе духа человека. И еще один момент. Эволюция человека как главного звена связи с Высшим планом бытия принципиально отличается от эволюции всех остальных живых форм планеты. Это отличие явилось следствием более позднего, но не менее значительного события на Земле, когда в доисторические времена человеку был дарован «живой огонь самосознания и самопознания», также являющийся эманацией, как сказано, «самой сущности» Высшего вселенского Разума.

И с момента зарождения в человеке огня самоосознания на Земле уже не стало общей эволюции. Эволюция же человека явила особый план «просветления материи», началась «особая сознательная эволюция» [Л.С.М., кн. 2, с. 145]. В отличие от животного мира ему отныне было предназначено эволюционировать сознательно и добровольно. С тех пор он потенциально стал обладателем всех природных возможностей для осуществления своего предназначения в Космосе. Но эволюция или инволюция стала следствием свободного выбора человека, избрания им самим направления своего ума, своих желаний, стремлений и действий.

Субстанция единого первоначала столь высока, что на земном плане она находится в потенциальном состоянии и не является сознательной. Как же происходит проявление этого вечного универсального огненного принципа на Земле, при том что это первоначало находится в каждом атоме Вселенной? В чем суть проявления Божественного Духа в человеке?

Согласно учению принцип един. В каждом явлении, будь то минерал, растение, животное или человек, божественная искра- монада едина и неизменна в своей сущности. Но потенциал ее выявляют или проявляют те сочетания энергий, с которыми она приходит в соприкосновение; ее излучения «окрашиваются», как отмечала Е.И.Рерих, соответственно этому сочетанию [П., т. 1, с. 335]. То есть «огненное зерно духа» остается неизменяемым, оно «неуязвимо ничем внешним, даже смерть тела не может уничтожить его», ибо Дух сокрушить нельзя [Аб., т. X, §55]. Но излучения зерна меняются в зависимости от состояния энергий сознания среды, его окружающей. Иными словами, его излучения «окрашиваются» по степени и характеру вибраций энергий (более грубых или более тонких) среды. Любая форма, по-своему выявляя потенциал монады, прогрессирует именно энергией сознания этой самой формы. Так, «по мере восхождения из простых к более сложным организмам, — писала Е.И.Рерих, — монада, или зерно духа, остается всегда неизменной в стихийной цельности своей, но эманации, или излучения этого зерна, изменяются в зависимости от роста сознания оживляемого им организма. Следовательно, чем сложнее и утонченнее организм, тем и излучения монады становятся богаче и тоньше» [П., т. 1, с. 422; А.Й., §275]. И у человека — чем одухотвореннее энергии сознания среды, окружающей монаду, то есть чем богаче накопления его собственного Агни, тем ярче сияние Божественного Духа (Атмана), носителем которого монада является.

Что же представляет собой сознание человека, окружающее сокровенную монаду? Прежде всего следует обратить внимание на содержание понятия «сознание» у человека. Когда речь идет о сознании, то в Учении имеются в виду «силы или энергии», его составляющие [Бл., т. 12, с. 657]. А «силы или энергии» сознания человека это и есть его мысли, чувства, стремления и желания; они определяют качество его сознания и являют его сущность [Аб., т. 5, §161].

И понятие «Разум» человека (тот же огонь самосознания и самопознания) есть, по Учению, мудрость, синтез высоких накоплений, или, по определению Блаватской, «совокупность состояний сознания», также вмещающего, подчеркнем, «мысль, волю и чувства» [Т.Д., т. 1, с. 82].

Если взглянуть на предначертанный путь совершенствования человека во всей протяженности его многих и многих жизней, то это есть путь от физического, психического и ментального к высшему духовному сознанию, то есть к высшему духовному синтезу всех энергий человека, к достижению гармонии всех его стремлений и чувств — путь к бессмертию, Богочеловечеству, к Истине. Этот путь долгий, он продолжается тысячелетиями, а сознание человека во всем комплексе его энергий развивается медленно и только в его земных жизнях. Более того, этот процесс

происходит лишь при сознательном стремлении человека к утончению (или повышению) вибраций всех упомянутых энергий, то есть к очищению своего сознания от низменных и эгоистических мыслей, желаний и чувств.

Человек приближается к высшему знанию именно очищением своего сознания как «со-знания». Ибо «истинное знание, как сказано, есть знание Духа и только в Духе» [Бл., т. 12, с. 537]. И в текстах Живой Этики не единожды подчеркивается огненная природа сознания; «сознание подобно пониманию Духа, — говорится в книге “Озарение”, — оно растет, обнимая существо как пламя» [Л.С.М., кн. 2, с. 45-46]. И понятно, что «проявление» духовного первоначала в сердце человека в зависимости от характера энергий его сознания демонстрирует беспредельное разнообразие сознаний индивидуумов. На одном полюсе (у святого подвижника) это может быть мощь сияния Духа Святого как чистейший канал восприятия и генерирования Благодати, одаряющей его всеми высшими способностями и одухотворяющей все вокруг, а на другом — либо люди, присутствие духа в которых, как в минерале, едва ощутимо, либо носители злобной, агрессивной энергии ненавистников, разлагающей и все окружающее и, в конечном итоге, самих себя.

Конкретно, какие природные предпосылки для накопления чистого Агни имеются в организме человека? Основными природными составляющими непрестанного потока сознания в человеческом организме являются в первую очередь семь принципов (или тел), представляющие (по аналогии с планами Космоса и планеты) различные по своим вибрациям иерархические планы сознания. Имеются в виду, главным образом, основные тела — физическое, астральное, ментальное и огненное, каждое из которых обладает своим субстратом материи и соответствующим ему состоянием сознания. Далее, это комплекс духовных или нервных центров и аура. Все составляющие взаимозависимы и являют собой одно органическое целое. О сложности и уникальности организма человека как тончайшей по чувствительности иерархической системы свидетельствует хотя бы тот факт, что каждый из семи принципов имеет семь слоев субстрата материи и соответствующих состояний сознания, по-своему участвующих в процессе формирования каждого тела.

В Учении Жизни разъясняются свойства, функции и особенности взаимодействия всех основных комплексов. Отметим в самом общем смысле лишь несколько важных моментов, определяющих эволюцию сознания, или путь восхождения духа человека. Здесь мы не будем говорить о деградации, хотя в жизни это явление представляется более распространенным.

Обращаясь к принципам, следует выделить два важнейших понятия: Индивидуальность и Личность. Индивидуальность — это многократно перевоплощающаяся Триада высших принципов человека (7,6 и 5-го). Это совокупность монады как «двое в одном» (Атман-Будпхи) и высшего аспекта Разума, или Высшего разума человека, — суть того же огня самосознания (Манаса). Триада — обитель духа человека, его «Высшее Эго», его вечная, бессмертная «Духовная Душа», или истинная Индивидуальность. А Личность, то есть «человеческая душа», или «низшее Я», объединяющая низший аспект разума — интеллект, и остальные аспекты четвертого принципа, имеет лишь одно воплощение на Земле. Но роль Личности, разумеется, велика, и в земной жизни самодовлеюща. Ибо личность «развязывает» причины прошлого и создает их для будущего. Причем интеллект Личности призван не только устремлять человека к пробуждению его Высшего разума, но и развивать его волю в избранном направлении. В Живой Этике есть даже такое выражение: «воля — устремление». Человек, по Учению, должен завоевывать бессмертие сознательным одухотворением своих энергий, поскольку после его физической смерти бессмертная идивидуальность зависит от Духа, а не от души и тела[5].

Не меньшее значение придается и комплексу духовных центров человека. Их естественное раскрытие — показатель, прежде всего, нормальной духовной эволюции [А.Й., §228]. В каждом центре своя монада [М.О., с. 229], но значение центров различно, ибо каждый выполняет определенные функции и каждый центр, при его раскрытии, представляет своеобразное динамо, генерирующее огненную энергию, или свой Агни [Аум, §575]. Следует подчеркнуть также, что бессознательного открытия центров не существует[6]. Работа центров стимулируется тремя взаимосвязанными факторами: пробуждением и активностью Высшего разума, чистотой сердца и силой сознательной сердечной связи человека с Иерархией Света [С., §56]. Правда, в Учении еще не разъяснены более глубокие пласты знания, касающиеся функций Высшего Разума. Но и из того, что дано, очевидно, что Высший духовный Разум пробужден не у каждого. Лишь с его проявлением, с устремлением человека, как сказано, к «истинному действию», то есть к духовным достижениям в любви, в устремлении к Красоте, к самопожертвованию, к творческому подвигу, к мужеству самоотвержения в труде и терпении, постепенно во многих жизнях происходит накопление этих прекрасных энергий в сердце человека.

Сердце — главный центр всей системы человека как микрокосма, лучший приемник всеначальной энергии, или Благодати, и самый мощный источник творческой энергии человека. Потенциальная мощь сердца беспредельна. Магнит открытого сердца — наисильнейший. Соединяя все миры, ассимилируя и трансмутируя все поступления, оно — «преображенное, преображает всего человека» [Аб, т. 8, §343]. И что особенно важно в наше переходное время, с приближением к Земле высочайших космических энергий, открытое сердце способно ассимилировать «огненный излишек» и тем самым адаптировать человеческий организм к новым нелегким условиям существования. В Учении о сердце вселенские и внутренние взаимосвязи сердца являются не логическими догадками и построениями; они раскрываются как закономерности эволюции человека по его природе

в соответствии с законами Космоса. И здесь ярко подтверждается идея уникальности каждого человека.

Как происходит преображение сердца у человека? В книгах Живой Этики понятие «сердце» имеет собирательный смысл; оно вмещает не только сокровенное средоточие — «святая святых» — «ядро духа» (Атман-Буддхи); мощь сердца укрепляют и собственные «огни» самого сердечного органа (возжжение их, кстати, труднее, чем поднятие Кундалини), а также «Чаша», которая является сердцем тонкого тела человека. Все великие подвижники Духа переносили свое сознание в сердце. От его накоплений и зависит проникновение человека в более глубинные слои сознания, открывающие ступени высшего знания, не доступные мозгу.

Кристаллы психической энергии, или того же Агни сердца, — панацея человека. По мере очищения и утончения сознания они концентрируются и в других духовных центрах, питая по необходимости ослабевшие органы и расплавляя скопления вредных для организма образований [М.О., ч. 3, §406].

И здесь важно выделить мысль о накоплениях кристаллов именно в «Чаше»; у каждого устремленного человека они неповторимы, ибо процесс утончения сознания у каждого индивидуален. Агни «Чаши» — двигатель духа человека и на Земле, и после его физической смерти. И эти накопления вечны, поскольку принадлежат сердцу; от их качества и количества зависит степень сознательности Индивидуальности в иных мирах.

Духовный синтез тончайших энергий сердца формируется у человека тысячелетиями. Это его Свет, источник истинного знания и всех высших способностей. Это «центр его высшего духовного сознания» [Бл., т. 12, с. 694-695]. В Живой Этике этот синтез как прямое познание сердцем носит название «чувствозна- ние» [Аб.,т. 1,с. 35]. Такая высшая форма духовного знания суж- дена человечеству [А.Й., §596].

Велика роль и центра солнечного сплетения (ЦСС; Манипура- чакра). Представление о его многофункциональной деятельности помогает понять и духовную работу организма в целом. Это поистине солнце системы, мощный приемник космических энергий, включая и подземные огни, и фокус координации огней организма. По мере расширения сознания, именно в ЦСС концентрируется устремление, или воля человека [А.Й., §34]. Ибо этот центр — координатор и трансмутатор всех проходящих через него энергий. Под влиянием непосредственного воздействия излучений Триады он стимулирует возжжение новых центров. И через него же в Чашу поступают энергии всех действующих центров, способствуя отложению в ней кристаллов. ЦСС предохраняет центры от воспламенения и заботится о равновесии всех тел. Питая их одной огненной энергией, он объединяет излучения всех центров и тел человека [А.Й., §34; М.О., ч. 3, §219-223]. Подчеркнем, что при всей значительности пробуждения и действия таких главных центров, как Муладхара-Кундалини, Третий глаз, центр гортани, головного мозга и, конечно, солнечного сплетения, сердце по своим космическим возможностям и внутренним качествам превосходит их все. Именно сердцу, этому «синте- зу-синтезов» и «солнцу-солнц», принадлежит по законам циклов главенствующая роль в предстоящей Новой Эпохе.

Как видим, организм человека обладает всеми возможностями для достижения «высшего духовного сознания». И принцип проявления первоначала в сердце человека тот же, что и для всего сущего. Окружая божественное начало сердца, энергия кристаллов Чаши выступает как истинное сокровище человека, его «природно-заработанный» Агни, «окрашивающий» излучение монады в соответствии с качеством и цветом своих энергий. Единое сияние Триады через солнечное сплетение проникает все тела и распространяется на всю ауру. В Учении говорится о 21-м центре, открытие которых ведет за собой и возжжение других «огней». А для завершения необходимо раскрытие 49-ти огней, заключающих в себе все центры человека. При постепенном преображении и трансмутации сознания всех принципов (то есть при сознательном переводе низших энергий в высшие) сияние Триады, и «по необходимости» других центров, наполняет человека светом.

Конечно, тема духовных центров, их общих свойств, особенностей и значения для физического и духовного здоровья человека нуждается в специальном освещении. Отметим лишь следующее. Знание о деятельности центров особенно важную роль приобретает в переживаемое нами время, когда все процессы в природе и в организме человека значительно ускорены, и духовные центры, в зависимости от прошлых накоплений, нередко раскрываются стихийно, вызывая симптомы, близкие известным видам заболеваний.

Знание это необходимо всем духовно устремленным людям, независимо от религиозных взглядов, и вообще всем, не говоря уже о работниках медицины, системы образования, детских учреждений, тем, кто, желая помочь, иногда грубо вмешивается в тончайший духовный процесс, переживаемый организмом взрослого или ребенка.

Все центры «действуют силой связи с Иерархией Света», и неудивительно, что во всех текстах книг Живой Этики постоянно подчеркивается необходимость укрепления связи со своим Учителем Света. А на высоких стадиях духовного продвижения центры человека раскрываются «во всем их совершенстве» только лишь при непосредственном участии своего «космического отца».

И, наконец, последнее — об ауре как о показателе степени проявления божественного первоначала в сердце человека и как о самой результативной составляющей в общем комплексе взаимодействий энергий сознания человека. О ней скажем только самое главное и очень кратко.

По Учению, все, что существует — «от атома до звезд и планет», все предметы, растения, животные и человек — все имеет свое излучение [Аб., т. VIII, §555]. У человека — это светящееся яйцо, или невидимая магнетическая сфера. Она семерична по своему составу, ибо в ней отражаются эманации всех принципов в зависимости от природы субстрата материи и энергий сознания. Главное излучение, ее наполняющее, принадлежит бессмертной Триаде. Ее свет дает основные цветовые излучения, отвечающие потенциалу духа и накоплениям Чаши. Ее проявлению обычно мешают различные, тоже цветовые, необузданные эманации низших четырех принципов, или тел человека, в первую очередь — физического и астрального. То есть основные излучения Триады дополняются непрестанным рефлексированием ауры на качество мыслей, слов, чувств и действий человека, соответствующих энергиям сознания его низших принципов. И чем эти последние «спокойнее и уравновешеннее.., тем ярче и сильнее Свет высший, который внутри» [Аб., т. 8, §21].

У духовно зрелого человека сознательно формируется и охраняется так называемая «заградительная сеть», которой заканчивается аура. Ее жизнестойкость предохраняет человека от вторжения многих нежелательных энергий [Аб., т. 9, §129].

В общем защитная мощь ауры определяется не столько ее цветами, сколько внутренним напряжением духа и степенью равновесия человека, а значит, и его ауры. В обычной жизни аура каждого человека дает безупречное выявление его полного огненно-светового облика, понятного ясновидящему. Аура есть «кладезь всех хороших и дурных энергий человека». Это его лучший паспорт, или, как говорила Блаватская, «зеркало, позволяющее видеть реально человека таковым, каков он есть на самом деле, а не каким он кажется или представляет себя» [Бл.,т. 12, с. 608].

Итак, сознание — это огненная, или все та же мыслящая психическая энергия. У каждого человека она является потенциальным фокусом единения трех миров — физического, тонкого и огненного. А потому различия в качестве сознания каждого, вмещающего неповторимый набор мыслей, чувств и устремлений, беспредельны. И высшее качество сознания, которое, быть может, многими жизнями собирается вокруг зерна духа, это не обыденное рефлекторное (астральное!) сознание или интеллектуальное мозговое мышление вне связи с сердцем; нет, это есть чистый Агни, или его психическая энергия в ее высшем качестве, то есть, та же благодать.

Мир в конкретный момент воспринимается каждым индивидуально. Причем воспринимается по-своему не только окружающий нас плотный мир, но и Мир Тонкий — после смерти физического тела. И ступени расширения сознания человека измеряются накоплениями именно этого чистого Агни; запастись

им — цель каждого устремленного последователя этого знания. Ибо это и есть то истинное духовное сознание, к которому должен стремиться каждый, вставший на путь самосовершенствования. И это понятно, ибо «даже большие практические достижения при несоответствии понимания почти ничего не дают или порождают зло» [Аб., т. 9, §143]. Собирание же ценностей духа происходит по мере роста и расширения сознания. А оно растет и расширяется, как отмечалось, медленно. И в Учении советуется «отмечать и сознательно откладывать в хранилища Чаши» [ Аб., т. 10, §240] каждую вновь обретенную крупицу знания. Такое накопление связано с устремлением к овладению мыслью, овладению самим собой. Иными словами, жить не рефлексами на все окружающее или подчиняясь собственным рефлексам, а своей волей, охраняя чистоту своего внутреннего мира, свое равновесие и раскрывая, тем самым, в себе возможности могущества своего Духа. При этом, памятуя о пользе эволюции, человек должен стремиться жить яркой, напряженной земной жизнью, черпая от нее «нужный опыт» и отрешаясь от всего «нечистого и грубого». Ибо земная жизнь есть лучшая школа [Аб., т. 9, §113,220].

И еще отметим, что, согласно Учению Жизни, исходно, по имеющемуся в сердце каждого «зерну духа» — все равны; внешние различия между людьми — пол, возраст; цвет кожи, религиозная, национальная, сословная принадлежность и т. п. — не имеют значения. Признается только одно отличие — по наполнению Светом, то есть тем же чистым Агни, по светимости ауры, иначе говоря, по качеству сознания, а проще — по чести и совести, отвергая любые искусственные и механические формы стимуляции энергии.

[1] Здесь и далее книги Живой Этики: М.О. — «Мир Огненный», Б. — «Беспредельность», Иер. — «Иерархия», Л.С.М. — «Листы Сада Мории», З.А.Й. — «Знаки Агни Йоги», С. — «Сердце» и т. д.

[*] Практическая Веданта. М., Ладомир, 1993.

[†] Бл. — H.P.Blavatsky. Collected Writings. USA-India-London, 1889-1890.

[‡] П. — Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2-х т. Минск, Белорусский фонд Рерихов, Прамеб, 1992.

[§] А6. — Абрамов Б.Н. Грани Агни Йоги. Новосибирск, 1993-1997.

[5] При этом не забудем, что человек одновременно целостен и троичен, что Душа у него — одна, но явлена в трех аспектах, а именно, как «человеческо-животная душа», «человеческая душа» и «Духовная душа».

[6] В Учении не раскрывается волшебная сила сокровенного собеседования человека со своим сердцем, с духовными центрами или своими органами… Это таинство. А значит, предоставляется возможность для испытания интуиции каждого.

СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК И ТЕОСОФИЯ

(См.Дельфис, №2, 1999)

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ И ПЕРЕВОД М.Н.ЕГОРОВОЙ

Цель нашей статьи — привлечь внимание читателя к сравнительно малоизвестным материалам из книги американской исследовательницы Марии Карлсон «“Нет религии выше истины”. История теософского движения в России 1875-1922 гг.» [1]. Это первое монографическое издание на эту тему. Но книга дискуссионная. Начнем с небольшого вступления.

Мария Карлсон (далее М.К.) — филолог, русист, специалист по изучению творчества писателя и поэта-символиста Андрея Белого, обратилась в этой работе к историческому исследованию. Назначение книги, по словам М.К., «представить значительный и сложный предмет — историю русского теософского движения и общее положение теософской мысли в культуре российского Серебряного Века для читателей, не знакомых с его общими контурами» [1, с. 14]. Этому описанию предшествует краткий исторический обзор эзотерической традиции в России, а также характеристика теософского общества и роли Е.П.Бла- ватской; рассмотрены основные принципы теософской доктрины, как их понимает автор; сказано и об антропософии. В работе, что немаловажно, дана «полная библиография теософских материалов, оригинальных и вторичных, опубликованных в России в 1881-1918 гг.» [там же].

М.К. не претендует на исчерпывающий характер изложения взятой темы; она признает дискуссионный характер своего исследования и сетует на трудности, связанные с поиском материалов, часто спорных и отражающих не только «субъективность подхода автора этих материалов», но и «необходимость обойти недружественную цензуру в России» [ 1, с. 13].

Скажем сразу: наше вступление — не рецензия на эту книгу, рецензентам она обещает очень нелегкую работу. Мы поделимся лишь некоторыми размышлениями, возникшими после прочтения этого труда — сложного, многопланового и противоречивого. И выделим только два самых общих замечания, которые определяют наши концептуальные разногласия с автором по многим положениям данного исследования.

Первое, очевиден ошибочный или, скорее, предвзятый подход к жизнеописанию Е.П.Блаватской, общей характеристике ее деятельности, ее связям с Махатмами и, что самое главное, к самому факту ИХ существования и Великого Братства Света как Источника теософской доктрины.

Обращаясь к биографии Е.П.Блаватской, М.К. опиралась в основном на весьма спорную биографическую версию Марион Мид [2], которая ей показалась «информативной» и «наименее льстивой» (она лишь «недооценила харизму» Блаватской). В результате в книге представлен краткий перечень расхожей клеветы в адрес основательницы теософского движения^(*) . При этом М.К. избрала нечто вроде легенды, имевшей хождение еще при жизни Блаватской в среде ее противников: она считает, что «теософия была созданием самой Е.П.Блаватской», что она придумала и доктрину, и Махатм, а также являлась чем-то вроде гениальной шарлатанки.

Мы не принимаем этой версии и отвергаем все клеветнические штампы в отношении Е.П.Блаватской, повторенные в этой работе. М.К. как будто даже не знает о пресс-коммюнике лондонского Общества Психических Исследований (ОПИ, 1986), в котором, столетие спустя, оно признало несправедливость официального отчета 1885 года с обвинениями Блаватской в мошенничестве. Мы полагаем, что все эти искусственные построения в отношении Блаватской и так называемой ее «философской мистификации» являют суть всей глубины противоречивости этой книги. Отсюда не удивляет и все остальное: М.К. не поняла теософской доктрины, хотя и претендует на ее освещение «на основе строго научного подхода» [ 1, с. 114]. И по другим аспектам темы, при известном стремлении к объективному исследованию материала, в работе присутствует немало антитеософ- ских выпадов, местами даже логически не связанных с текстом.

И второе. М.К. не поняла эволюции теософского знания. Она абстрагировалась от Учения Живой Этики, или Агни Йоги, полученного Н.К. и Е.И. Рерихами от Учителей Братства Света, и, прежде всего, от Махатмы М. — Учителя и Блаватской, и Рерихов. Правда, мы не упрекаем ее за это абстрагирование, ибо формально эта тема выходит за рамки ее работы. Но сам его факт означает очень многое для современного восприятия теософии.

Подчеркивая «огромную популярность и международный энтузиазм», которые сопутствовали теософии в начале XX века, она справедливо полагает, что «теософы были искателями, сделавшими в уходящем столетии свой собственный вклад в поиски вечных истин, новых ценностей и чувства  порядка взамен того, что было утеряно» [1, с. 35]. Но, характеризуя дальнейшую судьбу этого учения, она не увидела его продолжения и развития.

_________________________________________________

(*) Наиболее полное и обстоятельное жизнеописание принадлежит перу американской исследовательницы Сильвии Крэнстон, широко известной в США и Европе своими трудами по реинкарнации. Ее книга, написанная при участии Кэри Уильямс, «Е.П.Блаватская, жизнь и творчество основательницы современного теософского движения», вышла в свет в 1993 г. одновременно с книгой Марии Карлсон и, как очевидно, оказалась вне поля зрения последней.

_________________________________________________

Для М.К. теософия— это и религия (или псевдорелигия), и секта, и синкретизм [ 1, с. 31,125]^(**) Все эти определения входят в арсенал современных христианских критиков и теософии, и Живой Этики. И все эти критики, включая и М.К., не признают неустанно повторяемое теософами положение о том, что теософия — не религия в привычном смысле этого понятия. Теософия — это синтетическое знание. Отвечая нуждам синтетического понимания явлений, теософия утверждала синтез трех ведущих областей знания — науки, религии и философии как новую форму познания мира человечеством. Но она — не религия и в своем религиозном аспекте, поскольку являет синтез единой, сокровенной, или эзотерической, сущности всех великих религий, независимо от их внешних, экзотерических, различий, отвечавших, при формировании этих религий, потребностям своей исторической эпохи, особенностям культуры и сознания народов. А потому, ни о каком синкретизме теософии как смешении разных экзотерических религиозных систем и культов вообще не может быть речи.

Приоткрыв человеку понимание «самой сути вещей» и указав ему путь к бессмертию, теософия будет и впредь привлекать сердца искателей Истины. Но М.К. не поняла будущего теософии. Игнорируя существование единого Высокого Источника и теософии, а также Учения Живой Этики, она не увидела реализации заложенного в теософии огромного потенциала, неотделимого от Живой Этики как своего, подчеркнем, естественного продолжения, развития и «заключительной кульминации» [Мир Огненный, ч. 1, с. §79]. Оба учения дополняют друг друга. Различия в них обусловлены ответом каждого учения на неотложные потребности своего времени, а также стремительностью исторических перемен в XX столетии.

Если идеи всемирного братства, сближения культур Востока и Запада, а также устремление к познанию природы человека ставились Блаватской во главу угла деятельности теософских организаций, то Рерихи, приняв эту эстафету, утверждали через сеть своих обществ идеи Знамени Мира, Духовной

_________________________________________________

(**) Синкретизм (от греч, соединение) — смешение разнородных элементов; напр., религиозный синкретизм различных культуов и религиозных систем в поздней античности.

__________________________________________________

Культуры, Красоты и Культурного просвещения. Триединый синтез теософии, как формы познания, в Живой Этике обогатился областью искусства; в этом Учении Искусство и Наука — главные направления творческого познания Истины. На пороге Новой Эры Рерихи способствовали новому сдвигу сознания человечества. Учение

Живой Этики выступает не только жизненно-практической кульминацией теософии, но главным камертоном для духовной эволюции человечества в наступающей эре «Просвещения, Знания и Света».

И сегодня для теософских обществ становится характерным все большее понимание необходимости идейного синтеза теософского наследия и Учения Живой Этики. Это не означает организационного слияния с рериховскими объединениями, но выражается в развитии сотрудничества между ними и заинтересованности в изучении Агни Йоги. Как видно из опубликованной в «Дельфисе» №1/1998 примечательной статьи Фионы Одгрен, подтверждением развития этого процесса является деятельность теософского центра в городе Виктория (Канада). Активность этого культурно-просветительского и духовного очага может быть примером в жизни, на практике, естественного синтеза теософии и Живой Этики, восприятия всего нового в духе идей Учителей Света.

Нельзя не сказать и о другом, вероятно, самом главном и самом несправедливом обвинении христианских ортодоксов в адрес теософии и Учения Живой Этики — в их, якобы, антихристианстве. Не углубляясь в дискуссию по этому вопросу, укажем на главное упущение критиков прошлого и настоящего. Они упорно отказываются понять и признать реальность единого сокровенного Учения Жизни, даваемого великими Учителями Братства Света соответственно эволюции сознания народов мира.

«Нужно показать и установить прямую преемственную связь между Учением Христа и Учением Живой Этики, — сказано в “Гранях Агни Йоги”. — И если Учение Христа — причина, то Учение Живой Этики — следствие. И если Учение Христа — ступени, заложенные в прошлом, то Учение Живой Этики — продолжение этих ступеней в настоящем и будущем, ступени все того же Единого, Сокровенного Знания, даваемого человечеству Иерархией Света в соответствии с поступательным движением и расширением его сознания и требованиями эволюции жизни». И в другом месте: «Учение Христа и Учение Живой Этики связаны преемственной связью… Не видим противоречий ни в чем. <…> Источник Един и Едино Сокровенное Учение Жизни. Надо уметь отличать Учение Христа от того, что позднее создано церковью и нагромождено на него» [т. XI, §716,733].

Можно ли при этом говорить о какой-либо враждебности и теософии, и Учения Живой Этики к Учению Иисуса Христа? М.К. не поняла не только внутренней связи теософии и Живой Этики, но и всех великих учений. И книга ее, в которой нет признания факта существования Братства Света, осмысления глубокой значимости контактов с ним Блаватской и Рерихов, а также понимания неуклонного продвижения ступеней единого Учения Жизни в соответствии с возможностями его восприятия человечеством, оказалась лишенной целостности.

И дело не в том, что М.К. не теософ; она не однажды оповещает, что идеологически не связана с теософией и писала свой труд не для теософов [1, с. 13,114]. На самом деле этот факт не освобождает ученого от обязанности подлинно научного проникновения в предмет исследования. Суть же, повторим, в том, что М.К. осталась по ту сторону барьера в своем подходе к истокам изучаемой доктрины и, естественно, поэтому не смогла ни достигнуть понимания глубины, масштабности и эволюции теософского учения, ни избежать противоречивости в изложении материала.

Так почему же мы все-таки привлекаем внимание к этой работе? Да потому, что в ней представлен интереснейший материал по истории российского теософского движения, с подробностями особенностей его формирования, повседневной активности, с характеристиками вклада в его становление пионеров российской теософии, их обликов высокой культуры и самоотвержения.

И также потому, что мы ценим новаторский замысел книги М.К., смелый неординарный взгляд автора на теософию как культурную и общественную силу, оказавшую значительное влияние на творческий и духовный подъем интеллектуальной элиты в годы Серебряного Века России. Нельзя пройти мимо такого обобщающего, подтвержденного документами вывода.

И мы не хотим вместе «с мутной водой выплеснуть и ребенка»; иначе говоря, вместе с неверными и предвзятыми представлениями автора, отвергнуть и то новое, яркое и значительное, в чем, на наш взгляд, выразилось достоинство этой книги. Возможно, обращение именно литературоведа к историческому исследованию культурно-просветительского, по своему существу, теософского движения в России придало ей дополнительную ценность; М.К. погрузилась в тему, которую обычно игнорировали специалисты в области российского ренессанса. Она впервые сделала попытку документально представить не только становление теософского движения в России, но и привлечь внимание к влиянию теософской мысли на творческий подъем, переживаемый ведущими мастерами в литературе, искусстве и философии Серебряного Века.

Иными словами, заслугой М.К. является смелость признания ею важного значения теософии для своеобразного духовного ренессанса в России этого периода. «…Российская теософия как культурный и интеллектуальный феномен Серебряного Века… не должна быть игнорирована… Исследование российской теософии может только расширить наше понимание и оценку тонкостей культуры российского Серебряного Века» [1, с. 13].

«…Мы не должны забывать, что в России это было не просто рекламируемое патентованное средство против духовного нездоровья образованного среднего класса, но это было также единственно возможное разрешение кризиса культуры и сознания литературной и художественной элиты. Даже если теософия — заблудшая ветвь религиозной и философской мысли на древе российского Серебряного Века, она должна быть включена в любую дискуссию этого периода, в особенности потому, что так много из его главных представителей были вовлечены с нею в серьезный диалог (Владимир Соловьев, Николай Бердяев, Андрей Белый, Дмитрий Мережковский)» [ 1, с. 36].

Вывод М.К. о существенной роли теософских идей в творческом подъеме Серебряного Века России позволяет более широко и углубленно подойти к исследованию творчества выдающихся представителей российской интеллигенции тех лет. Новаторская ценность ее работы, повторим, состоит прежде всего в обобщающем характере этого вывода, подтвержденного документально.

Конечно, исследователи различных аспектов Серебряного Века, вероятно, смогут внести свои коррективы по близким им темам и вопросам, затронутым автором этой книги. Материала для дискуссии в этой работе предостаточно. Тем более, что идеи теософии, достижения российской востоковедной науки, вся атмосфера духовного подъема и интереса к «запредельному» выражались и преломлялись в творчестве ведущих мастеров этого периода у каждого по-своему. М.К. расширяет список представителей творческой интеллигенции, испытавшей в той или иной мере влияние теософской мысли (см. далее). Она приводит и убедительную иллюстрацию непосредственного воздействия теософской доктрины на творчество Андрея Белого на примере его романа «Петербург». Она считает теософом и Н.К.Рериха. Что касается российского периода его биографии, то в этом она не точна. В России Н.К. и Е.И. Рерихи не были участниками теософских обществ. В волнах потока Серебряного Века они шли автономно и высоко; и каждый проходил свою эволюцию духовной связи с Великим Учителем. «Е.И. получила прямой импульс от (Махатмы) М. и его руководство, когда ей было около 24-х лет», т. е. к началу 1903 года [4, с. 268]. Как отмечает директор Нью-Йоркского музея Н.К.Рериха Даниил Энтин в своем предисловии к книге З.Г.Фосдик, с «Письмами Махатм» и духовным наследием своей предшественницы Е.П.Блаватской Рерихи познакомились в Лондоне в 1919 году [4, с. 13]. И с тех пор их отношение к Блаватской было всегда самым сердечным. Там же, в Лондоне, в июле 1920 года Н.К. и Е.И.Рерихи получили удостоверения о членстве в Теософском обществе [4, с. 709].

В Америке Рерихи не скрывали свою принадлежность к теософии, но первые создаваемые ими учреждения не объявлялись теософскими, а были именно культурно-просветительскими центрами (Институт Объединенных Искусств, «Корона Мун- ди», Музей). В основу их деятельности легли идеи, вдохновлявшие Н.К.Рериха в его творческих исканиях еще в годы Серебряного Века в России, также созвучные с первыми наставлениями

Учения Живой Этики, систематические записи которого велись с начала января 1921 года.

Все вышесказанное только подтверждает справедливость нашего замечания о противоречивости и даже парадоксальности труда М.К. Ну кто же согласится с тем, что столь многие известные деятели культуры и на Западе, и в России оказались на рубеже столетий лишь в плену харизмы Блаватской и ее философской мистификации?

Похоже, что М.К. и сама сознает уязвимость своей позиции.

Вообще же, при чтении этой книги невольно возникала мысль о том, как не просто сегодня ученым-христианам, в условиях усилившихся гонений церкви на инакомыслие не только у нас, но и там, на Западе, сохранить подлинно научный подход к исследованию теософской проблематики. Стремясь занять последовательную научную позицию, честный, свободно мыслящий ученый-христианин либо оказывается в противоречии к церкви, либо входит в противоречие с самим собой как исследователем. И в том и другом случае неизбежно внутреннее борение между верностью своему духовному устремлению в согласии с официальной позицией церкви и своими же эвристическими или просто добросовестными изысканиями как ученого.

Возможно, что в какой-то мере с этим столкнулась и М.К.; иногда, при чтении, даже казалось, что первоначальный замысел работы мог быть более цельным. Но, быть может, этого и не было; просто сама работа над темой рождала у автора внутреннее чувство неоспоримой истинности, по сути, главной идеи книги — о значительном влиянии теософии на духовный и интеллектуальный подъем в России в годы Серебряного Века. А утверждение ее требовало и подробного освещения истории теософского движения, и, по возможности, широкого охвата спектра воздействия теософской мысли на творческую интеллигенцию. Поэтому материал по этим темам оказался почти свободным от банальных антитеософских наслоений; более того, здесь есть вдохновенные страницы (включая заключение!), проникнутые подлинным энтузиазмом и верой исследователя в правоту своей главной идеи, и читать их, действительно, интересно. Но, как уже отмечалось, в работе немало и путаницы, заложенной в ошибочном подходе к теме, предвзятых оценок и прочего, досадно подрывающих доверие к автору.

М.К. уделила особое внимание и критической мысли тех лет в адрес теософии. В нескольких разделах она систематизировала главные направления, по которым шла критика теософии, прежде всего, «с позиций российской религиозной ортодоксии» [ 1, с. 14].

В свете всего сказанного не исключено, что эта книга вообще не будет полностью переведена и не увидит свет на русском языке в России. Теософы и рериховцы не захотят умножать ложь о Блаватской и Махатмах, а «церковные ревнители» не потерпят утверждения преданного ими анафеме «лжеучения» как влиятельного культурного феномена, явившегося важным импульсом для духовного и культурного ренессанса в России на рубеже веков.

Поэтому мы все же решились, высказав свои общие впечатления об этой книге и не вступая в доктринальные и теологические дискуссии, дать в переводе из нее ряд фрагментов, содержащих как конкретный материал по истории теософского движения, так и некоторые документированные наблюдения, и обобщения автора об идейном влиянии теософии в годы Серебряного Века в России. Мы акцентировали внимание именно на фактическом материале и уклонялись от перевода текстов спорных или недостаточно проработанных, требующих специального обсуждения. Конечно, предлагаемые фрагменты дают лишь весьма относительное представление о работе; но они достаточно информативны и там, где это требуется, снабжены комментариями.

И, наконец, самое последнее, о чем всегда думалось при чтении книги Марии Карлсон: необходимо наше, отечественное, комплексное, монографическое исследование по этой же проблематике. Будем надеяться, что пройдут тяжкие времена и такой труд, объединяющий усилия свободно мыслящих философов, историков, искусствоведов, литературоведов и религиоведов, увидит свет на своей родине.

Литература

1. Maria Carlson. No religion higher than truth. A history of theosophical movement in Russia. 1875-192 Princeton, 1993.
2. Mead M. Madame Blavatsky: the woman behind the Myth. New York, 1980.
3. Сильвия Крэнстон, при участи Кэри Уильямс. Е.П.Блаватская. Жизнь и творчество основательницы теософского движения. Рига, Лигатма; Сиринъб 1996
4. З.Г.Фосдик. Мои Учителя. По страницам дневника 1922-1934. М., Сфера, 1998.
5. П.Ф.Беликов. Рерих. Опыт духовной биографии. Новосибирск, 1994.

Д.х.н. Егорова Елена Михайловна

 Доклад 16.03.2018

С этого года мы начали работу над новой темой, которой мы предполагаем занматься в первом полугодии, а возможно и весь этот год. Эта тема – природа и свойства мысли. Она, как мы все понимаем, очень важна для успеха в решении нашей главной задачи – формирования и научного обоснования идейного фундамента  Учения Жизни, для представления его как нового научного мировоззрения.

На прошлом заседании мы слушали первый доклад в этом направлении, который сделала М.В.Малыхина. Это был обстоятельный обзор сведений о природе и свойствах мысли, имеющихся в основных Источниках, входящих в круг Учения Жизни, главным образом из теософских трудов, Учения Ж.Э. и Граней А.Й. были приведены также высказывания выдающихся ученых о свойствах мысли и примеры экспериментальных исследований действия мысли на живые организмы.

Сейчас я хочу напомнить фрагмент из заключения этого доклада Марины Вадимовны и затем двинуться дальше.

 Развитие современной науки и техники подтверждает древнее изречение, что дана человеку власть над всякою плотью, то есть над материей, энергией и органической жизнью, и что пределов этой власти или овладению силами природы нет. Ведущею силою в этом процессе овладения является мысль. Потому изучение ее законов можно считать насущнейшим вопросом человеческою существования. (ГАЙ. 1962 г. 535. Ноябрь 23):

Сегодня мой доклад посвящен более детальному исследованию структуры мысли, описанию основных типов мыслей, а также одного, но очень важного свойства мысли, имеющего огромное значение и для каждого человека, и для любой страны, и для всего земного человечества. Это свойство – сила мысли. Я буду говорить о том, что такое сила мысли, как она проявляется в экспериментах и в жизни человека, и какую картину мы имеем сегодня в сфере идей в нашем обществе. То есть, каково соотношение сил основных идей, которые циркулируют в СМИ и на которые опираются наиболее значимые объединения (партии, движения). И в заключение будет сделан вывод о том, каковы реальные перспективы утверждения идей Учения Жизни в общественном сознании в современной России.

Вначале я напомню некоторые известные примеры, которые показывают, что сила мысли – это не абстрактное понятие, но свойство, которое может наблюдаться в эксперименте. Эти проявления можно разделить на три группы (слайд 1): действие мысли на неодушевленные предметы (телекинез, подвешивание предметов в воздухе силой мысли), на растения и животных (реакции растений в виде электрических сигналов или изменение поведения животных), и на человека — гипноз, внушение, телепатия.

Слайд 1

При этом наиболее явные (осязаемые) проявления – это именно первая группа, так как здесь оказывается возможным установить связь между наблюдаемым феноменом и затратами энергии человеком, который этот феномен демонстрирует. На слайдах 2 — 4 показаны книги,  из которых я черпала сведения об этих явлениях: «Парапсихология и современное естествознание» А.П.Дуброва и В.Н.Пушкина [1], «Корни сознания» Д.Мишлава [2], «Семь экспериментов, которые изменят мир» Р.Шелдрейка [3] и «Гипноз, внушение, телепатия» (сборник статей В.М.Бехтерева) [4]; конечно, это лишь малая часть, обширная информация на эту тему имеется в другой литературе, а также в Интернете.

Слайд 2

Слайд 3

Слайд 4

На слайде 5 – фотографии, сделанные во время экспериментов по действию мысли на предметы с Нинель Сергеевной Кулагиной и Борисом Ермолаевым. Подробности я сейчас опускаю, их описание можно прочитать в соответствующей литературе, а также найти в Интернете. Главное здесь – то, что в обоих случаях воздействие мыслью на предметы, которое приводило к желаемому результату, всегда требовало от человека больших затрат энергии, и это приводило к резкому ухудшению самочувствия и требовалось время для восстановления сил.  Другие убедительные свидетельства телекинеза – в экспериментах с Ури Геллером (Д.Мишлав), в которых также отмечались затраты энергии.

Слайд 5

Примерами действия мысли человека на животных могут служить сведения, приведенные в книге Шелдрейка «Семь экспериментов, которые изменят мир» и в статьях Бехтерева. У Шелдрейка приведены случаи, которые говорят о способности животных к телепатическому общению с человеком –  наблюдения над поведением собак, кошек и других животных; в частности, приводится интересный пример с черепахой, которая несомненно улавливала мысль хозяйки, когда та думала о том, что черепаху нужно кормить.

Другие примеры телепатии при действии мысли человека на животных можно найти в книге Бехтерева, в разделе о телепатии. В нем описаны опыты над собаками, которые проводились самим В.М.Бехтеревым как вместе с известным дрессировщиком В.Л.Дуровым, так и самостоятельно. В отличие от наблюдений, приведенных в книге Шелдрейка, это были действительно научные эксперименты, которые вполне убедительно доказывали, что собака способна воспринимать именно мысленный приказ человека выполнить то или иное задание, и выполняет его быстро и точно, если мысль была четкой, сильной (то есть, обладала значительным зарядом энергии) и сопровождалась образами, в которых был ясно выражен путь собаки для осуществления задания.

Что касается явлений третьей группы, связанных с действием мысли на человека – гипноза и внушения, то в книге Бехтерева имеется богатый материал на эту тему.  Здесь подробно описаны особенности действия на человека гипноза и внушения, а также имеются свидетельства значения энергии гипнотизера и гипнотизируемого. Главное в гипнозе – усыпление, иначе говоря, отключение воли человека с помощью определенных физических приемов, дополненных воздействием мысли гипнотизера, которая стимулирует соответствующую активность мысли пациента (пробуждает мысль о желании заснуть). Что означает «отключение воли человека»? – С точки зрения Учения это есть нарушение нормального действия его психической энергии, точнее говоря, блокировка канала, по которому осуществляется контроль собственной психической энергии человека над его эмоциями, настроениями (то есть, астральным телом) и умственной деятельностью (то есть, ментальным телом). И затем человек становится полностью подчиненным воле гипнотизера (слайд 4).

Внушение – это другой способ действия мысли на человека; оно может производиться под гипнозом или без него, в бодрствующем состоянии. Но под гипнозом оно производится гораздо легче и с более глубокими последствиями. Примеры: внушается отсутствие боли (анестезия), усиление ощущения боли (гиперестезия), изменение зрения (способность видеть или не видеть лишь определенный цвет),  сильные эмоции (страх, гнев, радость и др.).

На слайде 6 – картинка из Интернета, объясняющая механизм действия рекламы путем внушения – для нас важно, что это фактически то же силовое воздействие на волю человека, но менее мощное, чем гипноз. То есть, не отключение воли, но ослабление ее.

Слайд 6

Общий вывод из сказанного выше – мысль человека обладает силой,  которая зависит от силы его воли, то есть, от запаса и степени активности его психической энергии.

Теперь посмотрим, что нам дает представление Учения о структуре и свойствах мысли для более четкого понимания того, что такое сила мысли. В докладе Марины Вадимовны были сделаны, в частности следующие выводы:

— Мысль имеет структуру, которая включает две составляющих – сущность (содержание, вложенное в виде заряда энергии или импульса, и вибрации, несущей определённую информацию) и форму, в которую облечена эта сущность. Иначе говоря, мысль есть материальная структура, имеющая форму и обладающая энергией.

— Мысль обладает всеми свойствами энергии – силой (напряженностью), светимостью, а также свойством действовать как магнит.

На слайде 7 дана иллюстрация к структуре мысли. Слева – общий вид, где мысль изображается как форма, облекающая сущность. Сущность или содержание мысли может быть представлено как вибрация с определенными характеристиками, несущая энергию и информацию. Здесь можно провести параллели с известными свойствами электромагнитных колебаний (волн), которые используются при теле- и радиопередачах, в мобильных телефонах – они обладают энергией и одновременно несут информацию. Учитывая также, что мысль есть материальная структура, обладающая магнитными свойствами, можно сказать, что вибрации мысли есть колебательные движения материи ментальной сферы, то есть, ментальных  атомов. При этом, как уже было показано в некоторых моих публикациях и докладах, по аналогии с природой магнитных свойств вещества магнитные свойства мысли можно представить как результат определенной ориентации спинов ментальных атомов. Здесь это условно показано кружочками со стрелочками.

Слайд 7

 Из физики известно, что магнитное поле, создаваемое объектом, характеризуется напряженностью, которая имеет величину и направление  (векторная величина). По аналогии можно рассматривать величину и направление магнитного поля мысли: его величина (напряженность) отражает величину заряда вложенной в нее энергии, а вектор – направление или качество мысли.

Справа – условно изображены разные мыслеформы, в каждой заряд энергии и вибрация. Мысли различаются по величине заряда энергии и ее качеству, которое отражается в характеристиках вибрации (частота, амплитуда, фаза колебания). Соответственно, мысли различаются по магнитным свойствам, то есть, по напряженности и направлению магнитного поля, создаваемого мыслью.

Теперь обратим внимание на форму мысли. Что такое эта форма? Мысли в земной сфере производят люди. Это могут быть, во-первых, идеи, воспринятые из пространства, или переданные кем-либо, а затем преобразованные (трансмутированные) в соответствии с индивидуальными особенностями воспринимающего сознания; и, во-вторых, это могут быть продукты творчества самого человека, которые также отражают индивидуальные особенности его сознания.  Форма мысли – это способ выражения ее сущности (содержания), который во всех случаях зависит от индивидуальных особенностей сознания человека. В первом приближении, здесь можно выделить следующие способы выражения: словесный, звуковой, образный. (слайд 8). В каждом из них есть множество разновидностей. Например, при словесном способе одна и та же мысль может быть выражена устной речью, причем разными словами, или письменно – прозой (в разных формах – рассказы, романы, пьесы), стихами, баснями, лозунгами (в каждом случае —  тоже множеством форм). При этом словесное выражение может быть на разных языках. То же – при выражении в образах (живопись, скульптура, архитектура, мозаика и т.д.) или в музыке.

Слайд 8

По направленности или содержанию мысли также бывают весьма разнообразны. На слайде 9 показаны типы мыслей, которые можно рассматривать как первое приближение к классификации, учитывающей их основные особенности (отчасти заимствованные из Учения). Так, мысли  различаются по величине (заряду) вложенной в них энергии – они могут быть слабые, средние и  сильные. Далее, они различаются по широте кругозора – узкие (не выходящие за пределы круга общения человека в течение жизни), средние (не выходящие за пределы событий и тем в земной среде) и широкие (охватывающие как земные, так и космические явления).  По глубине анализа событий, понимания причин явлений – поверхностные, средние, глубокие. По ориентации во времени – обращенные в прошлое, занятые настоящим, устремленные в будущее. По степени сосредоточенности на личных интересах (самости) —  эгоистичные полностью, в некоторой степени, и полностью свободные от эгоизма.

Слайд 9

По степени зависимости от внешних влияний (в сфере идей) -зависимые полностью, отчасти и совершенно свободные. И наконец, по направленности на разные составляющие человека – мысли о состояниях и потребностях тела о предметах плотских), или души (об эмоциях, желаниях), или о предметах духовных (проблемах нравственных, компромиссах с совестью и т.п.). Таким образом, ментальная сфера любого масштаба – от каждого человека до всего человечества – есть сложная система, состоящая из мыслей разной энергии (напряженности) и разного качества (направления магнитного поля).

Важно иметь в виду, что это система динамическая, то есть, в ней постоянно изменяются соотношения элементов (разных мыслей) как по величине их энергии, так и по их качеству. Но тем не менее, учитывая магнитные свойства мыслей и известные особенности мышления людей, здесь можно говорить и об определенных закономерностях, и потому можно характеризовать, например, сферу идей в человеческом обществе.

Мысли большинства людей обладают слабым магнитным полем, поскольку заряд мысли определяется накоплениями психической энергии, а они, как правило, невелики. И по направленности эти мысли не выходят за пределы ограниченного круга объектов и тем в земной среде, в которой человек пребывает в течение жизни. Поэтому преобладающий ландшафт – это поле идей невысокой энергии, нешироких, неглубоких, занятых в основном настоящим, не альтруистичных, зависимых и устремленных преимущественно на плотские предметы (слайд 10). Но есть и те немногие, кто способен подняться умом выше, направить мысли дальше – охватывать ими судьбы многих людей, народов, всего человечества, устремляться в будущее, отрываться мыслью от Земли, проникать в беспредельность Космоса.

Слайд 10

И среди них есть те, кто обладает большим запасом психической энергии, и они порождают мысли с более сильным магнитным полем, более мощные идеи, которые способны служить основой для определенной системы взглядов или идеологии, и могут притягивать и ориентировать мысли других людей, в сознании которых есть созвучные вибрации (способные вступать с ними в резонанс) (слайд 11). На слайде показан рисунок, поясняющий механизм восприятия идеи человеческим сознанием, который я уже приводила раньше, в частности, при описании действия идей Братства Света в жизни земного человечества. Но понятно, что эта же картина действительна для взаимодействия любых идей с человеческим сознанием. Если в воспринимающем сознании (ВС) есть активная вибрация, созвучная Идее (слева), то между ними возникает резонанс и образуется магнитная связь (толстая голубая стрелка), которая сохраняется до тех пор, пока сохраняется это созвучие. И тогда сознание (человек) действует в направлении поля Идеи. Если же созвучная вибрация в сознании отсутствует, резонанс не возникает, магнитная связь не образуется, и человек не может действовать в соответствии с направлением поля Идеи.

Слайд 11

При этом идеи, действующие на сознание, не обязательно светлые, альтруистичные, утверждающие великое значение духа человеческого, нравственной основы жизни, необходимость сотрудничества. Могут быть идеи сильные, но не светлые, а темные, которые при этом также обладают магнетизмом и притягивают созвучные сознания. И могут быть идеи смешанной направленности, включающие как светлые, так и темные составляющие, как это условно показано на слайде 10 – в центре возвышается  мощная светлая идея, слева – несколько менее сильная, но темная, справа – еще менее сильная идея, в которой присутствуют как светлые, так и темные составляющие,

В итоге в сфере идей формируются своего рода магнитные центры, каждый из которых объединяет более или менее значительную группу людей, то есть, сознаний, привлеченных данной ведущей идеей или данной идеологией (слайд 12). Здесь показан вариант притяжения сознаний сильной светлой идеей. Причем сознания могут заметно различаться по своим индивидуальным особенностям (что условно отражено в их разных размерах, форме и окраске), а также по степени созвучия идее, что отражается разной длиной и толщиной светлых стрелок.

Слайд 12

Можно предположить, что наиболее сильные магнитные поля свойственны идеям Учителей Братства, и эти Идеи также присутствуют в сфере земной мысли, в том числе в сфере мысли современной России. Но и они способны притягивать и направлять только те сознания, которые резонируют на эти Идеи. И пока они не представлены в явном виде в общественном сознании, они не могут играть в нем ведущую роль как объединяющие большие коллективы людей.

Как можно представить теперь сферу идей в современной России?        Основные идеи, которые можно рассматривать как действующие сейчас в России, в сознании российского общества (Слайд 13):

Слайд 13

Если оценивать силу этих идей – на мой взгляд, наиболее сильна сейчас коммунистическая (левая) идея, причем не только среди членов соответствующих партий, но шире, среди разных групп граждан, в том числе среди части интеллигенции. Эта идея становится сейчас все более популярной в мире, особенно в развивающихся странах – в Латинской Америке, Индии. Также, она часто связывается с планами возрождения Советского Союза.

Во всех основных Идеях, присутствующих в нашем общественном сознании, есть элементы, родственные основным позициям мировоззрения Учения Жизни или Доктрины Братства. Наибольший вклад таких родственных элементов – в коммунистической идее. Это очевидно. Но в ней есть и чуждые элементы – грубый материализм, невежественный атеизм, консерватизм мышления, навязывание отживших стереотипов (в том числе сталинизм), опасность «удушения свободы мысли».

В либеральной идее – родственные элементы – (истинная) демократия, свобода мысли и слова, утверждение ценности свободы личности, прав человека. Чуждые элементы – святость частной собственности, устремление личности к накоплению материальных богатств, подчинение нравственных принципов материальной выгоде, чрезмерное внимание к потребностям плоти, искаженное представление о толерантности, о правах человека, которое узаконивает, в частности, половые извращения и преступления в сфере ювенальной юстиции.

В русской идее – родственные элементы – утверждение нравственной основы русского самосознания, значимости духовной основы русского народа и русского мира, великого будущего России как спасительницы мира (земного человечества), утверждение значимости религиозной жизни как осуществления связи с надземным миром. Чуждые элементы – консерватизм сознания, утверждение отживших форм мышления, церковных догматов, отрицающих закон перевоплощения (то есть, эволюции) и значение свободной воли человека, требование покорности воле Бога и установлениям церкви как его представительнице на земле, освящение (оправдание) несправедливостей, которые творит государственная власть и тем разрушает основы жизни народа, вместо того, чтобы работать для его блага.

Как мне  представляется, идейные течения в России в конечном итоге сводятся к двум противоположным направлениям: устремленные на личное благо или на благо Общее, выступающие за опору на частную собственность (психология собственника) или за обобществление материальных благ (утверждающие законность, приоритет общинного сознания).

Важно определить, на чем основаны эти два противоположных направления.  На мой взгляд, можно думать, что они основаны на разных представлениях о природе человека. Устремление к личному благу опирается на убеждение, что в природе (сознании) человека заложено чувство собственности и инстинкт сохранения и утверждения себя как личности, что предполагает неизбежность и естественность конкуренции и борьбы с себе подобными. Устремление к Благу Общему опирается на убеждение, что в сознании человека заложено чувство коллективизма, естественность сотрудничества, понимание необходимости единения в труде, в создании материальных благ и перед лицом опасности, способность жертвовать своей собственностью и жизнью ради блага других, ради будущего своего народа и всего человечества.

Оценивая эти направления мысли с позиций знания Учения о сложном составе и механизме эволюции человека можно сказать, что фактически речь идет об утверждении главенства двух разных составляющих человека: преходящей (смертной) личности (устремление к личному благу) и непреходящей (бессмертной) Индивидуальности (устремление к Благу Общему). Конечно, огромное большинство представителей каждого из этих направлений мысли не отдает себе отчета в их истоках, в этом различии составляющих человека. поскольку для тех и других несомненно, что человек есть именно смертная личность. Это принимается как некая очевидность, как аксиома, которая не обсуждается. И принадлежность к религии (православной церкви) по существу тоже не дает возможности осознать это различие, поскольку церковное вероучение, проповедуя веру в загробную жизнь, отрицает возможность перевоплощения и утверждает земную жизнь как единственную жизнь физической, смертной личности.

Дискуссии в прессе и на телевидении, происходящие в последние годы, показывают, что, на сегодняшний день, ни одна из основных действующих идей (и соответствующих идеологий) не является приемлемой для большинства граждан нашей страны, не удовлетворяет потребности в ведущей идеологии, которая давала бы систему критериев, необходимых для нормальной организации жизни.

Характерная черта современного состояния мыслящей части российского общества – это состояние поиска и ожидания новой Идеи, способной предложить духовную опору и цель дальнейшего развития страны, начертить план движения к реальному улучшению жизни, к созданию справедливого государственного устройства, в котором возможно и материальное благополучие, и свободное развитие духовных и интеллектуальных сил человека.

В качестве иллюстрации я приведу несколько цитат из высказываний на ТВ и публикаций в прессе, посвященных обсуждению проблемы поиска новой идеологии, или т.н. «национальной идеи» — проблемы, которая была предложена государственной властью, но так и не решена до сих пор.

• Вл. Мединский – цитата из его выступления на передаче «Право Знать» (19.11.2016 г.): «Отказаться от идеологии – значит вернуться к животному состоянию. Человек отличается от животного тем, что может поставить идею выше собственной жизни».
• Из речи Патриарха Кирилла на Русском Народном Соборе (11.11.2016): «Необходим синтез: вера, справедливость, солидарность, достоинство, державность. Платформой для синтеза должно стать единство культуры, укрепление его духовного первоисточника – православной веры».
• Из статьи Ф.Добросоветского (Почему будущее человечества зависит от знаний о человеке? «Завтра», 6.07.2017)

«Техника и технологии не могут дать тот результат, который действительно важен и является главной целью.
Потому что техника — инструмент в руках человека, какой бы она не была могущественной. Все равно — инструмент, не более. Технология — тоже. Цель — это внутреннее содержание человека, его сущность-душа и проявленность того главного наилучшего потенциала, который таится в этой сущности-душе. Никакая техника или оружие не смогут защитить человека от врага, который лезет в его разум, в его душу, создает конфликт между разумом и душой и заставляет заниматься самоуничтожением индивида, взаимоуничтожением людей.
Нужно искать новые, более глубокие и ценные знания о человеке и преодолеть те преграды, которые существуют на этом пути».

* Из статьи Татьяны Воеводиной (Завтра, №4, 2018): «Главное, что отразилось в высказывании Путина (о сходстве христианской и коммунистической идеи – Е.Е.) – это религиозный поиск, потребность в новой вере, возможно, не вполне осознанная и понятая. Может ли православие, хотя бы и обновленное, стать этой новой – зовущей и влекущей – религией, за которую человек и умереть готов? Многие со мной не согласятся, но лично я уверена, что нет. Православие давно стало прекрасным, достойным восхищения и изучения историческим памятником. Никакого практического, повседневного влияния на жизнь оно не оказывает. …Ничего худого ни в свечечках, в платочках, ни тем более в восстановлении храмов нет – просто не надо пытаться опереться на то, что крепости не имеет. Нельзя реанимировать исторический памятник. Таким же памятником сегодня является и коммунистическая религия, которая сто лет назад была живой и зовущей, за нее отдавали жизни. Механически слить в одно эти два вероучения, принадлежащих прошлому – нельзя, не получится. Нужно новое верование. Его ждут, оно придет». (Конец цитаты).

Как уже говорилось в моем докладе в сентябре прошлого года, где шла речь о теории магнитных явлений в мире мысли, одно из предсказаний этой теории говорит о том, что такое состояние общественного сознания благоприятно для принятия Новой Идеи. Этой Новой Идеей, как мне представляется, может быть Великий План Братства Света, основанный на новом научном мировоззрении, в котором утверждается, в частности, новое понимание природы человека и главной задачи его земной жизни. К этому есть реальные предпосылки, поскольку несомненно, что сегодня Идеи Братства фактически уже действуют в общественном сознании, но облечены в другие формы. И потому можно думать, что эти Идеи непременно будут осознаны в явном виде, как синтез всех лучших устремлений нашего народа и других народов мира, а также тех родственных этим Идеям элементов, которые сейчас действуют в умах людей в российском обществе.

И это совершится независимо от планов партий, движений, претендентов на пост президента и независимо от исхода выборов, который сейчас кажется вполне предсказуемым. Приход Учения Братства совершится в свое время и оно, как наиболее мощная Идея, станет ведущей силой развития земной жизни, сначала России, а затем и всего человечества.

В заключение я приведу фрагмент из книги «Послания Братства в Россию», из главы, где речь идет о значении России (запись 22.04.95 г.):

«…намеченное построение, сформированное и формирующееся Будущее придут, независимо от желающих все погубить гибнущих злодеев. Пусть верные сыны своего славного отечества знают, что нет таких сил, которые были бы способны остановить движение небывалое, движение светлое – движение, согласующееся со всеми Великими Принципами, покоящимися в основании всех философий и сокровенных знаний всех времен и народов.

Построение Града Божия на Земле – так говорили о нем древние христиане. Построение великого Содружества Народов, объединяющего всех людей на основе знания и любви к Истине – так говорим о нем Мы.

Заботою о новом, более совершенном, более разумном, и, следовательно, более правильном существовании людей на Земле занято Наше Великое Братство. Мы не хотим терять ни малейшей возможности вдохновлять способных выразить и правильно донести до умов наши помыслы и дела. Наше Учение, так своевременно рождавшееся и распространявшееся Семьей Светоносцев, таких близких Нам и так самоотверженно служивших Нашей великой Идее, уже проникает в сознание невидимыми и неожиданными путями».

Литература

1. Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., Соваминко, 1989.
2. Мишлав Д. Корни сознания. Киев, София, 1995
3. Шелдрейк Р. Семь Экспериментов, которые изменят мир. М., София, 2004.
4. Бехтерев В.М. Гипноз, внушение, телепатия. М., Мысль, 1994.

К.пед.н. Марина Вадимовна Малыхина. 

Доклад 1.02.2018 г.

1.Вашему вниманию будут представлены некоторые результаты работы с Основными Источниками Учения Жизни, полезные для оформления идейной основы Учения. Сегодня речь пойдет об исследовании положения Учения о природе и свойствах Мысли как развитие и углубление темы о сложном составе человека. Здесь имеется ввиду, что из всего обширнейшего материала о Мысли, данного в Учении, мы рассмотрим два аспекта – мысль Пространственную и мысль земную, как частное проявление Пространственной мысли.

Напомним, что Основные Источники, т.е. Теософию ЕПБ и ряд последующих трудов, содержащих записи посланий Высоких Учителей Братства, мы рассматриваем как выражение единой системы мысли или как Единое Учение Жизни, которое давалось в разных формах, начиная с последней четверти 19 в. (Слайд 2)

Слайд 2

2. Задача исследования состояла в том, чтобы выявить то общее, что было дано по данному вопросу в имеющихся Источниках. Для этого нужно было сделать выписки о природе Мысли из Основных Источников, затем сравнить их, выделив общее и особенное в каждом Источнике и сформулировать сущность этого понятия, приемлемую для современного сознания.

3.Источники, которые были использованы в работе:

• ЕПБ. Тайная Доктрина (т. 1, с. 107-110; т. 2 с. 402-405).
• ЕПБ. Ключ к теософии.
• ЕПБ. Инструкции для учеников внутренней группы.
• Учение Храма (т 1-2).
• Учение Живой Этики (1-14 том).
• Письма Рерих Е.И. (1-3 том).
• Е.И. Рерих. У порога Нового Мира.
• Шри Ауробиндо. Собрание сочинений, т.1 – СПб: Издательство «Адити», 1998. – с. 375-571.
• Записи Абрамова Б.Н. (Грани Агни Йоги, т. 2-4, 1961-1963).
• Послания Братства в Россию (1995-1999).
• А. Безант. Древняя мудрость.
• Писарева Е.Ф. «Сила мысли и мыслеобразы».
• Наталья Рокотова. «Основы Буддизма» с. 100-104
• Выготский Л.С. «Мышление и речь». М., 1996. С. 306–359.
• Е.М. Егорова. Чем живёт душа. («Дельфис», 1998, №3, с. 79).
• Е.М. Егорова. «Магнит Будущего». «Дельфис», 2013, № 4, с 52-58.
• Мюллер М. Наука о мысли: Пер. с англ. Изд. 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. — 496 с.
• К. Бакстер. Свидетельство наличия у растений первичной перцепции. Перевод из американского журнала «The International Journal of Parapsychology», №10 за 1968 г.
• Шапарь В.Б. Новейший психологический словарь / В.Б. Шапарь, В.Е. Рассоха, О.В. Шапарь; под. общ. ред.  В.Б. Шапаря. – Изд. 4-е – Роснов н/Д. Феникс, 2009.

4.План, которому мы будем следовать в своём докладе:

• Вначале я очень кратко напомню об истории вопроса.
• Затем, мы рассмотрим определение, что такое мысль, данное в Основных Источниках.
• Далее будет рассмотрены особенности, свойства и качества мысли, так как это представлено в Основных Источниках.
• В дополнение будут приведены примеры представлений нескольких авторов, обнародованные в тот же период, что и Основные Источники, но высказанные в других формах.
• В итоге будет сделан общий выводы по результатам нашего исследования.

5. Итак, обратимся к нашим Основным Источникам: теософии ЕПБ, Учению Ж.Э. и Граням А.Й., где в разных вариантах даётся определение, что есть Мысль, но вначале кратко об истории вопроса.

 Что есть Мысль ?

5.1. Представления о том, что есть Мысль, где она обитает, как она возникает, как воздействует на человека и другие живые существа, о её природе и свойствах, существовали с древних времен и высказывались выдающимися людьми разных эпох – святыми, философами, учеными, мыслителями — исследователями природы и человека (например, Учение Платона об Идеях, Интегральная Йога Шри Ауробиндо и др.).

Их интуиция и интеллект позволяли утверждать, что всё проявленное Пространство – порождение Божественной Мысли. Оно и есть Беспредельная Мысль.

Великий Платон сказал – «мысли управляют миром» (Е.И. Рерих). Великий русский писатель Л.Н. Толстой о мысли:

«Мысль — начало всего. И мыслями можно управлять. И потому главное дело совершенствования: работать над мыслями». 

Три гениальных ученых о Мысли (Слайд 3):

 «Окружающее пространство – это лишь наши собственные мысли» (А. Эйнштейн).

«Все есть мысль, и мысль есть причина существующих вокруг нас явлений и объектов, которые, по сути, есть интерференция волн (голограмма)». (Н. Тесла).

«Мысль — это всего только молния в ночи, но в этой молнии — все». (А. Пуанкаре)

Слайд 3

Первые строки Евангелия от Иоанна гласят: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Слайд 4)

Слайд 4

«Слово» – это синодальный перевод греческого термина «Логос». Первый перевод этой строки на славянский язык осуществили Кирилл и Мефодий, именно они понятием Слово переводили греческое понятие Логос.

Но теософия рассматривает Логос как Первичную Божественную Мысль (Т.Д. т.2, ч III отдел II). Как Перво-Причину, изначальную и вечную Идею (Т.Д. т.1, ч.1, Комментарии, Станца VII, стих 1). Логос есть одновременно Разум и Речь (Т.Д., т.2, ч. 1 Комментарии, Станца IX, стих 36).)  Проявленное и непроявленное Слово-Высочайшее Сознание в Природе, Звук (2-й Логос), Зародыш всего сущего, Глагол Божественной Мысли (ТД, т.1, часть 1, Комментарии, станца III, стих 7).

Это Махат в философии индусов (Т.Д.). Древнейшая мудрость Индии говорит – мысль есть первоисточник мироздания.

Великий Будда указывал на значение мысли, слагающей нашу сущность, и учил своих учеников расширению сознания. (Слайд 5)

Слайд 5

В своем Учении Интегральной Йоги Шри Ауробиндо дал несколько определений мысли (Слайд 6):

• Мысль, как таковая, в своем изначальном виде на высших уровнях сознания есть восприятие или распознавание объекта, или определенной истины.
• Мысль– это обладающий большой силой производный результат духовного видения, внешняя и довольно поверхностная рефлексия «я», или субъекта.
• Мысль на уровне супраментального (имеется в виду сверхумственный уровень сознания) сознания – это сама реальность, Идея-Реальность и её существо. (Идея-Реальность есть Бытие, осознающее всё, что в нём пребывает и обладающее самосозидающей способностью благодаря этой силе осознания Истины).

Слайд 6

5.2. В комментариях к ТД Е.П. Блаватская дает нам понимание того, что в основе Единого Абсолютного существования лежат два аспекта — Космическая Мыслеоснова (Божественная Мысль, Дух) и Космическая Субстанция (Акаша, Материя). (ТД, т.2, с. 403). «Вселенная во всей своей цельности как Sat, Абсолютное Бытие с прошлым и будущим, кристаллизованным в вечном Настоящем, является этою Мыслью…» (ТД, т 1, с.107).

Это же положение утверждается в Учении ЖЭ, где мысль рассматривается как Пространство: «…в Новом Веке мысль есть Пространство! Потому нужно мыслить не лично, но пространственно». (Сердце, 54).

В этом значении Мысль можно определить — как венец создания и первоисточник мироздания.

5.3. Е.И. Рерих в Космологических записях дает сразу несколько определений мысли:

«Мысль есть жизнь, и жизнь движима мыслью. Мысль есть энергия. Мысль есть двигатель. Мысль есть закон Мира. Мысль создает Миры. Мысль есть молния. Струны пространства подчинены Мысли, и не существует препятствий для сосредоточенной человеческой Мысли».

 В книгах Учения ЖЭ и ГАЙ многократно подчеркивается, что мысль есть энергия, а также, что мысль есть живая сущность, способная действовать независимо от человека, который её породил. (Слайд 7).   И в этом понимании мысли Учение ЖЭ продолжает одну линию с учением Буддизма, где также утверждается, что «Мысль есть энергия и, как таковая, действует в полном соответствии с ее напряжением и импульсом, данным ей».

Слайд 7

Мысль также можно рассматривать как силу, имеющую тенденцию порождать следствие; как живую сущность Незримого плана; как рефлекс (т.е. отражение) духа; как пространственное существо, как продукт огня, как основу творчества.

5.4. В Высоких Источниках можно найти еще множество определений, но по существу всё сводится к важному выводу о том, что Мысль есть явление высших измерений и законам плотного мира не подлежит. Время и пространство для мысли не существуют.  Мысль превыше всего, главный элемент во всем есть Мысль и все совершается Мыслью.

5.5.) Отметим, что в научной среде мысль также рассматривалась как концепт, как философская категория. Так крупный филолог, востоковед Макс Мюллер (Слайд 8) , современник ЕПБ, в своем труде «Наука о мысли», рассматривал мысль – как интеллектуальную часть человеческой природы, которая, по его мнению, наряду с этической и эстетической частью составляет сущность человека и отличает его от животных. 

Слайд 8

Английский физик и астроном, один из основателей космологии Джеймс Джинс (1877-1946) (Слайд 9), сказал: «Концепция Вселенной как мира чистой мысли проливает новый свет на многие проблемы, с которыми мы столкнулись в современных исследованиях в области физики».

Слайд 9

В современной филологии и лингвистике мысль рассматривается как «результат мыслительного процесса», как «ментальное образование», «фокус знаний о мире», «когнитивная структура», «продукт деятельности разума».

В психологии мысль – основная единица, «молекула» мышления; «продукт мышления», «действия ума, разума, рассудка» и т.д.

 5.6. Итак, мы рассмотрели Мысль, как высочайшую космическую категорию, как Мысль Пространственную данную Учением Жизни. Также мы коснулись некоторых определений мысли в понятийном аппарате гуманитарной науки.

Чтобы дать более точное и современное определение мысли, нам необходимо рассмотреть, во-первых, природу мысли и во-вторых, некоторые свойства и качества мысли, как это дано в Высоких Источниках. Но теперь мы рассмотрим мысль земную, как ментальную сферу земного человечества. Эта сфера включает ментальные тела (оболочки) всех людей, т.к. люди объединены через ментальную сферу или материю ментального плана: «С ним соприкасаются в степени разной сознания всех жителей планеты. Через него мыслью достичь можно всех». (ГАЙ, 1962 г. 526. Ноябрь, 18).

 Природа Мысли (Слайд 10)

Слайд 10

6.1. В теософии подробно освещается природа мысли. Так, в книге А. Безант «Древняя мудрость» нам дается подробное описание ментальной сферы, как сферы сознания, работающего как мысль; это — сфера разума, но не того, который проявляется через мозг, а того, который свободно действует в своем собственном мире, не стесняемый физической материей. Этот мир и есть родина истинного человека.

 6.2. Природа мысли имеет тесную взаимосвязь с природой человека. Поэтому, прежде чем мы приступим к рассмотрению природы мысли, хотелось бы кратко напомнить о том, что, сложная природа человека включает семь начал или принципов (Слайд 11)  и эти семь начал разделяются на две группы: одна включает три высших начала, а другая — четыре низших.

Слайд 11

6.3. Также мы подчеркивали важность понимания действия Пятого принципа, «Манаса», его двух аспектов – высшего и низшего. Истинная Индивидуальность человека есть его бессмертная, всегда уникальная Высшая Триада из 7,6 и 5 принципов (Атма-Буддхи-высший Манас). (Слайд 12)

А низший аспект Манаса (или его же эманация в астральное тело) есть Кама-Манас – низший ум, рассудок или интеллект. Личность человека – это низшее Эго, которое охватывает энергию 3,4 и низшего аспекта 5-го принципа и без волевого устремления человека всегда остается во власти желаний астрала.

Высший Манас заключен в материю высших подразделений ментальной сферы и работает в условиях, которые предъявляются материей этой сферы.

Высший Манас связан и с человеческим мозгом, и с его сердцем (Е.И. Рерих т. III, от 08.07.1954, с. 437).

Слайд 12

6.4.. В физической сфере Индивидуальность или Мыслитель проявляется вибрациями, которые вызывают возбуждение или ответные вибрации в соответствующих областях мозга и нервной системы, но, вследствие грубости своих материалов, они могут воспроизвести лишь небольшую часть всех его вибраций, и притом — очень несовершенно.

Вот именно эти конечные явления в виде электрических и химических процессов скрупулёзно изучают современные ученые нейробиологи и нейрофизиологи (Слайд 13). (Например, Джон Лифф. Жизнь мысли в мозгу. 2013; О. Кабейн, Д. Поллак «Сеть и бабочка: Как поймать гениальную идею. Практическое пособие», Альпина Паблишер, 2017 г.).

Слайд 13

6.5. В высших областях ментальной сферы существуют все первообразы идей, которые сейчас находятся на пути конкретной эволюции; идеи эти осуществляются в низших областях ментальной сферы в последовательных формах, которые затем и воспроизводятся в точности в астральном и физическом мирах.

6.6. Материя ментальной сферы способна сочетаться самым различным образом под воздействием вибраций мысли. Она может вызвать к жизни любое сочетание, которое мысль способна создать; как из железа можно сделать и лопату для обработки земли, и меч для битвы, так же и ментальная материя может обращаться в мыслеобразы, приносящие или пользу, или вред.

«Вибрирующая жизнь Мыслителя формирует вокруг него ментальные материалы, и сообразно его желаниям происходит работа мысли.

В этой области мысль и действие, воля и выполнение — одно и то же» (А. Безант «Древняя Мудрость»).

 6.7. В ментальной сфере существуют области, где духо-материя имеет форму (Rupa) и не имеет формы (Аruра — без формы). Для земного мышления характерны мысли, имеющие форму, т.е. когда вибрации сознания творят и мысль проявляется в виде живого мыслеобраза.

6.8. Говоря о природе мысли Е.И. Рерих подчеркивала, что «Субстанция Мысли везде одна. Она представляет связующую Мощь между мирами. Мысль человека есть лучшая энергия, которая может неисчерпаемо источаться всюду во всей Вселенной». (Е. И. Рерих. Космологические записи).

Позже те же сведения мы находим в ГАЙ где повторяется тезис о том, что мысль есть энергия, порождаемая сущностями, способными мыслить. Эта энергия выливается в форму, соответствующую содержанию мысли. И тогда мысль становится существом мысленного плана со всеми признаками самодовлеющего существования.

6.9. Учение ЖЭ настойчиво призывает к исследованию природы мысли и ставит перед устремленными исследователями научные задачи: как характер и напряжение мысли влияет на жизнь растений, как реагируют на разные мысли животные и человек. Как мысль влияет в химических соединениях и т.д.

И такие исследования проводились (Слайд 14):

Слайд 14

Многие помнят эксперимент Клифа Бакстера, результаты которого были опубликованы в статье «Свидетельство наличия у растений первичной перцепции» в 1968 году в научном американском журнале. Там описывается серия экспериментов с растением драцена и с применением полиграфа.

6.10. Учение утверждает приоритет психического аппарата человека над физическим и называет физический аппарат частью психического (Община, 175).

Академик Владимир Бехтерев выдвинул гипотезу о том, что мысли являются материальными объектами и одной из разновидностей энергии, которую учёный назвал мировой энергией. (Слайд 15) По мнению Бехтерева, любая психическая деятельность человека (мысль, выраженная словом, жестом, даже просто взглядом или мимикой) — лишь проявление особого вида энергии, которая по закону сохранения энергии не может исчезнуть бесследно.

Слайд 15

 В.И. Вернадский, наш выдающийся учёный, задавал вопрос «Если полагать, что «мысль не есть форма энергии», то каким же образом разум преобразует нашу биосферу?». (Слайд 16) Здесь он высказывал очень важную гипотезу о духовной энергии, не получившей тогда развития в естествознании из-за несовершенства приборов, не улавливающих такие слабые энергетические импульсы.

Слайд 16

6.11. В ГАЙ подтверждается тот факт, что, наука уже углубилась в область невидимого глазу и расширила пределы материи и материальных явлений. Учение предсказывает, что в ближайшем будущем наука пойдет еще дальше и докажет экспериментальным путём существование более тонких видов материи и энергии и тех образований, в которые они могут выливаться. Будут сделаны снимки невидимых излучений магнита, металлов, растений, животных и человека. Появится возможность фотографирования излучений мозга на особо чувствительные плёнки, затем будет запечатлена и мысль.

В настоящее время попытки таких научных исследований уже предпринимаются (эксперименты по передаче мыслей на расстоянии, фотографирование мыслей, изучение влияния мысли на здоровье человека, и т.д.), но экспериментальная академическая наука всё еще далека от признания истинной природы мысли.

Примеры (Слайд 17).:

Слайд 17

Исследования 80-х годов и по настоящее время.

Эксперименты Г.П. Крохалёва и К.В. Асиповой (СССР);

Исследования Джо Диспенза – доктора нейробиолога (Книга «Сила подсознания» Эксмо, 2013) и Брюса Липтона – генетика (США).

 7. Свойства и качества Мысли

Магнитная волна, искра электричества                                                                и мысль – эти три встречают путника, стремящегося в Беспредельность.

Агни Йога, 80

 7.1. Итак, из сказанного выше, мысль можно рассматривать в двух аспектах: как энергию («Из всех энергий тончайшая есть мысль», «Из всех созидательных энергий самой высокой остается мысль», «Мысль, как высшая энергия, нерастворима и может быть отлагаема») и как живую сущность (в Учении ЖЭ мысль рассматривается не как абстрактность, не как вещество, а как сущность «со всеми признаками самодовлеющего существования. Как сущность духовного плана, мысль не может быть уничтожена». «Мысль бессмертна и живет, создавая новые сочетания»).

 Структура мысли

7.2. В предисловии к книге «Послания Братства в Россию» Е.М. Егорова рассматривает структуру мысли, объединяя эти два аспекта (Слайд 18):

Слайд 18

Можно представить себе структуру мысли, которая включает, по крайней мере, две составляющих – сущность (содержание, вложенное в виде заряда энергии или импульса, и вибрации, несущей определённую информацию) и форму, в которую облечена эта сущность. Здесь обнаруживается явная аналогия с живым существом, которое также состоит, при первом приближении, из двух частей – невидимой (сущности или души, имеющей, как известно, сложный состав), представляющей собой совокупность вибраций или энергий разного качества и разной интенсивности, и видимой, то есть тела или формы, в которую облечена эта сущность. Конечно такое разделение условно, поскольку мысль, как живое существо, представляет собой единое целое. Тем не менее, в обоих случаях, проявления этого целого могут быть весьма различны, в зависимости от того, какая из двух составляющих вносит основной вклад.

7.3. Таким образом, мысль может обладать всеми свойствами энергии (сила, светимость, магнетизм, цвет, звучание* и др.) и живой сущности (сила, красота, пластичность, подвижность, жизнеспособность, химизм** и др.).

 *в основе всего лежит волновая функция. Эта вибрация, или волна, описывает все явления. На уровне материи – это электромагнитное излучение. Электромагнитное излучение — это электромагнитные волны, созданные различными излучающими объектами – заряженными частицами, атомами, молекулами. Волны характеризуются частотой следования, длинной, интенсивностью, а также рядом других характеристик.

 **химическая природа какого-л. вещества, явления, процесса.

Энергия мысли

В Учение ЖЭ утверждается, что мысль обладает всеми качествами энергии и эта энергия есть одно из самых высших проявлений всеначальной энергии. А человек может быть творцом этой энергии. «Мысль человека есть лучшая энергия, которую он может неисчерпаемо источать в своды Вселенной. Долг человека делиться своим достоянием, но лучшее будет энергия мысли. Именно энергия, сознательно устремленная, может служить, как истинная Йога, связью с Высшим Миром.» («Братство»).

7.4. Энергия мысли имеет тенденцию выражения в действиях в мире физическом и зримо влияет на природу живых существ.

Для иллюстрации приведем отрывок из книги «Братство» (п. 365)

«При восприятии и при посылках мысли можно заметить ряд явлений, подтверждающих, что мысль есть энергия. Можно иногда почуять спертое дыхание. Некоторые поясняют, что причина в напряженном внимании. Но для наблюдателя особенно важно отметить, что процесс мысли сопровождается физическими ощущениями… Также можно наблюдать усиление сердцебиения и неправильную пульсацию, что будет также следствием воздействия энергии. Также можно замечать и резкие смены настроений и жара, что свидетельствует о токах. Так можно проследить насколько все мыслительные процессы связаны с физическими проявлениями…»

7.5. (Слайд 19) Энергия мысли также как любая энергия, например, электричество или гравитация, согласуется с законами природы. Мысль также обладает всеми свойствами магнита. Как в теософских источниках, так и в Учении ЖЭ утверждается, что мысль человека величайший магнит и «приносит из Пространства тождественный ответ».

Слайд 19

Подобно тому, как магнит намагничивает кусок железа, мысль способна намагничивать предметы, притягивать людей, сообщать им импульс энергий в определённом направлении. Отсюда следует, в частности, что для тонкоматериальных форм уместно применять понятие намагниченности и можно рассматривать их свойства и взаимодействия по аналогии с соответствующими свойствами и взаимодействиями форм плотного вещества (Егорова Е.М.).

Зная и наблюдая прохождение магнитных волн, можно установить продвижение идей в том же направлении. Качество идей может быть различно, но техника их распространения будет подобна. Так, посредством опытов воздействия магнита на мышление, было установлено влияние физической, незримой энергии на психический процесс. (Община, 244).

Также в Учении дается понимание того, что «эгоистическое мышление привлекает низшие слои материи», такой образ мышления обособляет организм и, как одинокий магнит, не может притянуть более своего напряжения. Но когда мышление работает в мировом масштабе, то складывается как бы группа магнитов, и может получиться доступ к высшим слоям.

Так, например, «высокие мысли о будущем устремляются к солнечной пране. Магнит таких мыслей может притянуть части космической пыли дальних миров, которая оказывает благодетельное влияние». (Озарение)

Подобно тому, как намагниченность вещества зависит от силы (напряжённости) приложенного внешнего поля, мощность магнита мысли зависит от энергии, вложенной в его создание, то есть от силы мысли и вложенной в неё сердечной энергии. Чёткая, организованная мысль, насыщенная энергией сердца, полного любви к людям, есть сильнейший магнит, можно сказать, «ментальный кристалл», сохраняющий свою силу многие века.

Подробный механизм проявления магнитных свойств мысли описан в научной статье Е.М. Егоровой «Магнит Будущего» (журнал «Дельфис» № 4 2013 г.)

7.6. Сила мысли

Сила мысли зависит от психической энергии и воли человека. Формирование воли – длительный эволюционный процесс. Развивая волю, человек постепенно приобретает власть над своей низшей природой. Воля воспитывается силой устремленной мысли. Е.И. Рерих утверждала, что «сила мысли будет зовущим началом Нового Мира». Учение нам дает закон «что две согласованные мысли в семь раз увеличивают силу».

Светлые, бодрые и радостные мысли притягивают такие же позитивные мысли из пространства, напитываются там высокими вибрациями и удесятеряют силу мысли пославшего. (Слайд 20)

Слайд 20 

Сила Мысли основана на силе сердечной энергии. Сила Мысли зависит от соответствия ее с силою сердечного устремления. Мысль должна быть пропущена через сердце, подкреплена сердечным чувством, это даёт ей мощь и силу.

8. Возникновение мысли у человека.

8.1. Так как мысль обладает энергией, то она имеет тенденцию выражения в действиях в мире физическом. «Каждая мысль стремится к проявлению, независимо от того, думает об этом человек или нет. Если же мысль создается с определенной целью воздействия, то сила воздействия ее умножается в соответствии с напряжением энергии, вложенной в нее».

(ГАЙ, 1961 г. 102. (Июль 8).

8.2. Для возникновения мысли необходим мыслитель, способный мыслить, и необходимо ощущение, вызывающее мысль. Без ощущений, вызываемых объектами внешнего мира, бессмертное «Я» человека осталось бы бездеятельным. Оно нуждается в ощущениях, как в стимулах для своей внутренней работы, но сама способность строить мысль, способность создавать связующие звенья между представлениями принадлежит мыслителю, или «Я». Без него ощущения не могли бы вызвать мысли.

8.3.Процесс появления мысли у человека в теософских источниках описывается следующим образом  (Слайд 21): световые вибрации, отбрасываемые предметом, действуют на сетчатку глаза и оставляют на ней изображение предмета; глазной нерв передает это изображение мозгу, мозг вибрирует и вызывает определенные вибрации в тонких проводниках человека — астральном и ментальном; вибрации ментального проводника призывают внимание Мыслителя, «Я» — последний создает представление и передает его ментальному проводнику, который, в свою очередь, направляет его к астральному, а этот последний вызывает вибрации в эфирном мозгу человека. И только после этого мысль передается серому веществу мозга как осознанное представление.

Слайд 21

Свет, теплота, звук — все это волнообразные движения эфира: и если вибрации света воспринимаются сетчатой оболочкой нашего глаза, то вибрации теплоты — поверхностью нашего тела, вибрации звука — барабанной перепонкой нашего уха.

Бесконечно более быстрые вибрации мысли сообщаются нашему мозгу таким же естественным путем, как и вибрации света и звука, но здесь явления становятся настолько тонкими, что проследить их путем физического наблюдения становится уже невозможно.

(Е.Ф. Писарева «Сила мысли и мыслеобразы»)

8.4. В Учении говорится, что «каждая мысль рождается из соприкосновения с резервуаром Пространства», а творцом и породителем мыслей является человек. Именно сознание человека творит мысли, насыщая мысль своей энергией. В свою очередь, рожденная сознанием мысль, насыщает и питает энергией сознание. «Взаимодействие полное и идущее по соответствию».

(Г.А.Й. 1953 г. 275).

8.5. Как уже говорилось, мысль не является продуктом деятельности мозга, она представляет собой энергию — вибрацию материи ментального плана, которые сообщаются астральной материи, и последняя приводит в движение клетки мозга. Мозг же играет роль приемника и переводчика на привычный нам язык слов.

8.6. Выдающийся российский ученый, психолог Л.С. Выготский (Слайд 22) в своей замечательной работе «Мысль и слово» отмечал, что «Мысль не выражается в слове, но совершается в слове».

Слайд 22

 «Всякая мысль стремится соединить что-то с чем-то, установить отношение между чем-то и чем-то. Всякая мысль имеет движение, течение, развертывание, одним словом, мысль выполняет какую-то функцию, какую-то работу, решает какую-то задачу. Это течение мысли совершается как внутреннее движение через целый ряд планов, как переход мысли в слово и слова в мысль.

Мысль всегда представляет собой нечто целое, значительно большее по своему протяжению и объему, чем отдельное слово».

Он сравнивал мысль с нависшим облаком, которое проливается дождем слов. Поэтому, сам процесс перехода от мысли к речи, по его мнению, представляет собой чрезвычайно сложный процесс расчленения мысли и ее воссоздания в словах.

В своей книге «Мышление и речь» ученый впервые делает важный вывод о том, что мысль и слово не связаны между собой изначальной связью. Эта связь возникает, изменяется и разрастается в ходе самого развития мысли и слова.

9. ВЫВОДЫ

 Познакомившись со сведениями из Высоких Источников о природе и свойствах мысли мы приходим к выводам о том, что:

 1. Мысль – это живая субстанция, материя которой строится на взаимодействии атомных частиц ментальной сферы

2. Мысль не является продуктом деятельности мозга, она представляет собой вибрацию материи ментального плана, которая обладает определенной энергией. Эта вибрация, через посредство соответствующей вибрации астрального плана, приводит в движение клетки мозга. Мозг является приёмником и переводчиком вибрации мысли на привычный человеку язык слов и действий

3.Мысль обладает всеми свойствами энергии (например, электрической) – силой (напряженностью), светимостью, а также свойством действовать как магнит.

4.Мысль имеет структуру, которая включает две составляющих – сущность (содержание, вложенное в виде заряда энергии, или импульса, или вибрации, несущей определённую информацию) и форму, в которую облечена эта сущность. Иначе говоря, мысль есть материальная структура, имеющая форму и обладающая энергией.

5.Мысль является первоисточником Мироздания.

10. Заключение

 В заключение хочется привести две цитаты из Учения:

Первая — о насущной необходимости изучения законов работы мысли в современную эпоху и вторая – о важности готовности сознания людей к восприятию эволюционных мыслей.

 «Развитие современной науки и техники подтверждает древнее изречение, что дана человеку власть над всякою плотью, то есть над материей, энергией и органической жизнью, и что пределов этой власти или овладению силами природы нет. Ведущею силою в этом процессе овладения является мысль. Потому изучение ее законов можно считать насущнейшим вопросом человеческого существования. Но мыслью, как таковою, интересуются мало. Применяют силу ее широко и разнообразно, но делают это автоматически, не отдавая себе отчета в значении этого фактора жизни. Неотъемлемой частью человеческой мысли является ее форма. Оформление мысли в словах и образах – необходимая промежуточная ступень в ходе ее осуществления. Мысль осуществляется по принципу «рукою и ногой человеческой». Это ее путь, доступный обычному пониманию. Но есть и другой, ускользающий от наблюдения и тем не менее приносящий свое непреложное следствие, – это путь мысли незримой, требующий времени и созвучных для ее проявления условий. Можно считать, что ясно и четко оформленная мысль рано или поздно должна осуществиться, то есть облечься плотью, то есть дать свой плод в мире плотном» (ГАЙ. 1962 г. 535. Ноябрь 23).

 «Близость перемен ощущается всеми, но не каждое сознание готово к ним. Истинная готовность проявляется в созидательной деятельности и естественного тяготения к сферам существования новой мысли, очагам её проявления. Готовность сознания является главной эволюционной чертой на сегодняшний день… . Готовность сознаний очерчивает на Земле незримый круг, отделяющий мир рушащийся от созидаемого.

Готовые сознания ищут новых созидательных идей. Несмотря на неопытность и незнание они имеют стойкое тяготение к Нашей Эволюционной Мысли. Они сторонятся любого разрушения и тяготятся несправедливостью, их устремления направлены к Общему Благу. Готовые сознания внутренне стойки против ударов тьмы, им не свойственен пессимизм, и все перемены они воспринимают как обновление».

Послания Братства в Россию (25.01.1999 с.203)